Со многими нулями

Украина — постсоветский чемпион по концентрации богатства в руках миллиардеров. Стоимость их активов и размер экономики страны соотносятся почти как один к трём. Мы всего на пару процентов отстаём от Грузии, но существенно опережаем Россию, хотя миллиардеров там значительно больше.

Источники миллиардных состояний описала и классифицировала Каролина Френд, сотрудник института Петерсона, бывший экономист Мирового банка. Она изучила биографии богатейших людей планеты за последние двадцать лет, воспользовавшись списками Forbes, и в январе 2016 года выпустила книгу «Богатые люди, бедные страны». Она подсчитала, и какую долю среди миллиардеров составляют люди, которые тесно связаны с властью — то есть являются олигархами в бытовом значении этого слова.

Есть в книге и данные об украинских миллиардерах. В 2014 году, до начала войны и обвала экономики, их насчитывалось девять. По критериям Каролины Френд из них пятеро, то есть больше половины, связаны с политикой — четвёртый показатель в мире после Анголы, России и Казахстана (мы не учитываем «аномальные» Румынию и Грузию, где есть всего по одному миллиардеру).

Как они появились и какую экономику построили?

Большой бизнес начался с советского закона о кооперации конца восьмидесятых. Закон разрешил кооперативам иметь собственность, нанимать сотрудников, открывать филиалы, производить и торговать.

Именно на торговле зарабатывали первые предприниматели советской тогда ещё Украины. В страну завозили всё: оргтехнику, на которой заработал Игорь Коломойский; молдавское вино, на котором составил первоначальный капитал будущий народный депутат и глава корпорации «АТОН» Евгений Щербань; нефтепродукты, которыми торговала первая компания Юлии Тимошенко — корпорация «Украинский бензин».

Уже в начале девяностых в Украине сложился класс умных и дерзких, которые научились управлять бизнесом и накопили финансовые ресурсы. Важную роль сыграла «рента»: правительство регулировало внутренние цены и выдавало лицензии на экспорт металлов, химической продукции, сырья. Это позволило близким к нему бизнесменам заработать на разнице между ценами внутри Украины (низкими) и мировыми рыночными ценами (высокими).

В 1992 году сорок процентов экспорта Украины составляло сырьё. Внутри страны оно стоило в десять раз меньше, чем на мировом рынке. По данным экономиста Андерса Аслунда, только на ренте узкий круг бизнесменов заработал в том году четыре миллиарда долларов.

В Украине насчитывали семь тысяч промышленных предприятий, где работали около семи миллионов человек (всего госпредприятий было больше ста тысяч). Первые законы об аренде, акционировании и инвестиционных бумагах появились при президенте Леониде Кравчуке, а основные темпы приватизация набрала при Леониде Кучме, который занял главный кабинет на Банковой в 1994 году.

Команде Кучмы важны были темп и масштабы: нужно было избавиться от как можно большего количества госсобственности. Украина выпустила 50 миллионов именных ваучеров. Затребовали их 29 миллионов человек — чуть больше половины. Существенную часть ваучеров скупили посредники, и бумаги оказались в руках кооператоров, советских руководителей предприятий («красных директоров») и бывшей партийной номенклатуры. Законы о приватизации дискриминировали иностранных инвесторов — например, поначалу для них установили специальный, заниженный курс доллара к карбованцу.

Олигархов породили доступ к ренте и приватизация. Нарастили же мышцы они благодаря огрехам в законодательстве и ещё потому, что президент Леонид Кучма был склонен управлять экономикой с помощью групп промышленников.

Анатолий Балюк, бывший советник Леонида Кучмы, проработавший с ним в разных статусах с 1992 по 2004 годы, так описывает группы влияния на президента.

С одной стороны — группа либеральных экономистов, сторонников рыночных реформ: глава правления НБУ Вадим Гетьман, завкафедрой Университета им. Шевченко Анатолий Гальчинский, министры экономики Виктор Пинзенык и его заместитель Сергей Терёхин, министр Кабмина Роман Шпек, глава экономического отдела посольства США Наталка Яресько, представитель Мирового банка Вера Нанивская. Многие из них позднее вошли в правительство премьера, а затем и президента Леонида Кучмы. «Мы советовались с Бальцеровичем в Польше, с Егором Гайдаром в России», — говорит Сергей Терёхин.

С другой стороны на президента влияла группа «красных директоров». В окружение Кучмы вошли Виталий Сацкий («Запорожсталь»), Вячеслав Богуслаев («Мотор сич»), Александр Булянда («Азовсталь»), Валентин Ландык (ПО «Электробытмаш»), Владимир Бойко (ММК им. Ильича), Николай Янковский (ПО «Стирол»). Они хотели реформ, которые давали возможность вести бизнес так, как им было удобно.

На практике это работало так. В феврале 1993 года премьер Кучма подписал декрет, который устанавливал правила покупки и продажи валюты для всех игроков рынка в стране, автором декрета был Сергей Терёхин. Потом при Украинской межбанковской валютной бирже появился тендерный комитет. «Все предприятия-экспортёры были обязаны продавать валюту этой бирже по цене, которую устанавливал комитет, и затем он же определял, каким предприятиям её продать», — рассказывает Терёхин. Близкие к власти промышленники могли скупать валюту. Возглавлял тендерный комитет Валентин Ландык.

Доступ к валюте стал ещё одним важным фактором, породившим украинских олигархов. Четвёртым фактором стал их доступ к власти — Верховной раде и Кабинету министров.

Олигархия обрела законченную форму после 1996 года. В этом году произошло знаковое событие: Леонид Кучма назначил премьер-министром Павла Лазаренко, бывшего губернатора Днепропетровской области.

«Лазаренко боялись все, — говорит Анатолий Балюк. — Он использовал власть для того, чтобы сначала входить в бизнесы, а затем попросту отжимать их у собственников». По оценке правительства США, за время премьерства Павел Лазаренко через сеть подставных структур вывел из экономики страны 326 миллионов долларов.

Правой рукой Лазаренко была Юлия Тимошенко. Её компания «Единые энергетические системы Украины» поставляла российский газ в Донецкую, Днепропетровскую, Черкасскую, Сумскую, Полтавскую, Кировоградскую и Николаевскую области и вошла в состав учредителей «Трубтранса», который поставлял трубы для нефтегазопроводов — ими Украина в основном рассчитывалась за российский газ. Вторым приближённым Лазаренко стал Константин Григоришин — при новом премьере он поставлял российское ядерное топливо на украинские АЭС и на вырученные деньги скупал доли в облэнерго.

Павел Лазаренко первым в стране обогащался на госслужбе без всякого стеснения. Посмотрев на него, бизнесмены пошли во власть. В украинских бизнес-кругах начался настоящий бум на депутатские портфели. «Политическое прикрытие не только в своём регионе, но и в столице стало вопросом и собственной безопасности олигархов, и их империй», — вспоминает Сергей Будкин, инвестбанкир и совладелец компании FinPoint, который уже два десятилетия сопровождает крупнейшие сделки в стране. «Именно Рада утверждала бюджет и разнообразные экономические льготы», — объясняет Роман Шпек.

Отдельные вылазки «новых украинцев» в Раду случались и раньше. К примеру, Евгений Щербань был депутатом-самовыдвиженцем в парламенте второго созыва (1994—1998). Статус депутата, главы Донецкого облсовета и главы Донецкой администрации совмещал однофамилец Евгения, его политический партнёр Владимир Щербань. Депутатом была Юлия Тимошенко и многие «красные директора».

Но начиная с третьего созыва кроме старой советской номенклатуры и «красных директоров» в Раду активно пошли новоявленные бизнесмены. Предприниматели оказались второй по численности группой в парламенте. «Существовал штамп: если ты не депутат, ты — не олигарх», — говорит Будкин. Почти сразу после избрания третий созыв парламента проголосовал за создание десятка льготных экономических зон, в том числе «Донецка» и «Азова».

Рада стала клубом по корпоративным интересам.

В конце девяностых возле президента формируется новая группа влияния.

Вокруг Леонида Кучмы собираются «посредники» — люди, имеющие доступ к президенту и умеющие делать на этом бизнес. В их числе — глава администрации Виктор Медведчук, советник Александр Волков, газовый трейдер Игорь Бакай, днепропетровский бизнесмен Виктор Пинчук, который уже основал компанию «Интерпайп» и избрался в парламент, братья Суркисы, министр транспорта Георгий Кирпа, харьковский бизнесмен Александр Ярославский, чья вторая жена была родственницей супруги Леонида Кучмы.

В списках нардепов третьего-четвёртого созыва нет тех, кто сегодня прежде всего ассоциируется с олигархией: Рината Ахметова, Сергея Таруты, Игоря Коломойского, Геннадия Боголюбова, Дмитрия Фирташа.

Статус народного депутата давал неприкосновенность, но его отсутствие давало свои выгоды. Бизнесмен, занимающий должность, связанную с политикой, по западному законодательству считается «политически связанным лицом» (politically exposed person) — человеком, который несёт коррупционные риски. Это осложняет работу с западными банками и партнёрами. Поэтому крупнейшие бизнесмены страны выбрали другую стратегию.

В 1997 году появляется прототип «Партии регионов». Главным спонсором новой политической силы вскоре становится Ринат Ахметов. В 2002 году эта партия выдвинет кандидатом в премьер-министры председателя Донецкой областной госадминистрации Виктора Януковича.

Виктор Пинчук был депутатом третьего-четвёртого созывов, но при этом имел свою фракцию из сорока человек, пишет Андерс Аслунд. Пинчук также опекал политический проект «Команда озимого поколения» на парламентских выборах 2002 года.

Крупные предприятия, входившие в состав «Систем кэпитал менеджмент» Ахметова, «Интерпайпа» Виктора Пинчука и группы «Приват» Игоря Коломойского, давали работу десяткам тысяч людей и влияли на миллионные регионы. Они проводили своих людей в местные советы и украинский парламент через свои партии и по мажоритарным округам. Этим они отличались от олигархов старой формации. «Старые» сами шли во власть, «новые» создавали партии.

«Старым олигархам принадлежали региональные медиа в Донецке, Луганске, Днепре — рассказывает Наталья Кононенко, руководитель компании NOKS FISHES, которая исследует местный медиарынок. — Потом они вошли во вкус, начали влиять на политику, стали скупать и всеукраинские медиа». Александр Волков создал канал «Гравис», который помог Леониду Кучме избраться в 1994 году, Павел Лазаренко финансировал «Всеукраинские ведомости», Григорий Суркис контролировал «Интер» и «Киевские ведомости», три национальных канала купил Виктор Пинчук.

Леонид Кучма наблюдал за становлением олигархов, играл на их соперничестве, при необходимости усмирял их с помощью силовиков и налоговой, но не слишком им мешал. «Кучме нужны были эффективные менеджеры, и он закрывал глаза на их методы обогащения», — вспоминает Анатолий Балюк. Главной ошибкой президента Кучмы он считает то, что тот позволил крупному бизнесу обзавестись телеканалами, сформировать свои партии, а потому контролировать общественное мнение и законодательный процесс.

К середине нулевых «новые олигархи» становятся влиятельней «старых». Новости о «красных директорах» постепенно исчезают с газетных полос. На убыль, особенно после Оранжевой революции, идёт влияние группы киевских олигархов, прежде всего Григория Суркиса (проиграл выборы мэра столицы в 1999 году) и Виктора Медведчука.

Виктор Пинчук и Ринат Ахметов реструктурируют свои компании и создают благотворительные фонды. Константин Жеваго выводит свою компанию Ferrexpo на Лондонскую биржу. Сергей Тарута начинает модернизацию Алчевского металлургического комбината, ключевого актива его корпорации «Индустриальный союз Донбасса». Строительство нового сталелитейного завода в Днепропетровске начинает Виктор Пинчук.

В конце нулевых клуб украинских олигархов пополняют аграрии. В 2014-м в списке богатейших Forbes их трое из девяти: Юрий Косюк, Андрей Верейский и Олег Бахматюк. В 2016 году, после войны и падения экономики, их осталось пятеро — столько же, сколько и в Польше.

В 1991 году Украина и Польша имели примерно один и тот же достаток. Спустя двадцать пять лет экономика Польши в пять раз больше украинской, а стоимость активов её олигархов — меньше трёх процентов её ВВП.

По замечанию Андерса Аслунда, написавшего 12 книг об экономике постсоветских стран, олигархическая экономика несёт в себе три черты: это высокие налоги, дотации из государственного бюджета и плотное регулирование важнейших отраслей.