Написать и возненавидеть: Как автор «Унесенных ветром» спасалась от славы

«Нет, мэм, не могу сказать вам, получит мисс Скарлетт назад капитана или нет. Нет, мэм, мисс Маргарет тоже не в курсе. Да, мэм, я сто раз слышала, как она говорит, что понятия не имеет, что сталось с мисс Скарлетт, когда та уехала домой в Тару…» — в сотый раз терпеливо говорит в телефонную трубку экономка Маргарет Митчелл. Звонками дело не ограничивается: любопытные поклонники осаждают порог дома писательницы, заваливают ее письмами, не дают прохода на улице. Митчелл пишет в одном из писем: «Я мечтаю дожить до момента, когда мою книгу перестанут продавать», — и не кокетничает.

Маргарет (Пегги) Митчелл родилась 8 ноября 1900 года в Атланте в семье успешного адвоката. В детстве писательской карьеры ничто не предвещало: она и читать-то не слишком любила. «Мама платила мне пять центов за каждую прочитанную пьесу Шекспира, по гривеннику за романы Диккенса, а за книги Ницше, Канта и Дарвина я получала по 15 центов… Но даже когда тариф поднялся до 25 центов, я не смогла читать ни Толстого, ни Гарди, ни Теккерея», — признается она позже. Впрочем, уже в подростковом возрасте девочка начала писать рассказы, а в 1922 году потрясла свое окружение, устроившись репортером в газету «Атланта Джорнал»: это занятие в то время считалось сугубо мужским. Редактор довольно неохотно принял на работу изнеженную, как ему казалось, девицу, но выяснилось, что она способна писать на любые темы от моды до истории и политики и брать отличные интервью у Рудольфа Валентино и других знаменитостей.

Хотя Митчелл всю жизнь будут возмущать попытки провести параллели между ней и Скарлетт О’Хара, одна аналогия неизбежна: в умении шокировать общественность Пегги, пожалуй, могла бы дать своей героине фору. В консервативной Атланте, до которой еще не докатились вольности «эпохи джаза», она могла исполнить танец апашей на чинном балу дебютанток, сфотографироваться в мужской одежде, а поклонников меняла так часто, что в какой-то момент обнаружила себя обрученной сразу с пятью мужчинами. Красивая, рыжеволосая, она была, по собственному определению, «одной из тех крутых женщин с короткими стрижками и в коротких юбках, про которых священники говорят, что к 30 годам они попадут либо на виселицу, либо в ад».

К 1922 году в колонках светских сплетен писали, что Пегги получила больше предложений руки и сердца, чем любая другая девушка в Атланте. Увы, она выбрала неподходящее. Муж, обаятельный бутлегер с вызывающими манерами, оказался склонен к пьянству и агрессии да вдобавок путался с горничными. Так что всего десять месяцев спустя Митчелл подала на развод — что для консервативной Атланты стало еще одним неслыханным скандалом.

Второй брак, заключенный три года спустя, оказался гораздо прочнее. Со страховым агентом Джоном Маршем, который был шафером на прошлой ее свадьбе, Маргарет прожила до конца жизни — возможно, потому, что он был полной противоположностью первому супругу. Выйдя за него, Маргарет кардинально изменила образ жизни: бросила работу, полюбила затворничество и, как показалось вздохнувшей с облегчением семье, наконец-то стала вести жизнь нормальной американской домохозяйки.

На самом деле последующие семь лет — с 1926-го по 1933-й — ушли на создание романа. И на постоянную самокритику: написанное казалось ей жалкими любительскими опытами, которые неловко показать даже мужу (он, впрочем, ее скепсиса не разделял и поддерживал как мог).

Уже законченный роман два года пролежал в столе, прежде чем она рискнула отдать рукопись литературному агенту издательства «Макмиллан». Отдала — и тут же в панике прислала телеграмму с просьбой вернуть назад; к счастью, агент уже начал читать. «Не могу понять, как они собираются распродать хоть что-то», — недоумевала она в разговоре с мужем, когда издательство предложило ей контракт. «Не волнуйся: у нас с тобой столько родственников, что мы продадим минимум 5 тысяч экземпляров в одной только Джорджии», — отвечал тот.

Название романа и имя главной героини появились уже перед самой публикацией. Скарлетт в процессе написания звали Пэнси, а роман был озаглавлен «Завтра будет новый день». Издателям название не понравилось, и писательница предложила взамен 24 варианта: «Унесенные ветром» шли под № 17, но с пометкой, что самой Митчелл он нравится больше всего.

Еще одна просьба издателей касалась концовки романа: рецензенты всерьез уговаривали Митчелл изменить финальную главу, чтобы не расстраивать чувствительных читательниц грустной развязкой. Но Маргарет, которая начала писать книгу с конца и построила на этом всю сюжетную линию, не сдавалась: «Я изменю все, что хотите, только не конец». И оказалась права: открытый финал романа будут обсуждать следующие 80 лет.

Успех «Унесенных ветром» на родине даже не с чем сравнить: в первые три недели — 176 тысяч проданных экземпляров, в первый год — 1 млн 200 тысяч, Пулитцеровская премия, комплименты Герберта Уэллса, не говоря о бесконечных коммерческих предложениях.

Но Митчелл свалившийся успех скорее раздражает, чем радует. Она ненавидит вынужденную публичность, не выносит речи и автограф-сессии, а больше всего — сумасшедших визитеров, с утра до вечера осаждающих дом. Так что когда доходит до съемок фильма, разрешение она дает с условием: «Я не хочу взваливать на себя работу сценариста, не желаю быть консультантом на съемках. Я хочу совершенно противоположного: чтобы никто ни под каким предлогом не беспокоил меня и мою семью. Меня не волнует подбор актеров, съемки, продвижение картины. Дайте мне тишины. Забудьте обо мне».

Тем не менее в газетах немедленно появляются слухи, что именно Митчелл подбирает весь актерский состав, и к экзальтированным поклонникам романа прибавляются молодые дарования, требующие устроить их в кино. «Вы будете смеяться, но несколько дам уже прислали мне фотографии своих маленьких дочерей, которые элегантно делают шпагат. Дамы признаются, что ни разу не читали „Унесенных ветром“, но просят задействовать их дочерей в главной роли киноверсии романа. Люди подсовывают своих мясников и поваров, чтобы я дала им путевку в Голливуд — играть Мамушку и дядюшку Питера. Если мне когда-нибудь удастся отдохнуть, я, возможно, посмеюсь над этим, но не сейчас».

Оскорбленная общественность принимает такую реакцию за позу и высокомерие. Местью за отказ выставлять свою жизнь напоказ становятся фантастические слухи, распространяющиеся со скоростью вируса. И если некоторые из них оказываются не заслуживающим внимания бредом (у нее деревянная нога, и она писала роман в постели в гипсовом корсете; ее спас от слепоты хирург, который оперировал сиамского короля), то другие глубоко ранят писательницу. Они касаются авторства «Унесенных ветром».

Вероятно, подозрения в плагиате — участь всех авторов одной книги. В случае с Митчелл основных «версий» три: согласно первой, она списала роман с дневника своей бабушки, вторая приписывает авторство ее мужу, а третья — недавнему нобелевскому лауреату Синклеру Льюису, которому Маргарет якобы заплатила за написание романа. Не выдерживающие серьезной критики слухи не прекратятся даже после смерти писательницы (в августе 1949 года ее собьет пьяный водитель, когда она вместе с мужем будет идти в кино): завещание, согласно которому почти все ее архивы будут сожжены, только раззадорит сплетников.

Тем временем другие, гораздо более реальные факты из биографии Митчелл остаются без внимания общественности. Так, почти никто не узнает, что во время Второй мировой войны Маргарет не только была волонтером Красного Креста и делала крупные пожертвования в пользу американской армии, но и лично писала солдатам десятки писем со словами поддержки.

Митчелл наотрез отказывалась писать продолжение книги и запрещала это делать другим. Однако после смерти писательницы и ее мужа останавливать алчных издателей стало некому, и в свет вышло продолжение авторства Александры Рипли, где Скарлетт внезапно оказывается в центре борьбы за независимость Ирландии.

Еще интереснее жизнь Скарлетт и ее друзей сложилась на постсоветском пространстве. Советские читатели прочли «Унесенных ветром» довольно поздно (первое издание вышло только в 1986-м) и жаждали новых историй про любимых героев, а для наступившей следом эпохи «дикого капитализма» не было ничего невозможного. Поэтому в 90-х книжные прилавки наводнили немыслимое количество сиквелов, приквелов и прочих книг «по мотивам», о которых на родине Скарлетт (равно как и где-либо еще, кроме бывшего СССР) никто не слышал. Самые ранние по хронологии охватывали жизнь предков Скарлетт и Ретта до пятого колена; в самых поздних героям было уже хорошо за сотню, но они продолжали так же драматично выяснять отношения.

Имена авторов история не сохранила: они скромно скрывались за красивыми псевдонимами вроде Джулии Хиллпатрик. Зато известно, откуда они черпали вдохновение: скажем, роман «Ретт Батлер» был списан с книги Даниэлы Стил «Большей любви не бывает», а приквел «Детство Скарлетт» почти дословно воспроизводил фильм «Общество мертвых поэтов» (1989) с Робином Уильямсом. Авторы разве что переименовали и поменяли пол героев (в кино действие происходит в мужском колледже, а в книге — в женском пансионе), а в остальном отнеслись к сценарию максимально бережно, не изменив в нем ни строчки. Удивительные бизнес-модели доинтернетовских времен.