Деды убивали: Тяжелые вопросы об этнической чистке поляков на Волыни

Это была неравная война, и она продолжается, только преимущество теперь на другой стороне. В 1943 году украинцы Волыни в несколько раз превосходили по количеству и умению местных поляков, от которых они решили избавиться. Сейчас похожее неравенство наблюдается в трактовке произошедшего. Польские ученые сразу после окончания Второй мировой войны стали прилагать большие усилия для изучения событий, называемых «волынская трагедия» или «волынская резня» в зависимости от пристрастий автора. Это позволяет им числом и авторитетом глушить голоса украинских коллег, взявшихся за тему только в 1990-х и испытывающих давление среды, где снова популярна идеология Степана Бандеры.

Насколько история 70-летней давности важна для политиков, стало очевидно, когда сейм Польши обвинил украинских националистов в геноциде, на польских улицах стали нападать на украинцев, а президент Порошенко встал на колени перед памятником жертвам Волынской трагедии в Варшаве. Bird In Flight прочитал доводы ведущих исследователей обеих стран, чтобы сделать практически безнадежную попытку взвешенно изложить предпосылки и следствия массовых взаимных убийств на Волыни.

Волынь — историческая область на северо-западе Украины, большая часть которой сегодня входит в границы Волынской и Ровенской областей. В конце XVI века была захвачена Польшей, в конце XVIII — Российской империей, после поражения советской России в войне 1920–1921 годов снова попала под польское управление.

Волынь вернулась к Польше в плачевном состоянии. 87 % населения жило сельским хозяйством, при этом в ходу была архаичная трехпольная система севооборота. Не хватало дорог, больниц, на весь край было только 14 средних школ, лишь 30 % волынян умели читать. До 1939 года польская администрация построила более 1 900 новых школ и повысила грамотность до 52 %. Региональным центром в это время становится Луцк: там действуют два театра, два спортивных зала, музей и библиотека.

По данным переписи 1931 года, из 2 миллионов жителей края 70 % были украинцами, поляки составляли 16,6 % населения (самая низкая доля среди всех воеводств страны), евреи — около 10 %.

Попав под власть Польши, украинцы Волыни избежали голода и репрессий, прокатившихся по советской Украине, но испытали дискриминацию по национальному и религиозному признаку. На работу в государственные учреждения Речи Посполитой православные и униаты не принимались; проводилось принудительное окатоличивание; церкви сносились или превращались в костелы. Чтобы противодействовать распространению национализма, на Волыни запретили даже те украинские общественные организации, которые легально действовали в соседнем Львовском воеводстве.

При всем при этом на Волыни национальный вопрос не был таким острым, как в Галичине. Там теракты украинских националистов провоцировали полицейский произвол.

Болезненной проблемой был дефицит пахотной земли, усугубленный колонизаторской политикой правительства. Две трети крестьянских семей на Волыни имели участки площадью меньше 5 гектаров, но отставным военным из Центральной Польши на льготных условиях выделялось по 20–45 гектаров в районах с преимущественно украинским населением. Впрочем, столкнувшись с полным отсутствием инфраструктуры и открытой враждебностью местных жителей, поляки зачастую уезжали, продав украинцам землю с большой наценкой.

При всем при этом на Волыни, недавно вошедшей в состав Польши, национальный вопрос не был таким острым, как в Галичине. Там теракты, совершенные членами Украинской военной организации и Организации украинских националистов, провоцировали полицейский произвол.

В сентябре 1939 года, согласно пакту Молотова — Риббентропа, на Западную Украину вступили советские войска, которые уже летом 1941-го были выбиты оттуда вермахтом. Временное ослабление гнета после уничтожения польской государственности породило у Организации украинских националистов надежду на возможность суверенитета. Однако 30 июня 1941 года, после провозглашения «Акта восстановления Украинского государства» во Львове, три сотни членов ОУН во главе со Степаном Бандерой были арестованы немцами.

Кроме ненависти на человеческом уровне, трагедию готовило отсутствие связи на политическом. Польское правительство в изгнании из Лондона не могло оценить настроения украинцев и ради борьбы с общим врагом не пообещало им даже автономию.

Следуя политике «разделяй и властвуй», немцы отдавали украинцам мелкие должности в оккупационной администрации на землях с преобладающим польским населением и полякам там, где украинцы составляли большинство жителей. Полиция и вспомогательные части немецкой армии активно пополнялись украинцами — многие из них следовали призыву ОУН использовать возможность для обучения военному делу и получения оружия. Все это давало полякам повод обвинять украинцев в предательстве по отношению к бывшему совместному государству. В области Холмщина, где украинцы составляли треть жителей, польское подполье начало убивать видных коллаборантов.

Кроме ненависти на человеческом уровне, трагедию готовило отсутствие связи на политическом. Польское правительство в изгнании из Лондона не могло оценить настроения украинцев и ради борьбы с общим врагом не пообещало им даже автономию. Польская аналитика начала 1943 года гласила: «Большая часть украинского или псевдоукраинского населения на восточных землях Речи Посполитой положительно встретит возвращение польской государственности».

9 февраля 1943 года подразделением украинских националистов были убиты 130–170 человек, все жители колонии Паросля (нынешний Владимирецкий район Ровенской области) — это считается началом организованного уничтожения поляков на Волыни. Террор распространялся от восточных районов края к западным, и к первым числам апреля погибли уже 7 тысяч поляков. 11–16 июля практически одновременно поляки были убиты в нескольких десятках (называются цифры вплоть до 186) населенных пунктов Волыни. Один из полевых командиров УПА писал: «После проведенной чистки поляков на территории редко можно встретить какого-нибудь ляшка».

В августе 1943-го этническая чистка проходила уже у западной границы Волыни. На фоне множества трагедий и преступлений Второй мировой она выделяется не числом жертв, а характерной для крестьянских восстаний жестокостью (огнестрельное оружие применялось редко: людей кололи и резали подручными орудиями, сжигали и кидали в колодцы), многочисленными случаями пыток, тотальностью уничтожения независимо от пола, возраста и способности к сопротивлению. Польские акции возмездия на Волыни были не столь масштабными, как действия УПА, но столь же беспощадными и слепыми в выборе жертв.

Приказ ОУН об уничтожении поляков на Волыни не обнаружен. Самым весомым аргументом в пользу версии о его существовании остается выписка из протокола допроса заместителя руководителя ОУН на Волыни Юрия Стельмащука, захваченного НКВД в 1945 году. Он якобы заявил: «В июне 1943 года представитель Центрального провода ОУН Клим Савур (Дмитрий Клячковский) передал мне устно секретную директиву Центрального провода о поголовном и повсеместном уничтожении всего польского населения на территории западных областей Украины». Однако сам протокол этого допроса в архивах найти не удалось, а достоверность таких показаний ставится под сомнение из-за активного применения пыток сотрудниками НКВД.

Пожалуй, наибольшую поддержку среди историков имеет мнение, что самостоятельное решение о проведении этнической чистки принял краевой руководитель ОУН на Волыни Дмитрий Клячковский (псевдоним Клим Савур).

Хотя выжившие после войны руководители ОУН-УПА признавали, что их планы национальной революции предусматривали изгнание поляков и евреев, убийства на Волыни они представляли результатом народного бунта. В ответ польские историки просят предоставить документы или убедительные свидетельства хоть об одном нападении, которым не командовали бы члены ОУН-УПА.

Пожалуй, наибольшую — хоть и со многими оговорками — поддержку среди историков сейчас имеет мнение, что самостоятельное решение о проведении этнической чистки принял краевой руководитель ОУН на Волыни Дмитрий Клячковский (псевдоним Клим Савур). Это подтверждается критикой его действий на III Чрезвычайном большом сборе ОУН в конце августа 1943 года, а также октябрьским приказом № 1/43 ОУН, запретившим антипольские акции как «отклонение от политической линии организации».

До 1943 года ОУН не создавала крупных вооруженных подразделений, чтобы не попасть под удар армий Германии и СССР, и выжидала, пока противники изнурят друг друга. Перелом в стратегии организации случился именно на Волыни. Во-первых, здесь набирали силу конкуренты в борьбе за симпатии местных жителей — атаман Бульба-Боровец и советские партизаны. Во-вторых, после Сталинградской и Курской битв стало ясно, что после неизбежного отступления немцев возникнет вопрос, кому принадлежат освобожденные земли Западной Украины. Националисты не хотели повторения событий 1918–1919 годов, когда украинцы проиграли войну с поляками и попали под их управление на собственных этнических землях. Вот почему Клим Савур начал создавать Украинскую повстанческую армию.

В распоряжении Савура одномоментно оказались несколько тысяч человек, которых надо было удерживать от ухода домой или в другие партизанские отряды. Новая армия сплотилась во время зачистки поляков.

Впрочем, скорое проведение только что созданной армией масштабной антипольской операции во многом было вызвано трагическим совпадением. Согласно докладу советского партизанского командира Антона Бринского, в начале 1943 года ему с помощью провокации удалось вызвать репрессии немцев против служащих украинской полиции на Волыни. Вопреки ожиданиям Бринского, бывшие полицейские, сбежав в леса, примкнули не к красным партизанам, а к националистам. Так в распоряжении Савура одномоментно оказались несколько тысяч человек, которых надо было удерживать от ухода домой или в другие партизанские отряды. Новую армию сплотили зачисткой поляков.

Многие бойцы из тех, что вступили в УПА после дезертирства из полиции, получили первый опыт убийства мирных жителей во время расстрелов 200 тысяч волынских евреев. Главные роли исполняли немцы, но украинским полицейским поручалась охрана по дороге к месту казни, охота на беглецов и добивание раненых. Холокост учил их методике зачисток: раздать будущим жертвам гарантии безопасности и конфеты детям, ночью окружить населенный пункт, зайти на рассвете, разделить мужчин и женщин, мужчин убить первыми.

Варварской жестокости убийствам на Волыни добавили местные крестьяне, использовавшие в качестве оружия ножи и сельскохозяйственный инвентарь.

Катастрофическое влияние, которое участие в уничтожении евреев оказывало на украинскую молодежь, осознавал предстоятель грекокатолической церкви митрополит Шептицкий. Он обратился к шефу СС Генриху Гиммлеру с просьбой не использовать полицейских для помощи в расстрелах, а в ноябре 1942 года выпустил пасторское обращение «Не убий». Там говорилось: «Христианин обязан следовать Закону Божьему не только в частной, но и в политической, и в общественной жизни. Проливающий невинную кровь своего врага, политического противника, является таким же человекоубийцей, как человек, делающий это для грабежа, и точно так же заслуживает наказания Божьего и проклятия Церкви».

Варварской жестокости убийствам на Волыни добавили местные крестьяне, использовавшие в качестве оружия ножи и сельскохозяйственный инвентарь. Частой причиной преступлений было желание избавиться от соседей-поляков и завладеть их имуществом, но временами крестьян заставляли участвовать в расправах. Известный эпизод: летом 1943 года бандеровцы собрали украинских мужчин в селе Яновка и привели их в село Гай, где приказали убить вилами и топорами уже согнанных в яму поляков.

К началу 1943 года на Волыни осталось около 200 тысяч поляков. Их элита была уничтожена или выслана советской властью, поселения разбросаны по территории края, польское Сопротивление не существовало. 5–6 тысячам бойцов УПА, поддержанных местными украинцами, противодействовали только ячейки сельской самообороны (пляцувки), получавшие оружие от немецких властей и советских партизан. Однако для восстановления порядка и карательных акций против украинцев на Волынь вскоре были переброшены несколько тысяч польских полицейских под немецким командованием, здесь же начали действовать девять отрядов Армии Крайовой. К осени 1943 года они перехватили инициативу.

В одном только Киверцовском районе самооборонцы из польских пляцувок убили около 600 украинцев.

Командующий Армией Крайовой генерал Тадеуш Бур-Комаровский докладывал правительству Польши в изгнании: «Немцы перекинули батальон полиции, который совершаемым нечеловеческим поступкам придает характер польской мести». А вот воспоминания одного из польских полицейских: «Нападаем внезапно из леса и делаем основательные чистки… В каждой деревне прежде всего сжигаем мельницы и церкви, так что вскоре на несколько десятков километров вокруг нет уже ни мельницы, ни церкви, ни попа. Также уничтожаем могилы и памятники». По подсчетам краеведа Ивана Пущука, в одном только Киверцовском районе самооборонцы из пляцувок убили около 600 украинцев.

«Кто первый начал?» и «Кто пострадал сильнее?» — два главных вопроса для запоздавшего поиска виновных в конфликте, где ни одна из сторон не готова объявить себя победителем. Ответ на первый бесконечно ищут в многосотлетней истории польско-украинских отношений. Второй гораздо проще из-за неравнозначности сил на Волыни. Имея численное преимущество в пять-семь раз, украинцы пропорционально реализовали его в убитых поляках.

…большая часть оценок укладывается между 30 и 60 тысячами.

Точное число жертв установить никогда не удастся. Неизвестно, сколько жителей Волыни покинули ее в 1939 году, чтобы не попасть под власть большевиков, сколько были репрессированы НКВД и как много волынян погибли от рук немцев. Польские исследователи считают убитых украинцами поляков по воспоминаниям выживших, и большая часть оценок укладывается между 30 и 60 тысячами. Украинцев, убитых поляками на Волыни в 1943–1944 годах, насчитывают от 2 до 20 тысяч человек.

Эти цифры не охватывают погибших в 1944 и 1945 годах по всей территории Западной Украины и Восточной Польши, когда раскручивающаяся спираль насилия и месть за совершенные убийства провоцировала все новые проявления жестокости по отношению к мирному населению. Тогда погибли еще до 100 тысяч человек обеих национальностей.

22 июля 2016 года польский парламент установил Национальный день памяти погибших от рук украинских националистов на Волыни, формально признав события 1943 года геноцидом. Этот символический жест повлияет на отношения между Польшей и Украиной, однако не может иметь международно-правовых последствий.

Принятая в 1948 году ООН «Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него» предполагает наступление ответственности за геноцид только для государств, ее подписавших, и не ранее даты подписания. Конвенция была подписана УССР в 1949 году, и бойцы ОУН-УПА ни в коем случае не являлись представителями ее органов власти.

Международный трибунал признал геноцидом убийство Армией Республики Сербской 7—8 тысяч мужчин из числа боснийских мусульман в 1995 году — по числу и доле в своей этнической группе их было значительно меньше, чем погибших волынских поляков.

При этом убийства поляков на Волыни вполне вписываются в данное Конвенцией определение геноцида как «действий, совершаемых с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую», поскольку проведенные украинскими националистами зачистки очевидно преследовали цель уничтожить значительную часть польского населения региона.

Международный трибунал по бывшей Югославии признал геноцидом убийство солдатами Армии Республики Сербской 7—8 тысяч взрослых мужчин из числа боснийских мусульман в 1995 году — по абсолютному количеству и доле в своей этнической группе их было значительно меньше, чем погибших волынских поляков.