Время собирать камни: Крымская инсталляция Юлии По и Лии Достлевой

Спустя два года после начала российской агрессии Лия Достлева и Юлия По создали инсталляцию «Пляж», целиком состоящую из камней. Обе художницы родом с территорий, оккупированных сегодня Россией, — из Крыма и Донбасса. Их работа — это истории украинцев из разных городов и даже стран, которых объединяет потеря Крыма.

— Когда мы с Андреем Достлевым инициировали выставку «Возобновление памяти», в публичном поле о тех, кто выехал с оккупированных территорий, говорили как об источнике проблем. Велись разговоры об их потребностях или о неприятностях, которые эти люди создают. На их потерю накладывалась еще одна травма: то, как их воспринимают на новом месте. Мы решили поговорить о материальной памяти этих людей, о том, что их связывает с домом.

Роль Крыма особенная. Жители Донецка и Луганска лишись дома, но Крыма лишились все. Трудно найти человека, у которого нет воспоминаний, связанных с полуостровом.

Юлия собирала камни в Киеве, а мне их отдавали живущие за границей. Первая выставка вышла очень эмоциональной: посетители плакали, приносили новые камни, а иногда забирали по одному себе. После этого мы показали инсталляцию в Варшаве и Познани, а в 2017 году — на выставке в чешском центре современного искусства Dox. Как раз после этой выставки часть работы потерялась.

Нужно было оценить стоимость посылки с камнями, а мы не смогли этого сделать — тогда это казалось кощунственным.

Мы до сих пор не знаем точно, что случилось с посылкой. Камни очень тяжелые; вероятно, когда коробка порвалась, грузчики просто высыпали их. Из 28 килограммов осталось около пяти. Нам предложили написать жалобу с просьбой о возмещении. Но для этого нужно было оценить стоимость посылки, а мы не смогли этого сделать — тогда казалось кощунственным оценивать то, что не имеет цены.

Эта история уже давно не обо мне. Присваивать эту травму себе было бы неправильно, этот разговор должен вестись обо всех, чью жизнь изменила аннексия. Когда я сегодня думаю о проекте «Возобновление памяти» в целом, я понимаю, что многое бы сделала по-другому. Но эта инсталляция, вероятно, осталась бы неизменной.

— Каждый человек, который делился с нами камнями, хотел рассказать свою историю. Всякий раз в разговоре, когда рассказчик подходил к тому, что теперь не может оказаться в Крыму, наступал момент горечи. Я очень жалею, что мы не фиксировали эти истории, потому что, по правде говоря, даже не ожидали, что люди будут охотно делиться камнями. Одна из самых запоминающихся — о парне из Макеевки, который переехал в Ужгород. Он выезжал под обстрелом, взял только самое необходимое, и в рюкзаке среди прочего лежал камешек из Крыма. Другая — о женщине, которая выехала в Польшу и с собой взяла несколько килограммов украинских камней. Особенно меня тронул отклик женщины, у которой были камни с Беляуса — пляжа неподалеку от того места, где жила моя семья. Если бы я повторяла инсталляцию сейчас, я бы обязательно добавила все эти истории.

По мне сразу видно, что я приехала из Украины, хотя и прожила в Крыму 20 лет.

Я принципиально не собиралась ехать в Крым после аннексии, но в 2016 году пришлось из-за болезни бабушки. Тогда я увидела страх в глазах людей, который превращает их в стадо. Когда ты достаешь телефон, чтобы сделать снимок на улице, прохожие спрашивают, что и зачем ты снимаешь. Трудно представить такую ситуацию в Киеве. Местные говорили, что по мне сразу видно, что я приехала из Украины, хоть я и прожила в Крыму 20 лет. Не знаю, что меня выдало: возможно, желание рассмотреть все изменения. Для меня эта поездка оказалась очень тяжелой.