Понастроили тут: Архитектура и юные киевляне

— Одна из ключевых тем моей фотографической практики — молодые люди, живущие в большом городе. Вернее, в неприметных панельных домах — наследии плановой экономики и попыток социальной оптимизации. Мне нравится думать о том, как в этих серых бетонных коробках молодые люди мечтают о чем-то важном и возвышенном.

Я чувствую некое напряжение между безликой и униформенной эстетикой спальных районов и теми живыми и трогательными историями, которые скрываются за ней. То, что кажется грубым, неприветливым и грустным, открывается по-другому, если углубиться и начать диалог.

Моя камера направлена на постсоветскую визуальность, из которой выступает что-то неопределенное — возможно, новые идентичности, для которых еще нет языка. Я смотрю на свое поколение с вопросом: как на нас повлияли серые постиндустриальные городские пейзажи, какова их политика и поэтика?

Мне нравится думать о том, как в этих серых бетонных коробках молодые люди мечтают о чем-то важном и возвышенном.

Я люблю Киев. Мне нравится снимать город и его архитектуру, потому что я вырос здесь, в нем есть что-то родное и близкое. Это мой дом. Мне важно рассказывать о городской среде в фотографии, потому что именно город — ответ на многие мои вопросы.

Я не стремлюсь запечатлеть сам момент взросления. Мне скорее важны настроение, чувства, мысли молодого человека.

На хардкор-концерт я впервые попал случайно в 2013 году, и мне очень понравилось. Я не сильно вовлечен в эту тусовку, но раньше часто ходил на концерты и знаком со многими музыкантами. Мне нравится хардкор как проявление духа молодежи и попытка высказаться. Сейчас хороших групп становится все меньше: многие скорее отдадут 450 гривен (20 долларов) за билет на Схему, чем поддержат людей, которые делают все сами и не ради денег. Но так, наверное, даже лучше — приходят только те, кому это действительно интересно.

Раньше я документировал свое окружение, всегда носил с собой фотоаппарат — это можно было назвать визуальным дневником. Но со временем интерес к нему угас.

Сейчас мой подход к фотографии изменился: я стал больше думать о том, что именно я хочу запечатлеть и что для меня важно снять. Больше всматриваюсь в город, в своих сверстников и людей в целом — пытаюсь понять, какие мы. Тогда появляются образы, которые я стараюсь визуализировать. Фотографий стало меньше, но они более осознанные. Мой основной и пока единственный проект совмещает в себе два подхода: документальный и постановочный.

Больше всматриваюсь в город, в своих сверстников и людей в целом — пытаюсь понять, какие мы.

Я далек от тем постколониализма и определений «нового востока»: это очень сложный и противоречивый вопрос, и моих познаний пока не хватает, чтобы ответить на него как-то умно. Хочется, чтобы Украина была Украиной; художник из Украины был украинским художником. Но в нашем прошлом есть и СССР, и для молодых людей важно извлечь пользу из этого опыта и переосмыслить его.

Я против политики и не хочу даже вникать в этот жанр. Я за то, чтобы все мы были объединены, чтобы в головах молодых людей не было границ, а в сердцах — мелкой политики.