10 любимых фотографий Александра Земляниченко-младшего

Фотография для меня всегда была и есть процесс — взаимоотношений с миром, с людьми. Процесс собственной эволюции. Потому, наверное, сложно выделить в качестве любимых отдельные карточки, тем более свои. На чужих учишься, их больше запоминаешь, к ним больше понятных эмоций, о них легче говорить. А со своими не так. Для меня часто важными становятся личные моменты и истории, связанные с фотографией, а не только сама картинка, как в случае с чужими работами. Моя подборка — это, пожалуй, та десятка, которую я вспоминаю сейчас чаще всего.

Несколько лет назад, участвуя в семинаре Фраческо Зизолы (Francesco Zizola) в 10b Photography в Риме, я получил задание снять короткую историю. После некоторых поисков я познакомился с людьми, которые живут и работают в Teatro Valle, старейшем городском театре (официальный год основания — 1726). Именно живут, потому как эта компания обосновалась в здании театра после известия о его закрытии и планах переделки его в очередной ресторан. Их самовольное заселение на тот момент уже больше двух лет спасало Teatro Valle от перерождения в общепит. Он продолжал работать как театр, на его сцене ставились спектакли, часто силами обитающей в нём труппы.

За несколько лет Teatro Valle Occupato (так он стал называться) пережил всякое — и задержания полицией, и отключения коммуникаций. Труппа театра менялась в своём составе много раз, лозунг «Театр для всех» воплотился в виде многонационального театрального объединения, которое делило между собой и творческие, и бытовые задачи. Те же люди, что репетировали с утра на сцене, ставили декорации и писали сценарии, после обеда мыли посуду, после представления мели улицы. Атмосфера в этих стенах меня поразила: большая и дружная семья, объединённая идеей, а не обязательствами.

Горы — это особый мир. В горах нужно побывать самому хоть раз в жизни. Увидеть, как после непроглядной ночной темноты солнце, поднимаясь над горами, словно рисует их заново.

Этот кадр снят на утро после ночёвки в горах Кабардино-Балкарии. Всю ночь вокруг нашей палатки ходили туры — горные козлы. Мы пришли в их мир, и им было очень интересно, что же мы такое. Весь день они боялись к нам подойти, наблюдали издалека, а ночью осмелели и пришли к лагерю. Было слышно, как они обнюхивали палатки, как забирались на столы, где мы ужинали, в поисках соли, как они кричали и бились рогами. Когда мы проснулись, они уже отошли на безопасное расстояние.

Каждый год в День Победы я стараюсь побывать в парке Горького. Потому что год от года всё меньше становится реальных участников ВОВ, потому что мне важно успеть их увидеть, снять, поблагодарить.

В тот год я пришёл в парк пораньше, чтобы без суеты и толп встретить приходящих туда ветеранов. Этот человек был одним из первых. С идеальной выправкой военного, в парадной форме, в орденах, с тростью и чемоданом. Кто-то подходил, дарил цветы, поздравлял.

Мы разговорились. Константин Егорьевич Пронин, танкист, воевал в 6-й танковой армии. Каждый год он приезжает из Минска на встречу с однополчанами, каждый год друзей на встречу приходит всё меньше. Но их дети и внуки чтут традицию и приходят вместо них — часто, чтобы сообщить оставшимся грустные новости.

Этот человек, листок бумаги с надписью «6-я танковая армия», который он достал из чемодана во время разговора и водрузил на скамейку, — всё это стало как-то особенно важно и символично для меня. И с тех пор я каждый год в День Победы ехал в парк не просто на съёмку, а во многом, наверное, на встречу с этим человеком. И каждый год радовался, видя, как он неизменно идёт на место встречи. С чемоданом на колёсиках, прямой и торжественный.

В этом году на встречу приехала его дочь. Константина Пронина не стало в феврале. И это фото — не столько любимое с фотографической точки зрения, сколько важное и очень личное. С него для меня началась История о Человеке.

В 2005 году я начал снимать историю о девочках-кадетах, воспитанницах специализированной школы-интерната (сегодня это кадетская школа-интернат № 9 «Московский пансион государственных воспитанниц»).

Это была одна из первых моих с ними встреч, и случилась она в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе, где их принимали в кадеты. Пожалуй, именно после этой сцены и этого кадра я решил снять не просто репортаж, а целую историю про этих детей. Я увидел тогда в ней словно границу, конец беззаботного детства для этих девочек. Дальше всё у них будет по уставу: каждый день в строгой форме, строевая подготовка, автоматы и плац, а любимые платья — только в особых случаях.

Кадр из серии, снятой для проекта «С чего начинается Родина».

Я снимал эту историю в мурманском морском порту в разгар полярной ночи. Сергей — главный герой этой серии — один из тех самых «простых работяг», о жизни которых мы знаем крайне мало.

30 лет назад, во время срочной службы, Сергей попал в суровый Мурманск из родного Донецка. Женился, вырастил сына и дочь, все эти годы работая в порту. Рабочие заняты тем, в чём есть сегодня потребность: они и крановщики, и водители погрузчиков, и расчищают снег, и вручную разгружают суда, которые невозможно разгрузить иначе. В любую погоду, в любое время суток, в шквальный ветер и долгую полярную ночь.

В этом кадре Сергей сидит в башне крана, глядя в мрачную синеву. И его фигура, и монотонный пейзаж за окном, и эта затянувшаяся холодная ночь — всё это так напоминало мне его историю. Одновременно в этом же кадре он будто возвышается надо всем — над людьми, зданиями, машинами. Он словно хозяин порта.

Снимать наводнение в Крымске я отправился через несколько часов после первых сообщений о нём. Мне было важно рассказать эту историю, я был поражён отсутствием интереса к ней — только спустя несколько суток о трагедии заговорили всерьёз, в городе появилось МЧС, журналисты и политики.

Наводнение было стремительным — уровень воды поднялся катастрофически быстро, унося с собой жизни людей и их имущество. Вода уходила несколько дней, оставляя после себя слой муляки — смеси ила, грязи и всего того, что стащила за собой по пути с гор.

Приехав в город, я застал Крымск ещё частично затопленным. Это фото я сделал в местной церкви после нескольких дней, проведённых в городе. Солдат на снимке лопатой убирает ту самую муляку, стоя за алтарём церкви, что в обычное время представить невозможно: алтарь — особое место в храме, где могут находиться лишь священнослужители. Наводнение же смыло все условности…

Кадр из моего инстаграма. Снят этой весной во время командировки в Швейцарию. Нужно понимать, что окрестности Женевского озера, где я находился, это абсолютно открыточная красота. Дома и улицы, набережная, даже природа вокруг — всё чисто, ухоженно. Даже горы и озеро кажутся нарисованными, настолько они идеальны по цвету и форме. И, конечно, для полноты картины на женевской набережной не может не быть карусели. Но сейчас не сезон, аттракционы закрыты, и меня встретила такая вот абсолютно сюрреалистичная картина.

В последние годы почему-то именно в августе в стране и мире происходило что-то трагичное. В августе 2008 года это была война в Южной Осетии (8 августа 2008 года Россия начала военную операцию «Принуждение к миру» против Грузии, обвинив её в геноциде населения Южной Осетии. Позже эти обвинения были опровергнуты «Независимой международной комиссией по расследованию конфликта в Грузии». — Прим. ред.). Я тогда работал в газете «Красная звезда». Из-за затянувшегося согласования командировки мы с корреспондентом газеты приехали в Цхинвал уже после окончания основных боевых действий. Приехали днём, работали, а на ночь нас приютили российские военные.

Мы спали в палатке, в спальниках, и по иронии — на стопках «Красной звезды», заменявших туристический коврик. Поздно ночью, выйдя на улицу, я обнаружил солдат, смотрящих кино с проектора. Экран был растянут на военном грузовике ГАЗ-66, смотрели они не блокбастер какой-то, а советскую классику — «В бой идут одни старики», если не ошибаюсь. Но самое главное — фильм проигрывался без звука. И вот этот образ мне очень запомнился: ночь, солдаты, кинопередвижка, советское кино, где-то вдалеке слышны уже редкие разрывы снарядов, и бабочка, летящая сквозь луч проектора.

Каждый год 7 ноября на Красной площади проходит парад в память о параде 1941 года, участники которого прямо с площади отправлялись на фронт. И каждый год все фотографы снимают один и тот же сюжет: солдаты в одежде, стилизованной под форму тех времён, на фоне храма Василия Блаженного и Спасской башни — потому что эффектно и понятно. И я снимал всё это точно так же: обезличенные фигуры солдат на фоне узнаваемых символов. Но в тот год мне повезло увидеть и снять не просто статистов, а живых людей, их эмоции, и вдруг всё это действо перестало быть просто символом и формальностью. Стандартная открытка стала фотографией о событии и людях в нём.

Я заехал в город Туапсе проездом по дороге в Ростов-на-Дону из Сочи. Туапсе многим известен как один из черноморских курортов бывшего СССР и по фильму «Бриллиантовая рука», часть эпизодов которого снималась именно здесь.

Дорога к морю в этой части города идёт от торгового центра со столичным названием «Красная площадь», вдоль бетонного забора с колючей проволокой и мелкой речушки с оглушающе квакающими лягушками, мимо заколоченных до сезона киосков. Не самая живописная тропа…

Пройдя всё это, попадаешь на галечный пляж, отделённый от порта огромными камнями. С места, где сидят люди на этой фотографии, открывается самый выгодный, как мне кажется, вид: перед их глазами лишь коса, скалы и уходящее за горизонт море, а вся техногенная часть пейзажа осталась за спинами.