Клейми меня полностью: БДСМ-пара в серии Галины Халиловой

— Современное российское общество предельно сексуализировано, при этом любое отклонение от традиционного типа сексуальности подвергается осуждению и запрету (взять хотя бы запрет на «пропаганду гомосексуализма»). Но репрессия всегда работает на поддержание желания.

Люди из «Темы» (такое название принято в сообществе) говорят, что российское БДСМ-сообщество насчитывает несколько сотен тысяч человек. Вместе с тем для людей, далеких от БДСМ, эта реальность существует только в кинематографе и художественной литературе. Я попыталась взглянуть на «Тему» изнутри и сфотографировала взаимодействие в БДСМ-паре с 10-летним стажем — госпожи Анны и ее раба Игоря.

— Мне повезло, я сам этого хотел, — говорит Игорь о своем статусе раба. Ему не просто нравится подчиняться — для него важно каждый раз ломать себя, испытывать собственные пределы возможностей, экспериментировать, преодолевать внутренние ограничения.

Госпожа Анна тоже достаточно «безбашенная» и не останавливается перед такими действиями, которые и многим «тематикам» кажутся запредельными.

— Мы даже в «Теме» переплюнули всех, — говорит она. — С наших выступлений «тематики» вылетали со словами «ну вы с ума сошли, это слишком» — а нам казалось, мы ничего такого и не делаем. Мы, по-моему, самые сумасшедшие в городе. Это не потому, что мы хотим переплюнуть кого-то: можно подумать, мы с Игорем сидим и думаем, что бы такого замутить, чтобы все о***ли. Нет! Это наша внутренняя потребность, наш выбор, наша свобода. Свобода быть собой. Таких, как мы, в хорошем смысле называют адреналиновыми наркоманами. Та же «публичка» (демонстрация «Темы» в публичных местах, нижний обычно в маске, но наполовину или полностью обнажен. — Прим. авт.) для нас крайне важна — «хватануть», когда люди кругом, гораздо круче.

Людей из «Темы» в толпе, пожалуй, не опознаешь. Игорь воспитывался в семье военного с жесткой дисциплиной, служил в ВДВ, прошел горячие точки, где был ранен. Одно время строил свой бизнес, был женат, есть ребенок. Свою склонность к «Теме» в кругу друзей и близких не разглашает.

Анна — автор эротических романов, преподаватель и профессиональный психолог, последние несколько лет — госпожа. У нее трое взрослых детей, которые категорически не приняли образ жизни своей матери, поэтому общения с семьей у Анны нет. Она проводит психологические консультации и БДСМ-сессии, работает как коуч для начинающих домин.

— В какой-то момент я решила посвятить себя работе с людьми с девиантным поведением, — объясняет Анна. — Я сама очень рано обнаружила в себе склонность к садизму, или алголагнии, — я получаю удовольствие и физическую разрядку, причиняя боль другим людям. Мне легко понять других девиантов, они со мной «одной крови». Я люблю своих нижних и знаю, что несу за них огромную ответственность.

Анна разработала авторскую методику, в которую входят элементы системно-векторного психоанализа Ганзена — Толкачева, танатотерапии («проведение человека через опыт смерти или возвращение в состояние до рождения, например через превращение нижних партнеров в „коконы“, когда их подвижность ограничивается с помощью бондажа или заматывания в полиэтиленовую пленку»), экзистенциального психоанализа и телесноориентированной психотерапии. Половину времени на ее сеансах занимают БДСМ-практики.

Некоторое время Анна и Игорь состояли в ДС-отношениях — это форма постоянных отношений между доминирующим и подчиняющимся партнерами (доминантом и сабмиссивом); затем перешли на следующий уровень.

— У нижнего есть стоп-слова, табу, — поясняет Игорь разницу между ДС и рабством. — Он приходит на сессию ради конкретных практик, а когда сессия заканчивается, возвращается к своей обычной жизни. Раб — это состояние души, когда важны не конкретные действия, а само ощущение принадлежности, когда ты добровольно передаешь власть над собой другому человеку.

Раб в терминологии пары — неодушевленный, деперсонализированный предмет. «Табуретка». Он никогда не знает, что в следующий момент с ним могут сделать или заставить сделать. Если нижний может сказать стоп-слово и отказаться, то вещь — нет.

— Она заставляла меня жрать собачье говно, и я его жрал! — охотно признается Игорь.

— Жрал как миленький, — подтверждает Анна. — Никакого удовольствия ему это, естественно, не доставляло. Это было не наказание, а просто моя фантазия: захотела ее воплотить — воплотила. Захотела в девку переодеть — значит, будет как девка ходить. Захотела, чтобы раба отымел другой мужик — значит, отымеют.

— Вы представляете? — спрашивает меня Игорь. Я не представляю.

— Это и есть рабство, — подытоживает Анна. — При этом в обычной жизни именно рабы зачастую обладают огромными лидерскими качествами. Нужно быть очень сильным, чтобы не бояться подчиняться.

Госпожой быть тоже непросто. Нужно соблюдать основные принципы Темы — безопасность, добровольность, разумность (БДР): делать то, что нравится, только с теми, кто сам этого хочет. Нужно брать на себя ответственность за другого человека. Право госпожи воспитывать и пороть, унижать и приказывать должно быть оплачено любовью и нежностью.

От нее также требуется умение быть жесткой и знающей, что нижнему нужно. Анна приводит пример: «У нижнего депрессия. Единственный метод помочь — сеансы полнейшей релаксации, тематические естественно. Как его туда погрузить? Абсолютным подчинением. А если он брыкается и подчиняться не желает? Значит, надо заставить. Для его же пользы. Но для этого нужно уметь разбираться в устройстве того, что в черепушке — и людей в целом, и своего раба в частности».

При этом нельзя слишком носиться с сабмиссивом. «Если он для тебя проблема, на хрена он тебе? Ты будешь думать, как его развлечь, а не о том, как доставить удовольствие себе. Саб тоже почувствует, что ты превратилась в карманную госпожу, которой можно приказывать: „Хочу порку, хочу страпон…“ Да плевать на его хотелки, нет у него хотелок! Пинать, ноги вытирать, унижать — это они понимают, это их возбуждает».

Все, что происходит внутри этой пары, делается по обоюдному согласию — и все же, наблюдая, как Анна унижает своего раба, подвергает его пыткам, ставит клеймо раскаленным железом, я не могла избавиться от возмущения и сомнений в реальности происходящего.