Золотая клетка: Проект о женах экспатов

Пандемия мало способствует перемещениям, однако иммиграция остается одним из глобальных трендов XXI века. По данным ООН, число международных мигрантов постоянно растет, а их доля в населении планеты на сегодня составляет более 272 миллионов, что на 51 миллион больше, чем в 2010-м. Наиболее привлекательной для смены места жительства по-прежнему является Европа, куда в прошлом году перебрались 82 миллиона человек, на втором месте — Северная Америка (59 миллионов).

Причины, вынуждающие людей покидать родину, не всегда связаны с трагическими событиями вроде войны и стихийных бедствий. Часто необходимость переезда диктует работа: международные компании направляют сотрудников в иностранные офисы с целью развития и расширения бизнеса. Так в новой стране оказываются и члены их семьи — в том числе жены, часто вынужденные отказаться от карьеры в пользу светлого будущего супруга. Роксана Савин в своем проекте «Вечером буду поздно» рассказывает о сложностях «красивой жизни» такой домохозяйки с дипломом.

— По образованию я юрист, но с рождением первого сына мне пришлось прекратить юридическую практику. Время после переезда в Москву я бы описала как период потери идентичности. Я пыталась разобраться, кто я сейчас и что делать дальше, искала пути самореализации и осознанности, и частью этого поиска стало обучение в московской школе фотографии. Истории экспатов всегда интересовали меня, и когда после получения степени магистра фотографии в Великобритании мне нужно было выбрать тему для проекта, я решила взять именно ее. Проект «Вечером буду поздно» — это исследование сути гендерных ролей, понятия власти в супружеских отношениях и патриархальной социальной структуры, которая выходит на первый план в ситуации переезда.

«Вечером буду поздно» — это автобиографический проект, который я снимала с 2012 по 2020 год в закрытой резиденции для экспатриантов в Москве. В уединенном коттеджном поселке мужчины и женщины исполняли традиционные гендерные роли: мужья занимались зарабатыванием денег, а жены — хозяйством. Долгими зимними месяцами, когда мужчины работали, а дети учились в школе, район погружался в тишину. Женщины почти не выходили на улицу.

В уединенном коттеджном поселке мужчины и женщины исполняли традиционные гендерные роли: мужья занимались зарабатыванием денег, а жены — хозяйством.

Использовать этот сезон как фон для рассказа — одна из немногих идей, которые нравились мне с самого начала. Образ вечной зимы намекает на состояние спячки и будто повисшее в воздухе время и место. Чувство ожидания и утраты, как и стремление к обновлению, перекликается с моим личным опытом иммигрантки-домохозяйки.

Почему женщины чаще, чем мужчины, оказываются в положении домохозяйки? Социологи сходятся во мнении, что женщинам приходится гораздо серьезнее меняться после вступления в брак, чем мужчинам. Выходя замуж, они заключают «договор» на неравных условиях, признавая, что берут на себя основные обязанности по уходу за детьми и большую часть домашних дел, даже если у них есть оплачиваемая работа.

Общество говорит женщинам, что они лучше подходят для роли опекунов и сиделок, в то время как лучшие места в капиталистической системе экономики преподносятся как опции для мужчин. К сожалению, подобные стереотипы пагубно сказываются на достижении гендерного равенства. Мужчины тоже способны заботиться о детях и заниматься домашним хозяйством, им просто нужно больше практики.

Откуда берутся стандарты «хороших» жен и «хорошего» материнства и в какой степени они «присваиваются» нами, женщинами? Как насчет жен и матерей, у которых нет средств, чтобы им соответствовать? Женщины постоянно слышат советы о том, как «сделать их счастливыми», проявить изобретательность в выборе ланч-боксов для своих чад, добиться идеальной фигуры, «более эффективно» убирать, скрывать преждевременные признаки старения. Как в условиях такого давления можно чувствовать себя полноценной?

Когда большую часть дня домохозяйка занята домашними делами, безупречный дом становится критерием ее самооценки. Если женщина много времени проводит вне оплачиваемой работы, она может начать сомневаться в своей способности зарабатывать — и все это на фоне стремительного личного роста успешного супруга. Иронично, что устойчивость капиталистической системы зависит от степени ухода, предоставляемого женами.

Верю ли я в счастливую домохозяйку? Мой опыт говорит, что в этой роли есть риск погрузиться в изоляцию и стать невидимой в обществе. Факт нахождения в чужой стране без поддержки семьи и друзей делает изоляцию еще более интенсивной. Дом становится золотой клеткой, и хоть его двери открыты, идти некуда. Когда человека знакомят с другими, то обычно упоминают его должность, но какой статус в глазах общества имеет домохозяйка? Конечно, в подобной ситуации женщина ощущает неловкость — и это чувство хорошо мне знакомо. С другой стороны, неправильно предполагать, что все домохозяйки несчастны.

Когда человека знакомят с другими, то обычно упоминают его должность, но какой статус в глазах общества имеет домохозяйка?

В проекте «Вечером буду поздно» я освещаю сложности их положения и нюансы модели «кормилец — домохозяйка». Я пыталась избежать визуального языка патриархата: объективации женщин, стереотипного, условно гендерного позирования и представления женщин исключительно в роли жертвы. Потребовалось несколько лет экспериментов с разными образами, чтобы наконец разобраться, что и как именно я хочу сказать. Также нужно было проговорить некоторые не самые приятные истины самой себе. Так в серии появился автопортрет.

Сообщество экспатриантов не очень приветствует иные модели, для них идеальная семья — «традиционная». Межрасовым семьям и гомосексуальным парам трудно вписаться в такую среду. Постоянная необходимость создавать видимость идеальной жизни давит на всех, здесь не принято обсуждать проблемы, связанные с приспособлением к новой стране или воспитанием детей, истерики, инвалидность, разочарования в домашней работе, кризис брака и подобное. Мои фотографии могут показаться спокойными, но в них меня волнует напряжение между явным и скрытым.

В сообществе экспатов не принято обсуждать проблемы, связанные с приспособлением к новой стране или воспитанием детей, истерики, кризис брака.

Проект «Вечером буду поздно» находится где-то между документальной и арт-фотографией и выражает мои субъективные чувства. То есть он не претендует на достоверный рассказ о сообществе экспатриантов. Что касается моего мужа, думаю, упоминание о нем нарушило бы целостность серии — я не планировала рассказывать в фотографиях именно о своей семье. Но он знал, что я работаю над проектом, — в какой-то момент мне пришлось объяснять, почему я постоянно передвигаю мебель в доме.

Когда съемки только начинались, я не знала, куда меня приведет процесс самоанализа, а просто старалась сделать все, чтобы проект получился. Фотография помогла мне выразить результат осмысления художественно. В процессе работы я начала посещать местный боксерский клуб, поэтому свою терапевтическую роль сыграло, наверное, все вместе: и проект, и самоанализ, и поиск смысла, и бокс.