10 любимых фотографий Дмитрия Костюкова
Оказалось, трудно выбрать десять фотографий — выбрать одну для меня было бы гораздо проще. С неё я и начну.
Искатель золота. Монголия. Июнь 2012 г.
Гончик, нелегальный старатель, несёт воду домой после дня, проведённого в поисках золота. Это единственная фотография, которую я повесил у себя дома, и каждый день она проходит «испытание стеной». Пока на неё не надоедает смотреть. Отчасти потому, что в ней удалось избежать излишней конкретности, которая свойственна фотографии в целом. Можно много рассказывать о герое истории или о том, как живётся золотоискателям в Монголии, но для меня самое ценное в этой фотографии как раз то, что она не нуждается в рассказах. Я рад, что в ней «как» побеждает «что» и фотография работает сама по себе.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_01.jpg"}
Моряки ждут начала парада в День ВМФ в Севастополе. Июль 2014 г.
День Военно-морского флота — один из главных праздников в Севастополе. В детстве я удивлялся, что в других городах это праздник менее масштабный чем, например, Новый год.
Я долго хотел снять историю о Севастополе, городе, где я вырос и прожил 20 лет. Но толком поснимать не получалось — не мог абстрагироваться от того, что я приезжаю домой. Однако после аннексии Крыма я приехал и, как мне показалось, многое стало уже не настолько «своим», и фотографировать мне стало легче.
Севастополь всегда был ностальгирующим ура-патриотичным городом, и после референдума он не изменился — почему-то изменилась целая страна, Россия сама стала, как этот город. Поэтому я пытался снимать не Севастополь сейчас, а тот Севастополь, который строится в моей голове из детских воспоминаний. И он приблизительно такой, как на этой фотографии: солнечный, летний, очень советский, зажатый в военную форму.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_02.jpg"}
Переправа через реку близ Муса-Кала. Афганистан, провинция Хельманд. Январь 2011 г.
Как и в случае с первой фотографией, я рад, что этот снимок можно повесить на стену — такое бывает довольно редко, когда делаешь журналистскую работу. Я работал для агентства Франс-Пресс и на пять недель был прикомандирован к американским морпехам. Рядом с главной базой была переправа, там всегда кипела жизнь, а по выходным даже появлялся базар. Уклад жизни вокруг был такой, будто мы живём тысячу или две тысячи лет назад. Только мотоциклы были из двадцатого века. Я поднимался на крышу большого дома, нашего штаба, и каждый день снимал этот вид. В один из дней свет был особенно красивый.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_03.jpg"}
Американский морпех и афганский полицейский.
Во время той же поездки в Афганистан я стал снимать портреты сверстников — американских морских пехотинцев и солдат афганской полиции. Они вместе ходили в патрули, учились, отдыхали, но их жизнь до этой совместной работы была, очевидно, совсем разной. Это одна фотография из серии парных портретов, на ней обоим ребятам 26 лет. Думаю, тут нечего особо объяснять, всё и так видно.
Забавная история произошла спустя пару лет. Один из журналов в очередной раз публиковал эту историю и, проверяя имена героев, случайно выяснил, что афганец с этой фотографии перешёл на сторону талибов и даже стал каким-то местным лидером.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_04.jpg"}
Золотой рудник в Магаданской области. Февраль 2014 г.
Магаданская область — один из наименее посещаемых регионов в мире. Здесь красиво, но слишком сурово для человека. Я специально поехал сюда зимой, и эта поездка была путешествием в другой мир, как бы шаблонно это ни звучало. Другая система ценностей, другие товарно-денежные отношения, другое отношение к человеческой жизни, ко времени. Часть того, что я увидел или услышал, просто нельзя рассказывать, а если рассказывать, то сразу в суде и с доказательствами.
Это место, где нет практически ничего. Это земля, которую люди никогда толком не заселяли, но некоторые здесь живут и сейчас. Всю остальную Россию они называют «материком». И хотя сами они являются частью этого материка, они не имеют с ним никакого сообщения — всё автономно, как на острове.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_05.jpg"}
Голова барана, отрезанная в мясной лавке. Махачкала, Дагестан. Май 2013 г.
Как и Магадан, Дагестан — одно из самых интересных мест, в которых мне доводилось бывать. И уж точно одно из самых интересных в России. Тем, кто любит ездить не в отпуск, а путешествовать, я бы очень советовал поехать. Это настоящий, живой феодализм. Не с картинок, не на реконструкциях, а в реальной жизни. Сложный, многослойный и невероятно интересный регион.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_06.jpg"}
Фотообои неба на потолке в комнате отдыха пограничников на о. Александры. Земля Франца-Иосифа. Июль 2013 г.
Земля Франца-Иосифа — самая северная база пограничников, и поэтому здесь очень долгая полярная ночь. Почти всю осень, всю зиму и весну темно. Осенью пограничники включают на улице большой прожектор (который заменяет им луну и солнце), заводят до конца зимы машины, чтоб не замёрзли навсегда, закрывают двери и зимуют. У них нет интернета, зимой нет гостей, но главное — у них нет голубого неба. Поэтому на потолке они себе наклеили искусственное и очень ему радуются.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_07.jpg"}
Нелегальные золотоискатели. Монголия. Июнь 2012 г.
Папа и сын позируют мне. Я прожил в этой семье чуть больше недели и очень с ней подружился, хотя у нас и не было общего языка для разговоров.
Это путешествие в Монголию было моей первой поездкой, в которую я отправился фрилансером. И это было счастье, потому что я поехал сам, меня никто никуда не посылал. Не было дедлайнов, обязательств, и я мог делать и снимать всё, что захочу. Поэтому я фотографировал семью, у которой жил, на ч/б плёнку среднего формата, а потом уже, по возвращении, раскрашивал. Современные камеры и технологии дают совсем другое изображение тех вещей, которые не изменились за сотни лет. И если бы кто-то попал сейчас с цифровым фотоаппаратом в XIX век, мы бы увидели совсем не ту картинку, к которой привыкли. Я же хотел показать, что за сто-двести лет жизнь людей в Монголии не изменилась, поэтому фотографии должны были выглядеть для современного зрителя как снимки из позапрошлого века. И техника раскрашивания чёрно-белых фотографий, как мне кажется, здесь сработала.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_08.jpg"}
Активистки Femen Александра Шевченко и Ксения Шачко готовятся к акции. Париж, 2014 г.
Я долго снимал Femen, начиная с того момента, как их начали жёстко и глупо выдавливать из Украины. Потом был их переезд в Европу и уже новая жизнь тут. Это было такое собирание истории буквально по крупицам. Часть съёмок пропадала, одну я сам случайно удалил, было очень обидно. Эта фотография сделана в Париже, в сквоте, где жили активистки после того, как их приютила Франция. Они готовились к акции за криминализацию клиента проститутки (акция в итоге получила большой резонанс во Франции). На этой фотографии девушки выглядят величественно. Снимок как раз передаёт то, какие они сильные и как много сделали для освобождения женщины, встряхивания старого феминизма и продвижения человека в борьбе за собственные права. Этот как раз то, чего часто не видят за провокационной формой их акций.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_09.jpg"}
Оленевод заарканил оленя, чтоб показать гостям, как ловко он умеет это делать. Ямал, 2013 г.
Я редко люблю экшн в фотографии. Действие чаще всего слишком конкретно, и фотография быстро становится неинтересной. Но на этом снимке не видно лиц, нет никаких конкретных привязок — есть только движение. Оно очень напряжённое, и в отличие от видео это напряжение будет оставаться всегда, его градус никогда не упадёт. Кажется, что картинка будто качается, оставаясь неподвижной. Такое редко бывает, и это то, за что я люблю фотографию.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/08/Kostyukov_10.jpg"}
Новое и лучшее
