10 любимых фотографий Александра Наану

Кувейт, 2010 год, почти самый центр города. Если развернуться и пройти мимо старых акаций и пыльных двух-трёхэтажных вилл, через две минуты появится дом, в котором я вырос. Когда я 18 лет назад уезжал учиться в Москву, из этих зданий стояло только одно — то, что слева, песочного цвета.

Я скучаю по Кувейту. До 1991 года это был такой старый гордый пустынный арабский город, не испорченный туризмом и погоней за западной культурой, а сейчас он, может, даже слишком тихий и спокойный — после захвата Ираком в 1990-х, «бури в пустыне» и освобождения многое изменилось и появилось едва ощутимое напряжение. Тот Кувейт из моего детства теперь надо искать, но он ещё есть.

Пожары в Рязанской области, 2010 год. Теперь я могу с гордостью говорить, что мне довелось покататься на танке по горящему лесу.

Это был сюр. В километре от этого места находилась деревня, на которую шёл пожар. Жители, уже сидя на чемоданах, наблюдали, как с огнём борются два самолёта МЧС, старая армейская ИМР-1 (инженерная машина разграждения, на фото слева) и несколько лесничих ГАЗ-66. По радио тем временем какой-то московский чиновник рассказывал, что «все основные очаги локализованы, пламя под контролем».

Однажды я решил изменить привычке и пошёл домой через Нескучный сад (я так обычно не хожу, не люблю толпу). Не успел я дойти до реки, как слышу: «Саша!» — и вижу на траве Юлю Вишневецкую с Сашей Буртиным и детьми. Юля — журналист и очень хороший фотограф. В один странный день у неё сломалась камера — и она стала очень хорошим писателем.

Это один из интуитивных кадров, где сознание ни при чём. Мы с Таней ждём поезда, я слышу гул приближающегося состава и вспоминаю приятную прохладную волну воздуха, когда поезд приезжает на станцию. Камера у глаза, Таня поворачивает голову навстречу ветру, клац-клац и всё. Сознание даже не наблюдало за процессом, оно просто отдыхало.

Красная площадь. Иду, смотрю по сторонам и вдруг вижу, что прохожие передо мной что-то замечают, резко отворачиваются и обходят препятствие — странную и совсем не характерную для этого места кучу, стараясь на неё не смотреть. И ведь сам едва не сделал то же самое: куча дров на Красной площади, а я чуть было мимо не прошёл, ужас!

Андрей Чежин фотографирует голову Михаила Каламкарова контактным методом. 2015 год.

— А можно я запишу ваш адрес, чтобы вы прислали нам картинки? А что это вы там снимаете? Ой!

Я на тот момент уже минуту наблюдал этот клубок из шариков и ног через видоискатель и не мог ничего ей ответить.

Не помню, как я это снял. Помню, что-то увидел и побежал, пока «не ушло»; пока бежал, пытался понять, что же меня так зацепило; думал, что надо попасть в фокус, что ракурс должен быть «на уровне» и «главное не вспугнуть»… Второй раз эта картинка зацепила меня вечером, когда я увидел этот кадр среди отснятого за день материала. И только тогда заметил эти руки.

Девочка с зайчиком на фоне «котика». «Mercedes-Benz неделя моды Москва», 2015 год.

В Венеции я был недолго — три дня и две ночи, в самый разгар одного из наводнений. Она произвела на меня неоднозначное впечатление. С одной стороны, красивый город, а с другой — мокрый, холодный, отталкивающий и заполненный толпами туристов, которые куда-то бегут, спешат, а вокруг них крутятся те, кто на них зарабатывает: от африканцев на набережной, продающих подделки под итальянские бренды, до украинских продавцов открыток на Сан-Марко. За этими толпами почти не видно туманного и тихо тонущего города.