Эрья Сало: «Если никто не видит изображения, какой смысл ими владеть?»

Команда Финского музея фотографии состоит из 14 человек, не считая стажеров и проектных работников. Часть сотрудников занята работой с коллекциями, часть — с выставочной программой и архивированием. Также у нас есть штатный фотограф, который снимает жизнь институции.

Образовательный состав музея занимается всем, что касается вовлечения аудитории, зрителей. Он выполняет функцию посредника в разговорах об искусстве. Этот вектор музейной деятельности развился в XX веке. До этого ключевыми считались создание коллекций и организация выставок. Сейчас образовательная часть работы получает наибольшее финансирование.

Ежегодно в нашем музее проходят три больших выставки, каждая из которых длится примерно три месяца. Под каждую выставку мы составляем индивидуальную программу воркшопов. Это двухчасовые воркшопы — наиболее удобный формат для школ. Конечно, у нас есть школьные дни, они не бесплатные. Чаще всего во время занятий мы говорим с детьми об их восприятии выставки, даем задания, связанные с фотографией. Есть также экскурсии, форматы artist talk, семинары. Помимо этого, существуют курсы для взрослых на выходных, они намного дороже и длятся три часа. Темами последних занятий были мобильная фотография и как снимать свою еду. Сейчас действует open call для фотографов, которые желают выступить лекторами, — они могут прислать свои идеи о курсах, которые хотели бы организовать.

Образовательная программа сегодня включает до пяти проектов. У нас есть дополнительное финансирование на работу в другом районе города, который находится в 45 минутах езды от главного здания музея. Это район на окраине Хельсинки — люди, живущие в нем, не имеют постоянного доступа к культурным событиям, в отличие от жителей центральной части города. Этот район также менее развит социально и экономически, поэтому власти решили поддержать программу музея «извне». Наши преподаватели работают в районах, отдаленных от центра. Такая практика популярна и в других европейских городах — например, в парижском музее Jeu de Paume. Это очень важно — сделать культуру доступной для всех.

Формирование комьюнити вокруг музея происходит благодаря нескольким традиционным событиям. Дважды в год мы объединяемся с двумя другими музеями и устраиваем семейные дни, когда семьи с детьми младше 10 лет могут посещать наши музеи по единому билету. Две другие институции — это Театральный музей и Музей отелей и ресторанов. У всех нас очень разная аудитория, и в эти дни она пересекается. В августе у нас также есть Ночь искусства, когда мы открыты для посетителей до позднего вечера.

Во всех музеях образовательная программа фокусируется на молодом поколении — это касается и сотрудничества со школами.

Уже десять лет в Финляндии музей считается местом, где можно изучать мир через искусство, фотографию. Наш образовательный департамент принимает во внимание школьное расписание, а также доступность наших коллекций в интернете, чтобы учителя могли использовать их для занятий. Мы предоставляем им материалы, чтобы, придя с детьми в музей, они могли поговорить о художнике и темах, которые тот поднимает, более основательно. Главная цель образовательного отдела — показать, что в музее можно познавать мир, а не только развлекаться.

В нашей новой программе мы будем помогать школам в изучении феноменов. Например, в сентябре на протяжении двух недель мы будем говорить о проблеме изменения климата. Учителя физики, математики, искусствознания объединятся, чтобы преподавать вместе, и с учениками посетят разные музеи. Конечно, наши выставки не зависят от школьного расписания, но мы с удовольствием предоставляем необходимые материалы из нашей коллекции, которые могут быть полезными для той или иной темы.

Система образования в Финляндии известна своими инновациями. Могу ли я сказать подобное о деятельности финских музеев? Мне кажется, что в Скандинавии для создания современных музеев мы делаем многое. Поэтому, когда ты путешествуешь в Лондон, к примеру, у тебя нет чувства, что где-то лучше, а мы отстаем.

На воркшопе во время Odessa//Batumi Photo Days я использовала метод под названием «Стратегии визуального осмысления» (Visual Thinking Strategies). Впервые его применили в американских музеях, поскольку он — результат исследования психолога Абигейла Хаузена и музейного преподавателя Филипа Енвайна. Они изучали восприятие информации посетителями на лекциях и воркшопах и пришли к выводу, что даже если выступления были необыкновенно познавательными, публика забывает большую часть информации сразу после окончания встречи. Так изобрели метод VTS, и существуют научные доказательства его эффективности. Он развивает навыки критического мышления и словарь в разговорах об искусстве.

На воркшопе я просила участников: «Опишите детальнее то, что видите. Объясните, почему у вас возникает то или иное впечатление». В этом и состоит смысл метода — чтобы человек, который смотрит на изображение, изучил его более внимательно. Это метод, рассчитанный в первую очередь на зрителей, зритель должен говорить. Он не слушает, а сам выступает источником содержания изображения.

Фокус на студентах, взгляд на работу и открытые вопросы — эти правила создают атмосферу, когда никто не является окончательно прав. Любое предположение может быть правдивым, поскольку это интерпретация конкретного человека. Это безопасная территория, где ты можешь чувствовать себя свободным. Есть три вопроса, которые может задать модератор. Первый: «Что происходит на изображении?» К примеру, кто-то предположил, что на снимке — лето, а значит, ты можешь спросить: «Что заставляет тебя думать, что изображено лето?» В этот момент человек должен посмотреть на фотографию более внимательно и аргументировать свое мнение. Третий вопрос: «Что еще мы видим на изображении?» Так мы идем дальше, больше наблюдаем.

Роль учителя здесь довольно сложная: ты можешь только задавать вопросы и не имеешь возможности интерпретировать работы самостоятельно, ты должен быть нейтральным. Как правило ты читаешь лекцию, а в конце спрашиваешь: «Что вы думаете?» В зале обычно — тишина. Этот метод дает зрителю голос. По личному опыту я замечаю, что, используя его, я сама намного лучше запоминаю то, что увидела. Со временем я могу описать изображение до деталей или даже нарисовать.

В музее мы оцифровываем наши архивы — большую часть можно легко найти на нашей страничке в Flickr. Но мы скрупулезно продумываем, какие из изображений можно предоставить для открытого пользования, поскольку существует много законов, касающихся авторского права. Конечно, когда речь идет о свободном доступе, это относится к старым изображениям, на которые закон об авторском праве не распространяется. В целом наша коллекция насчитывает 3 миллиона изображений, в открытом доступе из которых 600 снимков.

Нам предстоит много работы. Наш музей, как и несколько других, поставил своей целью оцифровать все архивы. Они — наше национальное наследие, которое должно быть доступно каждому. Именно так ты создаешь знания. Если никто не видит изображения, какой смысл ими владеть? Когда речь идет о фотографии, существует огромный интерес к своей истории — люди с ума сходят, когда видят старые фотографии Хельсинки.