Женские дни как оправдание убийства. Дело графини Тарновской

Первой женщиной, преступление которой пытались оправдать постменструальным синдромом, стала киевлянка Мария Тарновская. 100 лет назад в Венеции ее судили за убийство любовника, графа Комаровского. Тиражи швейцарской Le Matin, The New York Times, «Русского слова» с рассказами о деле разлетались как горячие пирожки. Чтобы лично наблюдать за процессом, билеты в суд покупали знаменитости, среди которых был импрессионист Эдгар Дега.

Голубоглазая с тициановскими волосами Мария О’Рурк принадлежала к династии ирландских графов на русской службе. В 17 лет она тайно обвенчалась с лучшим из киевских женихов — богачом Василием Тарновским. Потомки польского гетмана, основателя Тернополя, щедро поддерживали искусства. В их усадьбе Качановка работали Гоголь, Глинка, Шевченко, Репин.

Молодожены жили в роскоши: ели клубнику в эфире, пили абсент, кололи морфий позолоченными шприцами. Но скоро расточительность подорвала финансы Тарновских, и Качановку пришлось продать. Василий стал пить, а Мария влюбила в себя его младшего брата. Юноша повесился.

Тарновская быстро меняла богатых любовников. В 1904 году одного из них ранил муж, в 1905-м другой застрелился сам. Во время бракоразводного процесса в графиню влюбился ее адвокат. Москвич Донат Прилуков бросил троих детей и украл доверенные клиентами 80 тысяч рублей. Любовники сбежали в Алжир, а оттуда в Европу.

Тарновская влюбляла в себя состоятельных мужчин, на их деньги беглецы и жили. Очередной жертвой стал граф Павел Комаровский. Вдовец застраховал себя на полмиллиона франков с выплатой в пользу Марии, чтобы та согласилась стать его женой.

Комаровский познакомил невесту с 23-летним клерком Николаем Наумовым. Тарновская легко окрутила парня и убедила в том, что граф ее смертельно оскорбил. 4 сентября 1907 года Наумов прибыл в Венецию, где отдыхал Павел Комаровский, и выстрелил в него четыре раза. Граф скончался через несколько дней, но не раньше, чем подробно рассказал о своей жизни итальянскому следователю.

Тарновская и Прилуков были арестованы в Вене при попытке получить деньги по страховому полису Комаровского.

На суде Тарновская заявила: «Когда я спокойна, меня называют циничной; если бы я плакала и теряла самообладание, мои слезы назвали бы крокодиловыми. Никто не подозревает, что я переживаю. Разве я в самом деле авантюристка, преступница, убийца, какой меня изображают?» Впрочем, показания Наумова были изобличающими.

Единственным из 22 экспертов, кто выступил в защиту Марии, был итальянский гинеколог, профессор Босси. Он заявил, что причиной преступного поведения графини стала «неизвестная женская болезнь», поэтому ее надо лечить, а не судить. Заявление профессора вызвало насмешки коллег и упреки обвинения. Все считали, что Босси подпал под гипнотическое влияние подсудимой.

Тарновскую осудили на восемь лет каторги. После освобождения она уехала в Южную Америку, где прожила остаток лет.

В 1931-м году медицина впервые определила как «предменструальную напряженность» то болезненное состояние, которое профессор Босси наблюдал у Тарновской. Еще через 10 лет ПМС назвали болезнью, а в начале 1980-х в Британии прошли первые громкие «гормональные» процессы.

Так, за убийство напарницы судили буфетчицу Сэнди Крэддок. Пока шло следствие, охранники заметили, что каждые 29 дней Крэддок резала себе вены или вступала в конфликты с другими заключенными. Приняв во внимание сильное влияние ПМС на Сэнди, обвинение смягчили до «убийства по неосторожности».

Сегодня в судах западных стран женщины регулярно пытаются приводить предменструальный синдром как смягчающее обстоятельство. Юристы не исключают, что в будущем на «гормональную защиту» смогут рассчитывать и мужчины с нарушениями эндокринной системы.