10 любимых фотографий Сергея Строителева

Репродукция рисунка, который я увидел и переснял в штабе активистов Майдана на улице Грушевского. К концу поездки в Киев у меня собралась огромная коллекция, рассказывающая про событие через самобытное творчество неравнодушных людей. Но это моя любимая картинка — на ней вся суть противостояния.

Я на 1,5 месяца поехал снимать Майдан, имея нулевой опыт работы в горячих точках. Мне было важно видеть эти события собственными глазами, а не по телевизору через призму российской пропаганды. Совсем не планировал снимать боевые действия, но столкновения случились, и я не мог отвернуться от них. Фото раненного в голову революционера сделано на Майдане в ночь с 19 на 20 февраля. Тогда площадь была полностью охвачена огнём и хаосом. Было страшно. Снимал людей, реагируя на крики. Через минуту после того, как сделал этот кадр, я подошёл к его герою. Он мне улыбнулся, и сразу стало как-то спокойнее.

Снимок принадлежит слепому парню из Непала. Я там провёл более года, сотрудничая с неправительственными организациями. На воркшопе для Ассоциации слепых и слабовидящих людей я объяснил слепым от рождения юношам и девушкам, как работают одноразовые камеры, и попросил снять с их помощью то, что они хотели бы увидеть. Ребята снимали неделю, после этого я проявил и отсканировал плёнки и мы встретились для обсуждения результатов. Парень по имени Рама всегда мечтал увидеть рассвет, поэтому утром вышел на крыльцо своего дома и нажал на кнопку. Простой снимок показывает то, что мы видим каждый день, но совсем не ценим.

В странах Южной Азии болезнь проказа (современное название — «лепра»), побеждённая в Европе ещё в начале XX века, по сей день является огромной проблемой. Она передаётся воздушно-капельным путём и может при запоздавшем лечении привести к потере конечностей и слепоте. В Непале проказа — табу, прокажённые отвергаются обществом. Больные вынуждены покидать свои дома, чтобы искать убежища в специализированных колониях или просить милостыню на улицах.

Женщину по имени Савитри муж прогнал из дома вместе со здоровым сыном Нардевом. Их подобрали на улице работники клиники «Лалгад» — самого большого в стране центра лечения проказы. Десять дней я снимал в нём репортаж для Nepal Leprosy Trust. Всё то время я видел Савитри в этом положении: она сидела и молча смотрела в окно. Она абсолютно не понимала, как жить дальше.

Это фото — репродукция плаката из клиники для наркозависимых «Саарати», работающей в столице Непала Катманду. В рамках заместительной терапии, запрещённой в России, наркозависимому предлагают вместо инъекций героина пить опиат метадон. Так, убирая фактор грязной иглы, снижают риск заражения ВИЧ. Терапия длится от двух до шести лет, дозировка постепенно снижается.

Тех, кто серьёзно относится к терапии, в «Саарати» крайне мало. Многие приходят в клинику под кайфом после героиновой инъекции и пьют метадон, чтобы улететь ещё сильнее. Другие колются после употребления метадона. Я переснял плакат, узнав на нём пациентов клиники, и спросил у докторов, почему лицо одного из мужчин перечёркнуто. Оказалось, что предыдущей ночью он умер от передозировки героина и метадона.

В непальском рассаднике героина, городе Этауда, благотворительная организация Bijam позвала нескольких активных наркоманов в офис для интервью и съёмки портретов — это должен был сделать я. В числе приглашённых был Бабу, но он отказался фотографироваться. Когда я вышел из офиса, парень ждал на улице. Он пригласил снимать у него дома, и через 15 минут мы оказались вдвоём в грязной комнате. Бабу быстро закрыл за мной дверь, поднял железную арматуру и попросил отдать камеру.

Эту историю я снимал на плёночную камеру, так как знал, что наркоманам нельзя доверять. Я объяснил, что мою камеру он тут никому не продаст, и дал ему в руки пощупать. Бабу покрутил камеру, положил железяку на пол, улыбнулся и сказал «сорри». После этого я сфотографировал его, мы попили чаю с молоком, покурили, и я ушёл. Вот она — непальская простота и расчёт, что любую проблему можно исправить извинением.

В 2014 году я снимал фестиваль «Гадимай», который раз в пять лет проводится около города Бирганж. В ходе праздника непальцы, съезжающиеся со всей страны, ради искупления грехов приносят в жертву богине несколько сот тысяч животных. На снимке — главная арена для богатых поклонников «Гадимай», способных пожертвовать ей бычка. Я простоял там минут 20, не веря своим глазам. Грязная бойня. Фотографию сложно назвать любимой, но она одна из самых запомнившихся.

Фотография из серии «Невиновные», посвящённой детям-беженцам из Украины. За несколько дней работы в летних санаториях Ростовской области, где они жили, я услышал так много разных мнений по поводу конфликта… Люди винили Москву, Киев, политиков, наше время… Я очень устал от этого и решил фотографировать далёких от политики детей. Снимал то, что почувствовал, — их состояние в чужих стенах вдали от дома. Мальчик на фото потерял во время никому не нужного конфликта обоих родителей.

В мае 2015 года я вернулся в Непал в третий раз, чтобы задокументировать последствия землетрясения, произошедшего в стране 25 апреля. В руинах лежало множество предметов, принадлежащих бывшим жильцам. Предметы напоминали мне живые надгробия, так как многие их владельцы тогда числились пропавшими без вести. Вот снимок, который я считаю самым сильным из той серии.

В сентябре — октябре 2015 года я документировал миграционный кризис, за 33 дня пройдя путь беженца из Турции в Германию. Фото сделано на борту парома, следовавшего с острова Лесбос в Афины. Позади один из сложнейших, по словам беженцев, этапов — переправа из Турции на греческий остров Лесбос. Оказавшись на корабле и заплатив за это двойной тариф, уставшие люди отдыхают перед путешествием из Афин в Македонию. Паром переполнен, люди спали и на палубе, и в багажных отделениях.