Подделка за миллион долларов:
5 причин считать Херста гением

Две тысячи лет назад корабль небылиц потерпел крушение. С тех пор его сокровища таились на дне морском. Наконец их нашел и вытащил на публику находчивый любитель искусства и старины Дэмьен Херст. Такова легенда выставки, где представлены голова Медузы-горгоны, изваяние Маугли верхом на медведе, прекрасные девушки с пенисами, кабан, насилующий девицу, и даже сам художник за руку с Микки Маусом. И да — уже нашлись те, кто готов отстегнуть несколько миллионов долларов за поддельного сфинкса, облепленного пластиковыми кораллами. Как Херсту это удается?

Выставка проходит в Венеции — городе, где не спрячешься от красоты. Сокровищница архитектуры, играющая в закатах над водой палитра — даже последний циник прослезится под мерное покачивание остроконечных гондол. Так что при виде четырехэтажного мускулистого колосса без головы, запертого в квадрате божественного палаццо, зритель замирает в восхищении — просто по привычке.

Выставка как бы невзначай совпала по времени с проведением знаменитой Венецианской биеннале. Вычурный интеллектуальный продукт, часто несвежий и второсортный, втиснутый в павильончики садов, явно уступает Херсту в популярности среди посетителей. Херст понятнее массам, его девицы с позолоченными сосцами возбуждают своей красивостью — их хочется облизывать взглядом и не думать о судьбах мира и искусства.

«Ты любишь свои объекты, ты лелеешь свои объекты, и они могут одолеть тебя», — повторяет почти магические заклинания голос из псевдодокументального фильма, сопровождающего выставку. На экранах демонстрируются водолазы, что достают со дна якобы найденные при крушении корабля ценности: золото сверкает и переливается, никаких следов времени на нем не обнаружено, а вот бронза обросла разноцветными пластиковыми кораллами и белыми червями. Удивительно, но даже эта нелепица каким-то невероятным образом радует глаз и щекочет нерв. Возможно, так же действует на подсознание порнография: мы возбуждаемся не по своей воле. Условная красота выставки действует на наш культурный код — человечество, воспитанное эстетикой греческих статуй, не удержится и полюбит даже пародию на прекрасное.

Мы живем в эпоху китча и фейка. С помощью массивной и очень наглой выставки Херсту удалось этот фейк легализовать. Еще Умберто Эко писал в своем сборнике эссе «Путешествия в гиперреальности» о том, как богатые американцы пародируют культурный код Средневековья, помещая у себя во дворцах копии греческих статуй из гипсокартона. «Американская иммиграция требует реальной вещи и, чтобы ее получить, должна произвести абсолютный фейк». Понятие абсолютного фейка введено Эко, чтобы обозначить целую поддельную реальность, которую наша культура создает и эффект от которой превосходит реальность настоящую.

Таким образом выставка Херста встает в один ряд с коммерческими гегемонами современной цивилизации, вроде Диснейленда и Голливуда. И мы уже не можем требовать «настоящего», поскольку не знаем, что это.

Со времен написания текста Вальтера Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» утекло довольно много времени. Мы уже поняли, что нет никакой особой «магии оригинала». Более того, все современные произведения искусства должны быть технически воспроизводимы — это их основной критерий принадлежности к современности. Мастер — лишь инициатор идеи, а у идеи не может быть ни подлинника, ни копий, ни подделок. Важна только тиражность и подпись автора. Автор должен быть представлен нужными кураторами, галереями, иметь подходящий провенанс и находиться в нужных коллекциях. И быть достаточно симпатичным и наглым, чтобы преодолеть все механические и идейные препятствия на пути к визуальному господству. Все это у Херста есть.

Если вы думаете, что все эти монструозные подделки автор самолично кропал в одиночестве в своей мастерской, вы заблуждаетесь. Херст, как и многие современные художники, — это имя, коммерческий бренд. В его случае неважно, чья кисть, главное — подпись. По поводу того, насколько этично называться автором произведений, созданных усилиями многочисленных помощников, Херст однажды сказал: «Мне нравится, когда фабрика производит вещи, при этом вещи отделяются от идей, но мне бы не понравилось, если бы фабрика производила идеи».

Если вы думаете, что Херст вкладывает в свои творения пусть не ручной труд, но собственные деньги, — снова ошибаетесь. Выставку «сокровищ», производство которых обошлось в 50 миллионов фунтов, финансировал французский миллионер Франсуа Пино. Хотя сам Херст тоже не беден: в свое время он заработал 217 миллионов фунтов на продаже забальзамированных акул арабским шейхам.

Коммерческий проект удался: еще до открытия выставки было продано около 70% творений. Крупные статуи — по пять миллионов, мелочь — по два. Одну из обросших кораллами бронзовых изваяний купил канадский коллекционер Одерматт. Хотя основные коллекционеры Херста — обычно китайские и арабские мультимиллионеры.

В прессу уже просочилась информация, что большинство объектов существует в трех версиях: «коралловая, реставрированная и гипсовая „музейная копия“». Всего на выставке около 190 экспонатов: начиная от мелкосошных (типа пародийных мечей, женских украшений и золотых слитков) и заканчивая гигантскими репрезентациями всех культур мира — от будд до золотых роботов-трансформеров.

В этом разнообразии, кажется, каждый найдет что-то, что будет «неплохо смотреться в гостиной». Из любопытства я спросила у зрителей, приобрели бы они какой-нибудь объект с выставки себе домой, будь они сказочно богаты. Сто процентов ответили «да».