Природа и архаика: Портфолио Елены Михайловой

Мое увлечение фотографией выросло из увлечения историей изобразительного искусства. В университете я изучала искусство античности, собиралась писать диссертацию. Но потом поняла, что теория — это не совсем мое. Постепенно я стала посвящать фотографии все больше и больше времени. Сейчас хочется заниматься только ей. 

В городе я сняла всего одну историю и пока больше не планирую. Город в моем детстве существовал лишь номинально: я выросла в маленьком городке на Крайнем Севере — кучка домиков, сгрудившихся среди снегов. Прямо за моими окнами начиналась тундра. Тогда бескрайность и суровая природа меня парализовали и угнетали. Однако, переехав в Санкт-Петербург, я стала понимать, что большой город дает ложное ощущение многообразия и защищенности, которое на деле лишь душит. А образы детства никуда не уходят. Не так давно я осознала, что почти все мои фотографии — это рефлексия детских воспоминаний о бесконечности, природе и человеке. Об этом мне хочется говорить, эти мотивы я постоянно ищу и пытаюсь фиксировать. 

Не буду зарекаться и утверждать, что городская среда меня никогда не заинтересует. Наверно, нет темы, про которую я бы могла сказать: никогда не буду снимать.

Меня увлекают сказка и миф. Хочется научиться ощущать окружающее пространство по-детски, как архаичный человек. К примеру, когда я смотрю на реку, мне интересно видеть не два обжитых людьми берега и поток воды, а стихию, божество, самостоятельный разум. Но больше всего я хочу быть по-настоящему искренней с самой собой — заглянуть в себя и отбросить лишнее, не мое. Это самое сложное, и пока я только в пути. 

Форма и содержание, как мне кажется, — единое целое. Первое рождает второе и наоборот. Если форма лишена содержания — это пустышка; бесформенное содержание трудно считывается. Линия и точка могут обладать большим смыслом и одухотворенностью, нежели многофигурная композиция или нарративная история. Все зависит от того, насколько глубоко автор прочувствовал то, что изобразил. Мне кажется важным улавливать гармонию, ритм линий и пятен, когда смотришь в видоискатель. Вообще, изображение и ритм, изображение и музыка для меня тесно связаны. В мире звучит и пульсирует абсолютно все. И очень здорово, если получается услышать это звучание, глядя на картину или фотографию.

В детстве и юности я много занималась музыкой, и окружающее пространство скорее обладало звучанием, нежели формой. Если бы я продолжала жить там, где хватает кислорода, горизонта и природы, было бы для меня изображение так же важно, как сейчас? Стала бы я искать и фиксировать эти образы, если бы они были вокруг меня? Не знаю. Так что если не фотография, то, скорее всего, главными для меня стали бы музыка и звук. 

Я люблю рассматривать живопись, например, бесконечно долго могу разглядывать картины Рембрандта. Люблю искусство античности, японскую графику — она очень поэтичная и музыкальная. Есть очень много фотографов, чьи работы меня восхищают и удивляют, но в последнее время больше вдохновляет кино как синтетическое искусство, где сливаются изображение и звук. А вообще, вдохновлять может все что угодно, и совсем не обязательно искусство. 

Если я стремлюсь использовать фотографию как язык, то, конечно, мне хочется, чтобы меня услышали и поняли.