10 любимых фотографий Валерия Кламма

— Когда-то я выучился на архитектора, но в жизни проектировал только события и процессы. А ещё строил и перестраивал себя, часто без чертежей, на ходу. Важным опытом для меня была работа в благотворительности, где ты получаешь свои деньги за то, что раздаёшь чужие. Это необратимо меняет тебя, ты навсегда становишься немного миссионером. Вот и фотоблог «Родинки на карте», эти провинциальные фотохроники, и давнее сотрудничество с этнографией — для меня способ поговорить о сути. 
В этом отборе — мои работы разных лет, пунктир моей траектории.

Первый раз мы встретились в Хакасии, когда я ещё не фотографировал, а только руководил фотоэкспедицией с названием «Люди на границах». Шаман выслушал, кто мы и зачем, и сказал: «Правильное дело делаете, о вас узнают за морями». Через много лет это сбылось, и я приехал снова — уже с камерой. А шаман Горбатов лечил, говорил и показывал.

Время съёмки — около десяти лет назад. Я ищу красивое вдали, учусь видеть и реагировать. Индия, городок Гокарна. Я поднимаюсь от озера, породившего Шиву, вижу другого пророка — и жму на спуск камеры не целясь, от бедра.

Есть английское слово, описывающее удалённую реальность или жизнь поодаль, — «rurality». Русское слово «глубинка» ёмче, теплее и про другое. Оно в смысловом ряду «родня-платок-мамка-колодец». На этой фотографии — приёмная семья из посёлка Молот.

Высокогорная Чуйская степь на Алтае, у монгольской границы, — это совсем близко к космосу. В тот день проходили соревнования беркутчи, охотников с беркутами. Мы приехали на заре, когда охотники-люди и охотники-птицы ещё спали. И всё в этот день, с самого утра и до зенита, было как-то просторно и величаво.

Девочки из фольклорного ансамбля деревни Бергуль собрались гадать на венках. Для этого надо пустить их в реку и прочитать знаки из будущего.

Сибирского казаха Мейрама Молдакимова местные зовут Водяным. Он 26 лет работает слесарем по водоснабжению в ауле Нижнебаяновский, и от него зависит, есть ли у людей и животных вода. Мейрам ходит на работу — вернее, ездит на велосипеде — днём и ночью, зимой и летом. Так надёжнее: вдруг сменщики чего-то недоглядят, перемёрзнет система, порвёт трубы. Мейрам по-суфийски афористичен: «Если человек кормит себя и свою семью из краденого, они вместе пьют яд. Они заражают себя. Я буду есть простой хлеб, а они не будут счастливее».

Австралия от Сибири на глобусе находится строго зеркально: когда мы вниз ногами, они там наоборот. Наверное, оттого фотографию девочки с непростой судьбой из сибирской деревни Елбань при развеске выставки в Сиднее организаторы закрепили ногами вниз. Тогда был важный прорыв «Родинок на карте» за пределы — наша командная экспозиция была в топ-дюжине огромного фотофестиваля HeadOn: «Вы показали нам вообще другую планету, и она нам нравится».

Игорь служил в спецназе, и с той поры у него появилась тату с надписью «человек человеку волк». После ранения-контузии врачи посоветовали ему уезжать из города в покой. Он арендовал маленькое безымянное озерцо за Дорогиной Заимкой и железной рукой стал наводить там порядок и рыбацкую тишину: чтобы ничто не стало помехой для одиночества, чтобы гости могли просыпаться от курлыканья журавлей.

Позже старый друг вдохновил меня на пробу саморасширения — от фотографии к кино. Меня взяли в сценарную мастерскую для докфильм-мейкеров, и моей заявкой было зароненное когда-то Игорем: «Один и поле». Про то, что бывают люди-песок и люди-камни, про мирное воинство, рассеянное в полях и просторах, обустраивающее мир вокруг себя, на их участке земли.

Женщина помогает овце родить, разжимает зубы вытащенного ягнёнка и передает ему своё дыхание. На стыке со-бытия людей и животных я уже снимал то, что в календаре скотоводов связано с убиением: праздник жертвы, зимний и поминальный забой, традиционные блюда из плоти. В апреле 2016-го наконец появилась работа в другой части цикла: весенний окот, массовые роды овец и коз на стоянке у села Джазатор.

Три пастушки без устали и почти без сна помогают роженицам (их несколько сотен), помечают деток ленточками и относят погреться в избушку. Если надо, поддерживают ягнят и козлят лекарствами. Иногда уговаривают мам покормить ребёнка. В древней традиции для этого есть даже специальная песня-уговор, очень похожая на человеческую колыбельную.

Да, это побег. Аниматор устал развлекать весь этот зоопарк.