В большом долгу: Как Венесуэла стала самой несчастной страной в мире

Постоянство, с которым Венесуэла с 2013 года возглавляет рейтинг самых несчастных стран мира, — единственное, что связывает её экономику со словом «стабильность». Когда в начале 2016-го в Bloomberg по формуле экономиста Артура Оукена сложили показатели инфляции и безработицы в 63 странах, спрогнозировав будущий антирейтинг, разница между Венесуэлой (1-е место) и Аргентиной (2-е место) была четырёхкратная: 159,7 пункта против 39,9. Чтобы догнать Венесуэлу, нужно очень постараться.

Цифры убедительно оживают в историях. В январе 2015-го Business Insider писал о длинных очередях в государственные продовольственные магазины с фиксированными ценами, куда люди выстаивают по шесть дней, мысленно готовясь наткнуться на пустые полки. Тогда же в «Макдоналдсах», исчерпав запасы, вместо картофеля фри начали подавать поджаренные ломтики корня юкки. А несколько месяцев спустя тысячи комментариев на ресурсе Reddit собрала фотография пирожка с начинкой, завёрнутого в купюру номиналом один боливар, — салфетка обошлась бы дороже.

В таких условиях на чёрном рынке ходовым товаром становится всё: от продуктов до туалетной бумаги.

Кроме еды и промтоваров, тотально не хватает медикаментов: по данным коалиции общественных организаций по охране здоровья CodeVida, медикаментами первой необходимости страна обеспечена на 30%, хронические больные — на 20%. Министр здравоохранения объясняет дефицит «иррациональным потреблением» — люди сами виноваты, что скупают столько лекарств. Примерно так же оценил происходящее министр продовольствия Иван Хосе Бельо Рохас, услышав от журналистки историю женщины, которая несколько дней безуспешно пыталась купить подгузники.

История кризиса Венесуэлы началась задолго до глобального обвала цен на нефть, но власти всё ещё цепляются за этот аргумент, не торопясь признавать собственные ошибки. Что сделало Венесуэлу лидером в рейтинге самых несчастных стран? Мы составили список наиболее вероятных причин.

95% экспортной выручки страны — это нефть. Начавшееся в 2014 году падение цены со $110 за баррель до $30 в 2016-м усугубило состояние экономики, но едва ли было причиной кризиса. Проблема оказалась сложнее. Обнаруженные здесь в начале XX века нефтяные месторождения активно осваивали иностранные компании вплоть до 1970-х, когда иностранцам сообщили, что в 1983 году истечёт срок действия их концессий — договоров, позволявших добывать венесуэльскую нефть. Инвестиции в отрасль резко сократились, за ними снизились объёмы добычи и доходы государства. После обвала цен на нефть на мировом рынке в 1980-х о былом благоденствии можно было не мечтать. Страна, которая за тридцать лет до этого считалась самой богатой в Латинской Америке, начала терять позиции.

Бессменный лидер страны на протяжении 14 лет (1999–2013), покинувший президентское кресло посмертно, Уго Чавес оказался у власти на волне недовольства населения старым правительством. Предвыборные обещания Чавеса сделать доступными медицинские услуги, еду, образование и жильё были именно тем, что хотел слышать обнищавший электорат. Ставка в борьбе с бедностью была сделана не на развитие предпринимательства, а на всё ту же нефть. Благодаря её начавшемуся подорожанию планы менять не пришлось.

Вместо этого команданте, переписав конституцию и ряд законов, усилил роль государства в экономике и своей фигуры — в управлении страной. Многие крупные производства были национализированы, но субсидирование госпредприятий подтачивало бюджет. Кредитование Центральным банком государственной нефтегазовой компании PDVSA в последние годы, уже при новом президенте Николасе Мадуро, когда нефть перестала приносить былую прибыль, сильно способствовало росту инфляции. По подсчётам Международного валютного фонда, в 2015 году она составила 150%.

Бизнес не развивался, и после неудачной попытки избавиться от Чавеса в ходе госпереворота в 2002 году страну начали покидать квалифицированные специалисты, а вслед за ними — и капитал. Пытаясь остановить этот процесс, в 2003 году Каракас ввёл режим валютного контроля. В результате бизнес стал работать по серым схемам — завышая стоимость импорта или занижая стоимость экспорта, предприятия активно продолжали выводить прибыль за рубеж.

Кроме двух фиксированных курсов для предприятий-экспортёров и импортёров, в 2005 году в стране ввели запрет на продажу долларов США физлицам. От этого расцвёл чёрный валютный рынок: официальный курс — 6,3 боливара за $1, на чёрном рынке доллар стоит 1 000 боливаров. Запрет был снят спустя десять лет, в 2015-м, да и то частично: доллары можно купить по фиксированному курсу и в ограниченном количестве.

Деньги здесь практически ничего не стоят, но дорого обходятся — банкноты завозят грузовыми самолётами, печатая их за границей у частных компаний: внутри страны не хватает бумаги.

В конце 2015-го правительство начало вести переговоры о заказе ещё 10 млрд банкнот вдобавок к 5 млрд, напечатанным за несколько месяцев до этого, — это больше, чем печатает Федеральная резервная система США в год.

На фоне экономических проблем растёт уровень преступности и наркотрафик. Противник вмешательства в дела страны со стороны капиталистического севера, Уго Чавес в 2005-м выдворил из Венесуэлы Управление США по борьбе с наркотиками. Но жить от этого лучше не стало. О коррупции в стране ходят легенды, с наркоторговлей связывают верхушку Единой социалистической партии (правящая партия в 2007–2015 гг.) и генералов, но их, конечно, никто не сажает. Да и некому — власть сконцентрирована зачастую в тех же руках, что и потоки наркотиков, а места в тюрьмах берегут для оппозиционеров. Идея социализма XXI века в одной отдельно взятой Венесуэле уступила соблазну безграничной власти.