Бетховен был темнокожим. Это не точно, но важно

В этом году Людвигу ван Бетховену исполнилось бы 250 лет, и если бы не пандемия, 2020-й был бы наполнен праздничными событиями по случаю юбилея. Большинство мероприятий отменили, но без внимания классик не остался. Идею о том, что немецкий композитор был темнокожим, сегодня обсуждают так же, как и пять, и пятьдесят, и сто лет назад. Но если раньше тема не выходила за пределы круга интересующихся классической музыкой, то в 2020-м, когда в мем можно превратить что угодно, история разошлась шире.

Бетховен — мавр

Британский композитор и дирижер Сэмюэл Кольридж-Тейлор был ребенком смешанного брака: мать — англичанка, отец — из Сьерра-Леоне. Карьера Кольриджа-Тейлора складывалась неплохо, во время тура по США музыкант даже встретился с Теодором Рузвельтом в Белом доме. При этом композитор не искал легких путей — он всячески подчеркивал свою идентичность и старался интегрировать традиции африканской музыки в свои произведения.

Но в этом же туре по США его ждал не только радушный прием. Говоря потом с прессой о дискриминации, Кольридж-Тейлор вдруг вспомнил Бетховена и заявил: «Если бы величайший из всех музыкантов был жив сегодня, то не смог бы получить комнату в отеле в некоторых американских городах». Он уточнил, что находит в себе поразительное внешнее сходство с Бетховеном и считает, у того тоже были африканские корни. Поскольку Кольридж-Тейлор заявил это в 1907 году, спустя 80 лет после смерти Бетховена, сличать их черты можно было уже только по изображениям.

В доказательство теории «черного Бетховена» до сих пор часто приводят воспоминания современников о внешности композитора, которого прозвали Мавром и Испанцем из-за смуглой кожи и темных волос.

Сторонники этой идеи также увидели на посмертной маске Бетховена полные губы и широкий нос, а на картинах — пышную непослушную шевелюру. Десятилетиями люди рассматривают изображения Бетховена и обсуждают, насколько его черты являются «негроидными».

Картины, на которых у композитора явно белая кожа, не мешают и без того не слишком стройной теории — их называют примером вайтвошинга (отбеливания). Термин обычно используется в контексте кино, когда роли цветных героев исполняют белые актеры, но может применяться и в других случаях. Так, шевалье де Сен-Жоржа, сына французского плантатора и его чернокожей рабыни, называли «черным Моцартом», а упомянутого Сэмюэла Кольридж-Тейлора — «африканским Малером». Подобные сравнения должны были поставить их в один ряд с более успешными белыми коллегами, но в действительности обезличивали музыкантов, лишали их собственного имени и значимости.

Шевалье де Сен-Жоржа, сына французского плантатора и его чернокожей рабыни, называли «черным Моцартом», а Сэмюэла Кольридж-Тейлора — «африканским Малером».

Свидетели черного Бетховена любят говорить (будто это что-то доказывает), что тот водил дружбу с композитором и скрипачом Джорджем Бриджтауэром, которого называли «африканским принцем» (отец Джорджа был с Барбадоса). Интересно, что Бетховен и в самом деле вел себя благосклонно по отношению к молодому музыканту, даже написал для Бриджтауэра сонату, но после ссоры (якобы из-за женщины) заменил в посвящении имя Бриджтауэра на скрипача Родольфа Крейцера. В итоге произведение стало широко известным именно как «Крейцерова соната».

Сейчас подобные доводы об африканском происхождении Бетховена кажутся не особо состоятельными, а сама теория выглядит скорее как симметричный ответ на распространенный вайтвошинг, то есть как намеренный блеквошинг.

Бетховен — манифест

Уже в 1940-х идею о Бетховене-мавре популяризировал ямайский историк Джоэль Август Роджерс, собрав все аргументы в своей работе «Пол и раса». Но никаких убедительных фактов он также не обнародовал.

То, что вся эта история — не столько мистификация, сколько манифест, стало еще очевиднее, когда заявления «Бетховен — черный» зазвучали в 1960-х в ходе борьбы за гражданские права в США.

Активиста Стокли Кармайкла возмущало распространенное убеждение, что культура белой Европы превосходит культуру темнокожих. «Бетховен был такой же черный, как вы и я, нам об этом просто не говорят», — заявлял он на встрече со студентами-афроамериканцами в Сиэтле. За несколько лет до этого другой активист, Малкольм Икс, сказал в интервью журналу Playboy, что отец Бетховена был мавром.

«Бетховен был такой же черный, как вы и я, нам об этом просто не говорят».

О Бетховене-мавре рассказывало и радио Сан-Франциско, которое транслировало афроамериканскую музыку, а в 1969-м музыкальный журнал Rolling Stone выпустил статью «Бетховен был черным и гордился этим!».

Заявления уже не могли оставаться незамеченными.

В 1988 году два белых студента из Стэнфордского университета после дискуссии о музыке и расе разрисовали плакат с Бетховеном, придав композитору выраженные афроамериканские черты. Критики сочли этот поступок проявлением расизма.

В 2007 году южноафриканская писательница Надин Гордимер опубликовала сборник рассказов под названием «Бетховен на 1/16 был черным». Заглавная история повествовала о йоханнесбургском преподавателе смешанной расы, который искал свою идентичность. Похоже, утверждение «Бетховен — черный» окончательно стало тропом, напрямую не связанным с композитором. Что, впрочем, не значит, что Бетховена оставили в покое.

Так был или не был?

В 2015-м вышел альбом Beethoven Was African с сонатами композитора, написанными для пианино. Стоит отметить, что внешность Бетховена — не единственный довод в пользу его нехрестоматийного происхождения. Последователи теории считают, что в произведениях композитора есть полиритмия, несвойственная европейской музыкальной традиции. Видимо, предполагают, что это зов предков побудил его обратиться к африканским мотивам. В пример часто приводят фортепианную сонату № 32, из-за которой Бетховену чуть ли не приписывают изобретение джаза.

Историки и теоретики музыки скорее отмахивались — мол, там и опровергать особо нечего. Разве что Николас Райнхарт сделал подробный разбор в своей статье 2013 года «Черный Бетховен и расовая политика музыкальной истории». Опус на 13 страниц автор начал со слов «Был ли Бетховен черным? Нет, конечно же, не был», тем самым обозначив, что кульминация этой теории совсем не в ее доказательстве или опровержении, а в понимании, о чем она на самом деле.

Вопрос «был ли Бетховен темнокожим?» всегда являлся риторическим. Не потому, что ответ очевиден, а потому, что важен сам вопрос, который порождает много других вопросов. А стал бы Бетховен настолько знаменитым, если бы действительно был африканского происхождения? Имеет ли раса значение, когда речь о музыке и таланте?

Вопрос «был ли Бетховен темнокожим?» всегда являлся риторическим.

Вероятно, активные пропагандисты идеи о Бетховене-мавре на самом деле никогда не верили в нее. Но с ее помощью запускали дискуссию о том, почему в пантеоне классиков невозможно представить небелого композитора. А то, что многие, не вникнув, все же уверовали в темнокожего Бетховена, лишь помогло идее распространиться.

Дыра размером с Бетховена

Важно также добавить, что катализатором дискуссии послужило даже не столько движение Black Lives Matter, сколько юбилей Бетховена. Еще до пандемии, когда все намеченные концерты и празднества еще не были отменены, некоторые музыковеды и композиторы заговорили о том, что такая помпа — это уж слишком. Композитор Шарлотт Зайтер, выступая в Доме Бетховена в Бонне, заявила, что устала как от самого Бетховена, так и от культа его гениальности. А доцент кафедры музыки Колледжа Смита Андреа Мур на страницах Chicago Tribune вообще призвала ввести годичный мораторий на Бетховена. Мол, его музыки и так достаточно вокруг, поэтому самое время воспользоваться «дырой размером с Бетховена», чтобы наконец появилась новая музыка.

Вышло так, что накопившаяся усталость от великого и вездесущего Бетховена, умноженная на повестку BLM, в 2020 году заставила вспомнить о несправедливо обделенных вниманием композиторах. Показательный пример — Джулиус Истмен. Этот музыкант являлся важной частью нью-йоркской культуры 1970-х, высказывался на политические темы, был открытым геем и не стеснялся называть свои произведения Evil Nigger, Crazy Nigger и Gay Guerrilla. Он закончил жизнь бездомным в парке и только в последние годы стал действительно популярен. Истмен не особо вписывался в образ композитора, которого обычно изучают на уроках музыки, и лишь сейчас он может получить посмертный шанс протиснуться в «дыру», освободившуюся от Бетховена.

В коллаже на обложке использовано изображение Wikimedia Commons