Быть Гуппи

— Я всегда знал, что я гей. Как-то я попробовал секс с женщиной и сразу понял, что повторять не стоит. С 15 лет я видел все превратности столичной ночной гей-жизни. Я жил в маленьком городке в Кировоградской области и иногда выезжал на выходные в Киев, чтобы попасть в клуб. В то время киевская жизнь меня одновременно и манила, и страшила.

В 16 я поступил на бюджетное место в университет Богомольца на медицинский факультет. Моя мама — врач. Я думал, что быть врачом — это и мое призвание. На деле же все выглядело слишком прозаично: одной рукой ковыряешься в трупах, в другой держишь яблоко. Меня хватило на полтора года. Следующей остановкой стал факультет журналистики в университете Шевченко, но спустя два года я и там заскучал. Стало ясно, что пора определиться с будущим.

Гуппи родилась спонтанно. Как-то в моем любимом гей-клубе объявили конкурс молодых начинающих див. Я наблюдал за конкурсом и понял, что и сам хочу попробовать что-то подобное. На следующий день состоялся мой первый выход на сцену и выглядел я ужасно: в розовом платье, коротком парике, совсем как куколка. В руках у меня был длинный огурец-фалоиммитатор, я тыкал его всем в лицо и танцевал.

Позже руководство услышало, как я пою, и меня пригласили работать в караоке. Тогда же директор клуба предложил мне создать фрик-персонажа, похожего на Джефри Стара, — то ли мальчика, то ли девочку. Так и родилась Гуппи. Сначала это были просто переодевашки, и лишь со временем, благодаря Ру Пол, я понял, что быть дрэг-квин — это намного больше, чем просто надеть женский костюм и эпатажно накраситься.

Когда я создаю ее образ, моя главная задача — передать определенное состояние и настроение. Например, недавно я покурил и четыре часа не мог оторвать взгляд от неба. В итоге в ночи я мерцал голубыми оттенками и благоухал звездами.

Для каждой дрэг-квин грим — это искусство. Первые два года я не умел краситься. Постепенно, вдохновляясь чужими фотографиями, видео и образами, я совершенствовал навыки. Сейчас, на мой взгляд, у меня отлично получается.

Когда я рассказываю про Гуппи, многие говорят, что я отхожу от истинного себя, прячась за ее маской. На самом деле все наоборот. Недавно я смотрел интервью с дрэг-квин Перл, где она объясняла, что образ Перл помог ей понять, кем она является на самом деле. Так и в моем случае: благодаря Гуппи у меня нет проблем с самоопределением. Я — мужчина, который может создавать дерзкий женский образ, но я мужчина. Я даже ноги не брею перед выступлением — я как-то попробовал, и это был самый ужасный день в моей жизни.

Я никогда не стеснялся того, что я гей, просто долго никому об этом не рассказывал. Первой, кому я рассказал, была моя мама. Она не просто приняла меня — она поддержала и стала источником силы. Первую косметику мне купила именно она, первый костюм мы сделали вместе из ее черного велюрового платья — получился комбинезон на одну ногу. Все детство она повторяла мне: «Я всегда поддержу твою инициативу». Главным правилом было не бездельничать и обязательно чем-то заниматься. Я очень благодарен ей за это, потому что мне всегда нужен был пинок. Раньше мне давала его она, а теперь — жизнь. Свое 44-летие мама отпраздновала со мной в гей-клубе.

Гуппи — это разнузданная девочка 16 лет, которой уже давно не 16, но она об этом забыла.

Она не мое альтер эго, а способ проявить все подавленные и скрытые эмоции. Все то, что обычные люди в себе прячут, я проявляю в Гуппи. Ее кредо — это абсолютное веселье в стиле «мы поржем даже на похоронах». Главное правило Гуппи — «Because I can».

Когда я — это она, я могу делать все что угодно. Гуппи призвана всех смешить, Влад же более спокойный. Но именно Влад контролирует Гуппи, а не наоборот.

Я часто сталкиваюсь с негативом по отношению к себе. Он был и будет, ведь у всех есть право на мнение. Но мне нравится то, что я делаю, и я буду продолжать, несмотря ни на что. Со временем я научился не реагировать на хейтеров. Я могу рисовать сердечки в воздухе или просто стоять и улыбаться, пока на меня гонят. Обычно это обескураживает людей и они уходят в недоумении. Иногда у меня более жесткое настроение и я начинаю откровенно издеваться над теми, кто задает глупые вопросы. Но в последнее время посторонние люди начали меня защищать от нападок, и это придает уверенности.

Сейчас я хочу нести Гуппи в массы, но для масштабной подачи пока не хватает денег. Зачем? Чтобы изменить отношение к ЛГБТ. В детстве я натерпелся издевок и хочу сделать все, чтобы ни один ребенок не чувствовал себя так же, как я.

Мне импонирует понятие «пансексуальность». В таком аспекте ты смотришь на себя прежде всего как на индивида, вне зависимости от пола. Если мы когда-нибудь придем к такому мировоззрению, то больше не будет деления на мужчин и женщин и сексизм с гомофобией просто исчезнут. Я надеюсь, что это и есть наше будущее: мир, где все живут в уважении и принятии друг друга и своей природы. Иначе мы и дальше будем жить в реальности, где люди друг на друга охотятся. Сейчас мы, как животные, видим угрозу в том, чего не понимаем.

Еще одно явление в нашем обществе — это испуганные люди, которые открыто не охотятся, но за спиной шлют проклятья. Я удивился, когда нашел «чужих среди своих». Большинство участников гей-комьюнити — это ненормальные и перепуганные мужчины. Они боятся свободы и тем более их шокирует то, что я делаю.

Фото: Игорь Чекачков