Зелье из лианы мертвых: Как я проходил шаманский ритуал в Перу

В девять утра моторикша забирает меня из отеля в перуанском городе Икитос, затем подхватывает Криса — выпускника канадского университета лет двадцати пяти и везет нас глубоко в джунгли. Отсюда на плоскодонке, управляемой местными подростками, мы плывем по живописной реке в ретритный центр Ниуэ Рао.

Ниуэ Рао — открытое пространство, со всех сторон окруженное зарослями. На территории разбросаны приземистые хижины: столовая, гостиная, место для церемоний — малока, дом лекарств, дом искусств, хижины для гостей, дома шаманов и координаторов, магазин с сувенирами, отдельно стоящие душевые и туалет. Даже есть полноценное футбольное поле, на котором местные играют на деньги. По периметру центр патрулирует охрана с карабинами наперевес. Вид охранников смущает прибывших вскоре после нас американцев: «Разве нам стоит чего-то бояться?» Гостей заверяют, что оружие нужно для отстрела змей.

На следующий день в 6 утра нас будят криками «Ola!» огромные попугаи, свободно порхающие с кроны на крону. Кроме них на территории обитают дружелюбные собаки, по-хозяйски снующие по всему центру.

Я выбрал это место не случайно. Когда я только решил пройти ритуал аяуаска, мне рассказывали о каком-то перуанском шамане, который приезжает в Украину на пару недель специально для проведения церемоний «для друзей». Но интуиция убедила искать аутентичный способ. Я знал, что аяуаска — это нейтронная бомба, оголяющая твой внутренний мир, растворяющая защитный панцирь. На несколько часов ты оказываешься чрезвычайно уязвимым — худшее состояние, в котором можно было бы доверить себя шарлатану.

Аяуаска (ayahuasca, aya, iowaska, yagé) — отвар преимущественно двух растений: psychotria viridis (чакруна) и banisteriopsis caapi (лиана аяуаска). Первое содержит основное действующее вещество, а второе нейтрализует энзимы в желудке, что в итоге и позволяет принимать лекарство в виде напитка. Как индейцы впервые додумались сварить вместе два этих комплементарных растения — загадка. В 2008 году правительство Перу объявило аяуаску национальным достоянием, лекарственным напитком и источником природных знаний. В Бразилии даже возникли три религиозные организации, официально использующие отвар в своих ритуалах.

Хотя местные племена бассейна Амазонки употребляют аяуаску уже несколько тысяч лет, западный мир начал знакомство с этим отваром относительно недавно. В 1967 году в Сан-Франциско был проведен симпозиум «Этнофармакологический поиск психоактивных лекарств» под патронатом Департамента здравоохранения США. Печатное издание с текстами выступлений ученых — специалистов во многих областях знаний — мгновенно стало бестселлером психоделической литературы. Мощным толчком для популяризации аяуаски послужили исследования и книги этноботаников Теренса и Дениса Маккены, поставивших множество экспериментов на самих себе.

После долгих поисков я выбрал Ниуэ Рао в Перу. Кроме меня сюда съехались путешественники из Австралии, Канады, Германии, Франции, Англии, Филиппин, Южной Африки и Тасмании. На карте в столовой я вижу отметки гостей из Китая, Исландии, Японии и каких-то мелких островов в Атлантическом океане. Из Украины, кажется, до меня не было никого. Испытатели самые разные — от 18-летнего юноши до 70-летней элегантной дамы. Есть хай-тек-предприниматель, философ, врач-реаниматолог, профессор-лингвист, медиаменеджер, сурдопереводчик, программист, фермер. Мотивы у каждого свои. Один решает проблемы, «унаследованные» от родителей, которые эмигрировали из охваченной войной Сербии. Другой надеется избавиться от тяжелой зависимости. Мать-одиночка не хочет, чтобы ее дочь страдала от того, что всю жизнь не дает покоя ей самой. Кто-то мечтает научиться доверять самому себе.

Все мы загодя сели на строгую диету — за неделю до ретрита необходимо отказаться от негативно взаимодействующих с аяуаской авокадо, орехов, консервов, копченостей, а также от соли, сахара, масла, медикаментов, любых стимуляторов и секса. В первый же день все проходят обряд очищения, выпивая вометиво — рвотное средство, похожее на клейстер.

В самом центре еда свежая и качественная, но невыносимо однообразная: безвкусные рис, бобы, редко яичные белки, печеный картофель, бананы и яблоки; на завтрак добавляется овсяная каша на воде.

По вечерам 25 человек рассаживаются на матрасах в просторном помещении малоки. Рядом с каждым стоит пустое ведро, рулон туалетной бумаги (на случай рвоты) и веер. Каждый получает порцию густого темного отвара, вкус которого с каждой церемонией становится все более невыносимым.

Правильно приготовленная аяуаска не токсична, не вызывает привыкания и не имеет негативных последствий для организма (хотя может вызывать тревогу, панику и паранойю, поэтому противопоказана людям с шизофренией или биполярными расстройствами). Однако шарлатаны часто подмешивают токсичные добавки-усилители вроде дурмана toé, чтобы клиента «наверняка проняло».

Через 20-40 минут ожидания в полной темноте и тишине что-то внутри тебя пускает еле заметные ростки, заполняющие все уголки сознания и тела. Перед тобой расцветает калейдоскоп движущихся узоров, которые с каждой минутой набирают и яркость, и скорость. Это предвестник гигантского шторма, первая же волна которого сбивает твое сознание с ног и затем нещадно вертит, бьет и крушит его, как пустую бутылку о камни. Иногда, словно в насмешку, волна отступает, и ты лихорадочно пытаешься вцепиться в привычную среду, ощупывая шершавые доски пола, стирая рекой льющийся пот и жадно всасывая легкими прохладный ночной воздух. Но уже вскоре с тоской чувствуешь очередную неумолимую волну. Пляска образов и какофония звуков принимают все более бешеный характер — лишь иногда искры сознания выхватывают из этой кутерьмы обрывки мыслей и чувств.

В какой-то момент кажется, что еще остается надежда. Ты просишь у всех прощения, пытаешься опереться на любовь, вспоминаешь близких, целуешь нательный крест, но в ответ слышишь лишь хохот вселенной. Ты остался с этим один на один — голый, пустой, беззащитный. Краб без панциря. Пчела без крыльев.

Слова не в силах передать эту степень экзистенциальной тоски. Самый тайный страх тяжелым пузырем поднимается из глубин и наполняет ужасом твое сердце. Ты перестаешь понимать, жив ты или уже мертв.

Очень условно можно выделить несколько стадий переживания ритуала: сначала волны непривычных телесных ощущений, потом интенсивный визуально-звуковой ряд, нарастание конфликта и, наконец, после его кульминации — этап глубочайшей рефлексии, откровений, инсайтов. Именно в эти моменты есть шанс узнать то, что скрывалось в тебе с детства, избавиться от того, что отравляло всю жизнь, — или хотя бы проработать эти проблемы. Религиозный человек может наконец получить тот опыт, о котором читал в житиях святых.

Индейцы называют аяуаску «Mother Ayahuasca», «лозой духов», «лианой мертвых», «вином души». Она открывает доступ в другое пространство. Одни уверены, что видят мир духов, таких же осязаемых и реальных, как люди и животные в повседневной жизни. Другие считают увиденное лишь символами или проекциями своего подсознания.

Некоторые, впрочем, могут дрогнуть от избытка впечатлений — я наслышан о случаях, когда люди с криками убегали в джунгли. Особо впечатлительные настолько пугались увиденного, что прерывали ретрит и на следующий день улетали домой. Честно говоря, после некоторых церемоний я был так раздавлен, что тоже планировал утром собирать рюкзак.

В наиболее сложные моменты может помочь координатор или шаман. Во время церемонии каждого участника усаживают напротив одного из четырех шаманов, координатор шепчет ему на ухо, в чем заключается твое намерение, и тот начинает исполнять песню — икаро, предназначенную лично тебе. Икаро может вызвать блаженство или вывернуть наизнанку. Икаро — самое удивительное музыкальное произведение, что я когда-либо слышал. Оно разбило мои представления о том, какие звуки способен извлекать из себя человек и, главное, какой потрясающий отклик они могут вызывать в другом человеке.

Когда шаман объявляет об окончании церемонии, некоторые продолжают лежать неподвижно, не произнося ни слова. После особо глубоких погружений увидеть пламя свечи, услышать смех людей — уже счастье: радуешься, что все-таки вернулся. Кто-то сразу уходит спать, другие остаются до утра обмениваться впечатлениями.

«Ну как, ты будешь своим знакомым рекомендовать ритуал аяуаска?» — спрашивают меня новые друзья. Я с сомнением качаю головой. Как можно советовать дорогим людям операцию на мозге без анестезии, зачем она им? Некоторые шутят, что одна церемония аяуаска заменяет 10 лет психотерапии. Нужно признать, что перуанское зелье действительно вынуждает тебя увидеть те стороны себя, о которых ты не знал прежде.

Мне жаль, что в отличие от других мой опыт церемоний оказался столь изматывающим и напряженным. Однако тут говорят, что аяуаска дает не то, что ты хочешь, а то, что тебе нужно. Более того, знаток архаических мифов психолог Джордан Петерсон отмечает: «Золото охраняют драконы, поэтому то, что вам нужно больше всего, всегда находится там, где вы меньше всего хотели бы искать». Своих драконов я там точно встретил и, видимо, не без пользы: теперь я легче переношу и быстрее преодолеваю сложные ситуации, даже жду их с любопытством. Смягчились гнев и раздражительность, увеличилась эмпатия, заострилось ощущение собственных границ и готовности встать на их защиту.

Впрочем, похоже, основная работа предстоит здесь, в привычном мире.