Том Даамс: «Нельзя бросаться от войны к войне»
Фотография даёт вкус жизни: можно взять камеры и встретиться в баре, а потом уехать вместе снимать войну. С голландским военным фотографом Томом Даамсом мы работали в Песках Донецкой области и, вернувшись в Киев, первым делом заказали пиццу: такие простые вещи — чувствовать, что живой. Когда находишься слишком близко к взрывам, есть время и честность поговорить о жизни, смерти, искусстве и войне. Особенно когда стряхиваешь сигаретный пепел в трофейные «грады» на столе.
Том родился в Амстердаме, он наполовину индонезиец, наполовину немец. Приехал в Украину осенью 2014-го, встретил на передовой и Новый год, и Рождество, один раз слетал домой на телеинтервью и вернулся дальше снимать, превысив 90-дневный срок пребывания в стране. Бойцы «Правого сектора» всех последних ротаций называли его талисманом, а фотографии, сделанные Томом, выкладывал в Фейсбук Дмитрий Ярош.
Я всегда хотел быть военным фотографом — после того как в детстве как-то увидел книгу Роберта Капы со снимками с передовой. До того как стать им, я работал на телевидении. В 2009-м я решил поменять всё, и ещё около трёх лет ушло на то, чтобы выяснить, смогу ли я работать под давлением, в опасных ситуациях. Используя Google и отслеживая радикальные веб-сайты, я мог спрогнозировать, в каком из городов Европы и когда могут разразиться беспорядки. Я отправился в точки с повышенной степенью риска — Берлин и Афины, чтобы оказаться в эпицентре серьёзных массовых столкновений. (2009 год: первомайские уличные протесты в Германии и столкновения леворадикальной молодëжи с полицией в Греции. — Авт.). Тогда у меня получилось общаться с местными и делать неплохие снимки. После этих путешествий я понял, что могу снимать в экстремальных условиях.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_21.jpg", "text": "Улица на линии фронта в Алеппо, где не осталось ни одного целого здания, 2012 год."}
Летом 2012-го я отправился в Сирию. После возвращения СМИ заинтересовались моей историей, меня приглашали на множество телешоу. Нет, это не было «ТВ, которое слепило военного фотографа», но эфиры действительно дали мне необходимый кредит доверия и статус.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_16.jpg", "text": "13-летний мальчик позирует с автоматом Калашникова на контрольно-пропускном пункте в Алеппо, 2012 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_17.jpg", "text": "Протестующие в Сирии соблюдают традицию держать в руках фотографии членов семьи, погибших во время войны, 2012 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_18.jpg", "text": "Повстанец идёт по разрушенному торговому центру, 2012 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_19.jpg", "text": "Повстанцы используют зеркала для вычисления снайпера, чтобы затем предупредить гражданских, которые хотят перейти улицу возле школы. Алеппо, 2012 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_20.jpg", "text": "Девочка на улице Алеппо, 2012 год."}
Мой блог называется «Неизвестный фотограф», потому что мне всегда трудно, даже по сей день, писать о личном опыте, своих романах и сумасшедших ситуациях, в которых я побывал. Поэтому я искал анонимный способ написать об этом. Но после работы в Сирии я изменил эту трактовку на более идеалистическую: теперь «Неизвестный фотограф» обозначает документирование жизни неизвестных, попавших меж двух огней конфликта, тех, кого не слышат. Я хотел бы, чтобы таким образом моя работа была замечена и признана, а я бы это достойно прожил, не более того.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_01.jpg", "text": "Сирийский мальчик в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_02.jpg", "text": "Сирийские дети в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_03.jpg", "text": "Сирийские беженцы в лагере в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_04.jpg", "text": "Сирийский мальчик в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_05.jpg", "text": "Сирийская пара в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_06.jpg", "text": "Беженец, получивший сильные ожоги лица во время побега из Сирии, с одной сумкой со всем своим имуществом, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_07.jpg", "text": "Мальчик сидит в палатке во временном лагере для беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_08.jpg", "text": ""},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_09.jpg", "text": "Групповая фотография, сделанная голландскими волонтёрами в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_10.jpg", "text": ""},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_11.jpg", "text": "Сирийская семья в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_12.jpg", "text": "Сирийские дети в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_13.jpg", "text": "Мальчик выглядывает из-за двери в лагере беженцев в Ливане, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_14.jpg", "text": "Голландские волонтёры помогают сирийским семьям приготовить блины для беженцев в лагере, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_15.jpg", "text": "Лагерь беженцев на границе Сирии и Ливана, 2015 год."}
Когда я работал в новостном агентстве, мы долго дискутировали с главным редактором, художник я или фотожурналист. Он был уверен, что я рассматриваю себя как фотожурналиста, а я был убеждëн в себе как в художнике. Я просто не мог представить себя как фотокорреспондента, который вещает с «объективной» точки зрения. Моя работа приближает конфликт к зрителю, добавляя особую постобработку, которая делает его участником сюжетов на снимках. В конце концов, мы с редактором сошлись на том, что карточки, которые я отправляю в агентство — это от меня-фотожурналиста. Всё остальное, не связанное с ними, создано художником под псевдонимом Неизвестный Фотограф.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_22.jpg", "text": "Сирийский повстанец пытается вычислить снайперов правительственных войск, сопровождая гражданских, 2012 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_23.jpg", "text": "Сирийский повстанец сидит в доме, который когда-то был домом его брата, 2012 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_24.jpg", "text": "Разбомблённые и сожжённые улицы Алеппо, 2012 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_25.jpg", "text": "Молодой сирийский снайпер-повстанец несколько часов просматривает горизонт через окно, чтобы определить местонахождение снайперов правительственных войск, 2012 год."}
Готовясь к поездке на войну, с самого начала я стараюсь составить максимально детальную картину с помощью интернета. Затем выбираю место, где хочу работать: в Сирии это был Алеппо, в Украине — Донецкий аэропорт. Определив местоположение, я связываюсь в соцсетях с активистами и гражданскими журналистами, которые тоже отправляются туда или смогут выручить меня в случае чего. Хотя этот последний шаг — поиск контактов и единомышленников всегда срабатывает лучше уже на месте.
Я всегда ношу с собой талисманы на удачу, которые мне подарили близкие или особые люди, что встретились на моëм пути: от медальонов до камней, от личных писем до носков. Я действительно чувствую, что эти вещи нужны мне для защиты.
Когда разразилась война в Украине, я видел репортажи только со стороны территорий, захваченных сепаратистами. Я начал задаваться вопросом: «Кто эти украинцы, которые защищают свою землю?». В конце концов я оказался на базе «Правого сектора» и заметил, что они очень открыты и честны в том, что они поддерживают и кто они есть.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_31.jpg", "text": "Один из последних гражданских, кто остался в деревне за два километра от Донецка, плачет, видя, что осталось от его дома. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_32.jpg", "text": "Бойцы «Правого сектора» позади фургона патрулируют линию фронта вокруг села Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_33.jpg", "text": "Командир за миг до того, как поведёт бойцов в наступление. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_34.jpg", "text": "Бойцы «Правого сектора» в доме на позициях во время сильного артобстрела противником. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_35.jpg", "text": "Боец «Правого сектора» тянет шнур, связанный со стреляющим механизмом противотанкового орудия. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_36.jpg", "text": "Во время артобстрела бойцу «Правого сектора» звонят из банка с требованием выплатить долг. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_37.jpg", "text": "Бойцы «Правого сектора» прощаются с двумя погибшими на передовой, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_38.jpg", "text": "Девушка-медик отдыхает после оказания помощи раненым. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_39.jpg", "text": "После неудавшегося наступления на Донецкий аэропорт бойцы возвращаются с ранениями и контузиями. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_40.jpg", "text": "Командир отделения и его бойцы ожидают команды по рации о наступлении на позиции сепаратистов. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."}
Помню, как на базе я сделал снимок одного бойца с винтовкой со старым деревянным прикладом. Увидев еë в интернете, волонтëры купили ему новое оружие. Когда я узнал об этом, у меня были смешанные чувства. С одной стороны, я был рад за солдата, но с другой — это совершенно не то, для чего предназначена моя миссия. Мои фотографии не должны поощрять наращивание вооружения и применение оружия, я бы хотел быть адвокатом мира или гуманитарной помощи. Может быть, такие случаи неизбежны, но они идут вразрез с тем, зачем я это делаю.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_41.jpg", "text": "Глава группы медиков с позывным «Мама» передаёт данные о жертвах и раненых во время интенсивного артобстрела под Донецком, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_42.jpg", "text": "Бойцы «Правого сектора» играют на фортепиано в особняке российского православного священника. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_43.jpg", "text": "Солдат идёт через разбомблённое село Пески, Донецкая область, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_44.jpg", "text": "В сотне километров от передовой дети устроили свой собственный контрольно-пропускной пункт: они проверяют автомобили и спрашивают у водителей их документы."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_45.jpg", "text": "Боец смотрит на позиции сепаратистов из-за стены на линии фронта в селе Пески Донецкой области, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_46.jpg", "text": "Солдат курит на старой автобусной остановке в селе Пески Донецкой области, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_48.jpg", "text": "Сигнальные ракеты освещают небо. Украинские бойцы ожидают нападение в полночь — канун Нового года. Село Пески, Донецкая область, 2015 год."},
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_49.jpg", "text": "Боец «Правого сектора» смотрит телевизор перед началом патруля на передовой в селе Пески Донецкой области, 2015 год."}
Я не знаю, могу ли я что-либо изменить своими фотографиями, но я ведь могу попробовать. Фотографии помогают повысить осведомлëнность об определëнном конфликте по всему миру, а если я могу ввести кого-то одного в курс дела — значит я изменил одного человека. Один человек — это уже изменение.
Из всех стран, где я побывал в горячих точках, в Сирии было труднее всего. После полутора лет интенсивной работы в Алеппо я внезапно должен был прекратить снимать там, когда экстремисты захватили крупные регионы. Я чувствовал себя настолько вовлечëнным и так стремился помочь сирийцам своей фотографией, что мне был нужен целый год, прежде чем я смог сказать себе, что должен оставить Сирию и выбрать другую страну для работы.
Только таким образом ты обрастаешь контактами в стране, получаешь возможность действительно узнать конфликт и людей в нём.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_26.jpg", "text": "Повстанцы наслаждаются чашкой чая на линии фронта в Алеппо, 2012 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_27.jpg", "text": "Молодой сирийский снайпер-повстанец просматривает горизонт, чтобы определить местонахождение снайперов правительственных войск, 2012 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_28.jpg", "text": "Повстанец Свободной армии Сирии готов к сражению в Алеппо, 2012 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_29.jpg", "text": "Каждую пятницу сирийцы с детьми выходят протестовать на улицы, несмотря на огонь артиллерии, 2012 год."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/09/daams_30.jpg", "text": "Повстанцы начинают праздновать, когда сын-повстанец приходит проведать отца, 2012 год."}
Иногда после длительного пребывания в зоне конфликта у меня случаются нервные срывы. В такие моменты я вытаскиваю себя из горячих точек и бросаю в глубокое состояние изоляции. Трудно говорить об этих вещах с друзьями и семьëй, поэтому я многое зарываю в себе. Конечно, это вообще не здорово, и я ищу способы получше, чтобы переварить это и справиться с событиями, свидетелем которых я являюсь. К счастью, я знаю пару специалистов, с которыми я могу поговорить во время депрессии или истощения.
Новое и лучшее
