Чёрная библиотека: Воспоминания о евреях в фотопроекте Софии Слоним

— Я, как любой фотограф, коллекционер — или клептоман. Если я вижу что-то, что имеет для меня ценность, достаточно щёлкнуть кнопкой спуска — и оно моё.

В детстве папа и бабушка рассказывали мне о моей семье. Некоторые рассказы были правдой, другие со временем стали семейными легендами, а какие-то просто были сказками. Этим летом папа умер, не успев рассказать мне очень многого — о прапрабабушке Еве, которая училась в Венской консерватории и имела десятерых детей, о прапрадедушке, которого папа с бабушкой уже не помнили по имени, но про которого рассказывали, что он праздновал праздники всех народов и умер в глубокой старости, пытаясь переплыть не то Днепр, не то Дунай.

Таким и стал для меня старый еврейский мир — смесью легенды и семейного предания.

Я ищу его — на еврейских кладбищах, похожих на огромные черные книги умерших, в синагогах, в своих попытках выучить идиш. Некоторые считают, что галутное еврейство (галут на иврите означает изгнание из Израиля и жизнь вне его) исчезло в ХХ веке, но я так не думаю: я верю, что оно хоть и медленно, но возрождается.

Бердичев — в прошлом крупный оживлённый город, по легенде, прототип Касриловки из произведений «еврейского Марка Твена» Шолом-Алейхема. В 1789–1810 годах здесь жил великий праведник Леви Ицхак, просивший Б-га относиться к евреям чуть менее строго.

Во Вторую мировую город был оккупирован немецкими войсками. К моменту его освобождения 5 января 1944 года от многотысячной еврейской общины осталось в живых 15 человек.

Когда-то четверть населения Каунаса составляли евреи, но после погрома в 1941 году, когда, по некоторым данным, погибло 5 тысяч человек, еврейская жизнь Каунаса закончилась.

Я приехала в синагогу в жуткий мороз, минус 20 градусов. Было закрыто. Я позвонила по указанному на двери телефону.
— Как вас зовут?
— Соня.
— Уважаемая Соня, с вами говорит председатель синагоги. Мы не пойдём сегодня молиться, нам всем очень холодно. Приезжайте летом.

Я сказала, что приеду, но обещание не сдержала.

Тогда я отправилась на заброшенное кладбище, о котором мне рассказал Ричард Шофилд — англичанин, создавший архив фотографий литваков (так называют литовских евреев). В наши дни заботиться о могилах здесь некому, кладбище облюбовали вороны и любители выпить.

Я заблудилась. Выбраться мне помог мне древний старик, который обнял меня и сказал: «Раньше вас здесь было много, а потом вы исчезли». На этом мы разошлись.

Сухумской еврейской общины почти не существует. Во время грузино-абхазского конфликта в 1992-1993 годах отсюда уехали все, кто мог. Остались в основном старики.

Синагогу я нашла быстро, но она была закрыта. Пока я грустно смотрела на дверь, из соседнего дома вышел старик и сказал, что мне нужен еврей Йоська, «который все мне расскажет». Я даже не успела спросить, где же найти Йоську, как следом за стариком из дома вышла его жена и потребовала, чтобы тот немедленно меня отвёз. Немолодой Йоська оказался председателем синагоги Иосифом. Он сказал мне приходить завтра.

На следующий день Иосиф пустил меня в синагогу в обмен на обещание не подавать в суд, если что-то тяжёлое упадёт мне на голову: здание хоть и не старое (50-х годов постройки), но выглядит неважно. Я ответила, что если упадёт что-то действительно тяжёлое, то в суд я уже точно не подам.

Однажды сюда приехал некий Александр из Сочи, решивший, что его миссия — восстановить синагогу. Собрал крохотную (меньше ста человек) общину и предложил вместе заняться ремонтом.

— А кто тебе сказал, что надо это все чинить? — спросил его один из стариков.
— Б-г сказал.
— А нам он этого не говорил, — почти в один голос ответили старики.

В итоге Александр стал главой общины. Здание синагоги пока стоит, но восстанавливать его не спешат.

Мои поиски только начинаются, многое придётся узнать и увидеть. Мне хочется однажды рассказать кому-то правдивые и выдуманные истории, которые я узнала от папы. Как и историю о нем самом. Как те истории, которые я по крупицам собираю по всему миру.