Кое-что еще о Хантере Томпсоне
Томпсон покончил с собой в шестьдесят семь. Незадолго до смерти он говорил, что это ровно на 17 лет больше того срока, который он собирался прожить. Как-то Хантер украл у Эрнеста Хемингуэя оленьи рога (их вернули только после смерти Томпсона), а заодно и способ самоубийства — он выстрелил себе в голову.
Хлоя Селлс стала помощницей писателя, когда ей было 20 лет. В 2003-м в баре к ней подошла женщина и предложила работу по ночам. Это была жена Томпсона, Анита. Селлс проработала у Хантера больше года, все это время фотографируя его жилье. Она рассказала Bird in Flight, каким запомнила Томпсона и его поместье в Вуди-Крик.
Фотограф из США, живет в Великобритании и Ботсване. Окончила Род-Айлендскую школу дизайна в Провиденсе и Центральный колледж искусства и дизайна имени Святого Мартина в Лондоне. Участница персональных и групповых фотовыставок, автор книг SWAMP (2016) и «Фламинго» (2017).
— Однажды ночью Хантер подозвал меня к себе на кухню и спросил, действительно ли я фотограф. Я ответила, что мою фотокнигу выпускает Taschen. Он рассмеялся, а я не стала спорить. Хантер был Хантером. Через мгновение он пожалел о своем смехе. Тут же сказал, что вся его жизнь уже задокументирована — за исключением дома. А это ветхое поместье в Вуди-Крик, «Совиную ферму», обязательно нужно снять. И отныне я могу фотографировать дом столько, сколько захочу.
Время от времени я поддерживаю связь с женой Хантера, но в большей степени с его приятелями. Я не публиковала эти снимки раньше — не было подходящего момента. Мне хотелось добавить к истории его жизни кое-что большее, чем то, что уже было сказано. Только после некоторых событий в собственной жизни и после многих лет со дня его смерти я наконец решилась.
В основном Хантер был диким персонажем, однако с хорошими манерами. За год я перепробовала все, но ничего не могло поднять ему настроение. В мою последнюю ночь рядом я поняла, что уже ничто не сделает его счастливым. С того дня он прожил всего месяц или около того.
«Большой, как весь Техас» — одна из моих любимых фотографий. Она воплощает в себе дух ночи на «Совиной ферме». На снимке — ужин Хантера, чашка кофе, мундштук, пишущая машинка и дневная газета. На эту сцену я наложила первую страницу «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» с ее легендарным первым предложением: «Мы были где-то на краю пустыни, неподалеку от Барстоу, когда наркотики начали действовать». Страница покрыта психоделическим узором, выполненным в японской технике окрашивания — суминагаси.
Хантер Томпсон верил в символическую природу вещей и их способность рассказывать истории.
Вещи для Хантера были чрезвычайно важны. Я думаю, что он верил в их символическую природу и способность рассказывать истории. Как настоящий домосед, он собирал мир вокруг себя и наполнял «Совиную ферму» предметами, из которых складывались истории, старые и новые. Жизненный опыт Томпсона повлиял на его пророческие наклонности и добавил глубины его работе. Он написал о «Совиной ферме» в «Страхе и ненависти в Лас-Вегасе»: «Моей главной роскошью в те годы — фактически необходимой роскошью — была возможность работать в моей домашней крепости в Вуди-Крик. Это был очень важный психический якорь для меня, решающая точка заземления, где я всегда знал, что у меня есть любовь, друзья и хорошие соседи. Это было похоже на мой личный маяк, который я мог видеть из любой точки мира — независимо от того, где я был или насколько странным, сумасшедшим и опасным он становился».
Фотографии Хлои Селлс из книги HOT DAMN! предоставлены издательством GOST Books