Портфолио: Кэтрин Ула Килиулайт

Я увлеклась искусством еще подростком. Шесть дней в неделю по несколько часов каждый день я ходила на уроки по искусству (это объясняет, почему я трудоголик). Я специализировалась на скульптуре, но лет в 15-16 через знакомство с современным искусством, инсталляциями и видеоартом пришла к попыткам фотографировать. По вечерам я училась проявлять пленку и печатать фотографии в темной комнате. В то время у меня даже не было камеры, и я одолжила у дяди старый фотоаппарат «Киев» 35 мм.

Фотография стала для меня видом коммуникации и помогла пережить пубертатный период. Снимая мир вокруг себя (совсем простые вещи — друзей, прогулки, эксперименты в студии), я начинала понимать, кто я и каков вообще этот мир. В 20 лет я переехала в Шотландию, где поступила в Школу искусств в Глазго. Оказалось, фотография помогает справиться с новой культурой, окружающей средой, людьми и обычаями. Я представляла себя героиней кинофильма, которая выходит из дома и делает странные вещи: меня будто поместили сюда случайным образом, чтобы я сыграла нужный кусок. Фотография помогла мне понять, что за кусок это был и что происходило, когда я не была на съемочной площадке. Прошло десять лет, а я веду себя так же.

Сложно сказать, что я не смогла бы снимать. Это зависит от того, над чем я работаю. Но я не могу представить, как снимаю саму себя. Я ценю такие работы, в которых автор поворачивает камеру в свою сторону, но себя в этой роли не вижу. Я даже селфи на телефон не делаю!

Я люблю снимать почти все. Я не концентрируюсь на том, что именно на картинке, а скорее соблюдаю концепт всей серии. К примеру, на моей последней выставке были портреты, интерьеры, городские пейзажи, архивные фотографии моего отца, инсталляции из балтийского янтаря и музыкальный отрывок. Вместе эти элементы складывались в серию — «Янтарную комнату».

Проект «Янтарная комната» родился из-за ностальгии по Вильнюсу. Я всегда была подвержена ностальгическому настроению: я помню, как хорошо быть студентом дома, и хочу оказаться в Вильнюсе времен молодости моих родителей — мне нравятся истории из богемной жизни, которую они вели, аура университета, арт-кварталы города, в которых они тусовались. Позже появилось желание побывать в городе моей бабушки: она родилась в польском Вильнюсе. Бабушка была и остается моей сильной связью с довоенной эпохой, польской культурой и спецификой этого периода. Я хотела в то время, в котором никогда не жила.

Так ностальгия заинтересовала меня с психологической и социологической точек зрения. Исследования немного все прояснили: я выяснила, что ностальгия — это механизм, который помогает справиться во времена неопределенности или больших изменений. Поэтому коллективная ностальгия охватывает нас, когда в экономике или политике что-то меняется.

Это помогает понять и нынешнее поколение фотографов: мы наблюдаем за очень быстрыми изменениями в самых разных сферах — от бума технологий до политических качелей. Их скорость заставляет нас хотеть немного притормозить, обратиться к тому, что нам кажется безопасным, к чему-то вне времени. Выяснив, откуда мы, мы можем определить и дальнейшее направление. Ностальгия обычно ассоциируется со стагнацией, страхом перемен, но рефлексии и анализ, которые она за собой ведет, становятся очень полезным инструментом понимания мира. Я могу порекомендовать записи Светланы Бойм о ностальгии.

Проект «Янтарная комната» был одним из самых трудных для меня. Я хотела совместить в нем много тем: миграция, ностальгия, сложность самоидентификации, смена режимов и ее влияние на людей. Серия вышла аутичной и абстрактной, наполненной общими обстоятельствами, что позволило моим работам «говорить» даже с теми людьми, кто не делился со мной опытом. Мне хотелось, чтобы зритель попадал в эти обстоятельства, просто глядя на картинку, мне не хотелось объяснять с помощью текста, что на ней происходит.

Моя другая работа, «В серебре», — это визуальный диалог между старыми семейными фотокарточками, сделанными в 1980-х моим отцом, и моим фотографическим ответом ему спустя 30 лет. Подражая подходу своего отца, я делала фотографии обычных событий: встреча друзей, портреты, места, в которых я бываю. Стиль семейного альбома, этакого фотодневника, позволял мне получать удовольствие от съемки. Самая сложная часть была потом, когда я приступила к редактуре и пыталась совместить старые снимки с теми, что сделала я.

Я больше художник, чем фотограф, потому что в своей работе часто использую что-то среднее между картинкой и фотографией. Фотография по-прежнему сталкивается с тем, с чем не сталкивается никакое другое искусство: мы одинаково сильно ожидаем от нее правды и красоты. Работая над «Янтарной комнатой», я осознанно делала мои работы такими, чтобы невозможно было определить, когда и где они сделаны. Если зритель «расколет» одно изображение, он уже не сможет остановиться. По этой причине я отказалась от подписей к фотографиям и рассказываю какие-то истории, происходившие по ту сторону объектива, только на лекциях. Как говорил литовский арт-историк А. Андриускевичус, очевидное послание бывает у светофоров. А я не светофор.