Только спокойствие: История Алекса Хоннольда, покоряющего отвесные скалы без страховки
К 2008-му, когда Алексу исполнилось 23 года, он изъездил в своем доме на колесах почти все Штаты и повторил все
Алекс мог за один день совершить восхождения на Астромен и Рострум — две вершины, подъему на каждую из которых у опытных скалолазов предшествуют несколько дней подготовки. В Африке он на глазах изумленной публики взобрался на 20-метровый гладкий булыжник, казалось бы, вообще не имеющий зацепок. И после каждого из своих многочисленных восхождений без страховки парень пожимал плечами, словно это пустяк, и отправлялся искать новую цель. За что получил от друзей прозвище — Алекс «Ничего Особенного» Хоннольд.
Первым серьезным испытанием для скалолаза стала Хаф-Доум. Во-первых, потому что прежде никто даже не пытался покорить эту скалу фрисоло. Во-вторых, она была вдвое выше любой из тех, на которые доводилось залезать Алексу.
«Если бы мне сказали, что кто-то сможет взобраться на нее в одиночку без веревок, я бы покрутил пальцем у виска. В наше время это звучало как абсурд», — рассказывал в интервью скалолаз Джерри Гэллвас, который в 1957 году одним из первых поднялся на Хаф-Доум.
Бесстрашие Алекса удивляет самых опытных альпинистов. Специалисты даже засовывали парня в МРТ, ожидая обнаружить в его мозге патологии, которые блокируют инстинкт самосохранения. Сам же Алекс объясняет свое спокойствие на смертельно опасных маршрутах просто: нужно быть на 100% уверенным в своих силах и не лезть на скалы вне зоны комфорта. «Когда ты уверен, что не сорвешься, ты просто перестаешь об этом думать», — говорит он.
Парня даже засовывали в МРТ, ожидая обнаружить в его мозге патологии, которые блокируют механизм самосохранения.
Фрисоло — вид скалолазания, в котором альпинист взбирается на вершину без веревок и снаряжения, рассчитывая только на собственные силы. В отличие от боулдеринга фрисоло-подъемы совершаются на высоту, падение с которой приводит к серьезной травме или смерти.
Такая уверенность — результат тщательного изучения маршрута перед фрисоло-подъемом. Подъемы вслепую — не редкость для фрисоло-скалолазов, но обычно подобные восхождения совершают на скалах, которые не доставляют особых хлопот. Хаф-Доум была явно не из таких.
Царь горы
Алекс несколько раз залезал на Хаф-Доум со снаряжением, чтобы определиться с маршрутом и отрепетировать прохождение самых сложных участков. Однако в один момент он, обычно предельно терпеливый, решил прекратить тренировки и просто полез вверх, оставив веревки внизу. Это решение чуть не стоило ему жизни.
Где-то на полпути к вершине Алекс впервые в жизни запаниковал. В голове роились мысли: «Что я делаю?», «Какого черта я сюда полез?» — и мешали сосредоточиться на подъеме. «При фрисоло нет ничего опаснее сомнений. Как только начинаешь сомневаться, тебе конец», — не раз говорил Алекс.
Снимок на обложке журнала National Geographic, где Алекс Хоннольд стоит на узком карнизе Хаф-Доум, стал одним из самых узнаваемых. Фотография выглядит умиротворяюще, хотя на ней запечатлен как раз тот момент, когда скалолаз переживал тревогу.
В конце концов Алекс все же сделал то, что должен был, — унял страх и продолжил путь наверх.
Изображение: National Geographic
Для любого скалолаза такое достижение стало бы триумфом. Алекс же был недоволен собой — он считал, что был не готов к подъему и ему крупно повезло, что он остался жив. «Я не хочу быть везучим скалолазом, я хочу быть великим скалолазом», — позже сказал он.
После покорения Хаф-Доум фото Алекса появились на обложках крупнейших журналов, его стали приглашать на ТВ. Известность его вышла за рамки скалолазных кругов.
Во время турне в Сиднее, когда Алекс подписывал автобиографическую книгу о своих восхождениях, одна из поклонниц, светловолосая девушка с широкой улыбкой и ямочками на щеках, вручила ему бумажку с номером своего телефона. На первом же свидании пара отправилась лазать по горам. С тех пор Алекс Хоннольд и Санни Маккэндлс неразлучны. Ради возлюбленной Алекс отказался от привычной жизни в фургоне и переехал вместе с ней в квартиру в Лас-Вегасе.
Казалось, Алекс получил от жизни все, но кое-что годами не давало ему покоя. Где бы он ни был, на какие бы скалы ни взбирался, Алекс постоянно думал об Эль-Капитан.
Спасибо, Кэп
Самый большой в мире гранитный монолит почти километровой высоты. Один из самых технически сложных подъемов. Мысль о том, чтобы взобраться на него без веревок, будоражила даже хладнокровного Алекса.
С 2009 года он совершил около 50 восхождений с веревками на эту скалу. Национальный парк Йосемити стал для него вторым домом. Раз за разом он поднимался на Эль-Кап в связке, высматривая оптимальный маршрут, пытаясь понять, возможно ли вообще подняться без снаряжения. И каждый раз, решив попробовать, он приезжал к подножию, задирал голову — и откладывал попытку. Отвесная стена выглядела пугающе даже для лучшего в истории фрисоло скалолаза.
Мечта совершить невозможное начала превращаться в план, когда с Алексом связалась съемочная команда под руководством профессионального альпиниста Джимми Чена. Джимми уже снял документальный фильм о восхождении на пик Меру в Гималаях и теперь хотел запечатлеть фрисоло-подъем Алекса на Эль-Кап. Каждый член команды Чена, от режиссера до оператора, был первоклассным скалолазом. Но даже для них съемки были рискованными. В июне того же года двое опытных скалолазов сорвались с Эль-Кап несмотря на использование снаряжения.
Кроме риска для жизни группу останавливала этическая дилемма: можно ли вообще снимать фильм, главный герой которого рискует погибнуть?
Желание задокументировать наивысшее достижение в истории скалолазания взяло верх, и в 2016 году съемки начались. К этому времени Алекс уже столько раз поднимался на гору с веревками, что изучил каждый сантиметр маршрута.
«Я точно знал, что мне делать весь путь наверх. Многие зацепки на скале превратились в старых друзей», — вспоминает он.
Можно ли вообще снимать фильм, главный герой которого рискует погибнуть?
Фото: Jimmy Chin / National Geographic / AFP / East News
Трудные фрагменты есть у каждой скалы, а на таком исполине, как Эль-Кап, их не счесть. Наибольшее опасение у Алекса вызывал «проблемный булыжник» — участок маршрута в несколько метров, на котором он срывался с веревками много раз. Преодолеть «булыжник» можно было всего двумя способами. Первый — прыгнуть и ухватиться за маленький выступ. Малейший просчет в прыжке означал падение с полукилометровой высоты. Способ, который выбрал Алекс, требовал гибкости: удерживаясь на крохотной ступеньке, он должен был растянуться практически в шпагате, найти упор на дальней стене и затем подтянуть остальное тело.
Внимание со стороны съемочной группы добавляло неудобств. Алекс не боялся смерти, но одно дело — погибнуть, другое — погибнуть на глазах у друзей. Это вынудило его отработать все этапы маршрута до автоматизма, чтобы даже стадион зрителей не смог на него повлиять.
Наедине со скалой
Как и большинство выдающихся скалолазов, Алекс Хоннольд полюбил карабкаться в детстве. «Он был скалолазом с пеленок и вечно норовил куда-нибудь залезть, — вспоминает мать. — Если я не могла его отыскать, проверяла на холодильнике». Когда Алексу исполнилось 10 лет, отец записал его в спортзал, где стояла стена для занятий альпинизмом. На ней Алекс провел практически все детство.
В подростковом возрасте он участвовал в национальных и международных соревнованиях по скалолазанию. Но без особых успехов. «У меня не было к этому ни таланта, ни физической силы. Со мной в зал ходили парни, легко справляющиеся с препятствиями, которые я не мог преодолеть месяцами», — рассказывал позже Алекс.
Недостаток силы он возмещал энтузиазмом и регулярными тренировками. Ровесники находили Алекса странным. Ему было непросто выражать свои чувства, и даже объятия давались ему с трудом.
Когда парню исполнилось 19 лет, от внезапной остановки сердца умер его отец. Это событие потрясло Алекса. Вскоре после похорон он забросил колледж, взял без спросу фургон матери и отправился оттачивать навыки скалолазания в дикой природе. А так как с малых лет Алекс привык лазать один (будучи слишком застенчивым, чтобы работать в команде), выбор самого опасного вида скалолазания — фрисоло — стал для него естественным.
Ровесники находили Алекса странным. Ему было непросто выражать свои чувства, и даже объятия давались ему с трудом.
Фото: Ulysse Lefebvre / Hans Lucas / AFP / East News
Не за горами
3 июня 2017 года Алекс Хоннольд проснулся в своем фургоне за несколько часов до рассвета, подкрепился вегетарианским завтраком и пошел к подножию Эль-Кап. Сопровождавший его оператор направил камеру на лицо скалолаза. На нем не было ни тени испуга или сомнений. Движения были плавными и спокойными.
«Алекс начал подъем», — через несколько минут услышал по рации Джимми Чен.
Стараясь свести отвлекающие моменты к минимуму, киношники отказались от ручной съемки — установленные вдоль маршрута камеры управлялись дистанционно, в то время как группа наблюдала за Алексом с земли через оптику. Затаив дыхание, они смотрели, как крошечная фигурка взбирается по бесконечной стене, и со страхом ожидали, что каждое движение может стать последним.
Затаив дыхание, они смотрели, как крошечная фигурка взбирается по бесконечной стене.
Алекс поднимался быстро и уверенно, опережая график. Когда он преодолел «проблемный булыжник», камера запечатлела вздох облегчения и широкую улыбку на лице скалолаза. Дальнейший подъем уже не вызвал трудностей. Сотни часов подготовки, доскональное знание маршрута и пиковая форма превратили безумно рискованное восхождение практически в легкую прогулку.
Когда Алекс Хоннольд вскарабкался наверх, он впервые изменил своему прозвищу. Никогда прежде он не испытывал столько гордости и не чувствовал, что совершил невероятное.
Собрав за несколько месяцев $20 миллионов, картина Free Solo стала одним из самых успешных документальных фильмов всех времен. Успех закрепила премия «Оскар». Когда съемочной команде перед многомиллионной аудиторией вручали статуэтки, Алекс стоял рядом в непривычном для него строгом костюме и явно ощущал себя не в своей тарелке.
После фрисоло-подъема, который в прессе назвали одним из величайших атлетических достижений в истории, Алекса часто спрашивают: что дальше? Какие еще безумные вершины он готов покорить, рискуя жизнью? Скалолаз обычно отшучивался, но перед церемонией награждения ответил на вопрос вполне серьезно: «Не уверен, удастся ли мне когда-нибудь превзойти свое восхождение на Эль-Кап. Я просто не знаю ни одной другой настолько же грандиозной скалы. Может, мое следующее большое достижение будет не связано с горами? Может, мне пора завести семью?»
