10 любимых фотографий: Сергей Поляков

Зимой 2011 года я работал фотографом на съемках фильма Евы Нейман. В феврале наша киногруппа на три недели отправилась на съемки в город Звенигородку Черкасской области. Звенигородка оказалась похожей на огромную деревню, раскинувшуюся по обе стороны от длинной центральной улицы, состоящей из двух- и трехэтажных домов унылой советской архитектуры, танка на постаменте, памятника Ленину, школы, банка и универмага. В выходные дни я много гулял по городу и окрестностям. Как-то днем я шел по центральной улице, когда неожиданно потемнело, подул сильный ветер и повалил снег. Ветер гнал в спину, и я увидел, как фигуры людей моментально становились белыми. Я достал камеру и попытался совместить в кадре облепленную снегом спину человека, идущего впереди меня, и человека, отчаянно борющегося с ветром, шедшего навстречу, но мне не удалось это сделать. Вьюга продолжалась, я шел за человеком в пальто и меховой шапке и видел перед собой только спины. Это было не совсем то, что я хотел, но тем не менее я сделал несколько кадров — и тут снегопад закончился так же внезапно, как и начался. Тогда мне показалось, что ничего интересного не получилось, но через пару дней я просмотрел снятые в тот день фото и увидел, что на одной из них силуэты людей, контуры домов и деревьев собрались в красивый и слегка сюрреалистичный кадр. Мне кажется, что у зрителя может возникнуть ощущение, что он тоже идет за этими людьми в неясную заснеженную даль.

До аннексии я достаточно часто бывал в Крыму, и у меня есть несколько памятных фотографии из Бахчисарая, Коктебеля, Феодосии, Севастополя, Евпатории. Фото из Коктебеля — одно из самых любимых. Осенью 2008-го я поехал на коктебельский джазовый фестиваль, чтобы послушать музыку и запечатлеть атмосферу события на фото. На фестивале было слишком много людей, и меня ничего не вдохновляло. Я ходил между сценами, слушал музыку, встречал знакомых, ночевал в каком-то сарайчике. На второй или третий день фестиваля рано утром я вышел на еще пустую набережную и увидел противоположный берег бухты, море, тучи, красные зонтики, залитые необычным стальным светом. Я долго пробовал скомпоновать все это; в результате когда я стал под одним из зонтиков, то увидел, как его край напоминает контур гор, и сделал этот снимок.

В августе 2011 года я попал в Сергеевку, небольшой курортный город под Одессой. Я оказался в детском лагере, куда привозили отдыхать детей из нескольких украинских интернатов.
Основное здание лагеря — типовая школа позднесоветской постройки гигантских размеров — стояло на берегу лимана, отделенного от моря узкой песчаной косой. Солнечный свет заливал школьные коридоры и играл тенями деревьев на стенах, выкрашенных в голубой и розовый цвет. После завтрака старый речной катер перевозил детей через лиман на морской пляж на косе. Я был очарован этим местом и договорился, что смогу остаться до конца лета помогать вожатым, среди которых были мои хорошие знакомые, в качестве волонтера. Я делал портреты детей, снимал видео о жизни лагеря, провел урок фотографии. Конечно, там были мальчики и девочки со сложными характерами и непростыми судьбами, но почти с каждым из них можно было найти общий язык. В один из дней я шел по коридору и увидел детей на старом диване и луч света на стене — так я сделал этот кадр.

Озеро Солнечное зимой. Как-то раз поздней осенью я попал в Киев вместе с моим товарищем — одесским предпринимателем, который продавал фейерверки в столичных супермаркетах. Я поехал с ним смотреть его торговые точки и впервые оказался в Харьковском жилмассиве. Мне очень понравился этот район — его архитектура, большие открытые пространства и особенно озеро, окруженное многоэтажными домами. Нигде больше я такого не встречал. Примерно через год я вернулся на озеро Солнечное. Стояла зима, озеро покрылось льдом. Я нашел интересный вид с напоминавшей примитивный лабиринт зеленой раздевалкой на первом плане, замерзшим озером и многоэтажками. Я сделал фото, но чего-то не хватало. Я снова посмотрел в видоискатель — и тут, словно актеры массовых сцен по сигналу режиссера, справа в кадр вбежали два человека.

Женская спина. За редким исключением все то, из-за чего я по-прежнему питаю теплые чувства к городу Одессе, сконцентрировано в районе Нового базара и прилегающих кварталах. Я думаю, что только здесь могла получиться фотография, на которой множество ничего не значащих деталей — цветы на платье, чуть сутулая спина немолодой женщины, ее рыжие волосы, изгиб локтя, свет и тень, зеленый, желтый, асфальт — поднимает во мне целый пласт эмоций и ассоциаций. Надеюсь, что не только во мне.

Еще один снимок с Нового базара — кафе, куда я часто захожу. Утро, луч солнца. За завтраком я просто поднял глаза и сделал эту фотографию.

Озеро Солнечное летом. Я снова приехал на озеро в июне 2011-го. Помню, стояла страшная жара. На пути от метро к озеру я забегал в большие продуктовые магазины, где работали кондиционеры, немного приходил в себя и шел дальше. Вода в озере была не очень чистой, но люди все равно купались, спасаясь от жары. Я увидел плескавшихся девушек на фоне многоэтажных домов. Когда одна из них начала выходить из воды, я почувствовал, как в сцене появилась драматургия. Я сделал этот кадр и побежал искать следующий супермаркет с кондиционером.

Сон художницы. Летом 2010 года я решил отправиться в небольшое путешествие по России. В Санкт-Петербурге, с которого я начал, приятель поселил меня у одного маргинального молодого рок-музыканта. На его кухне в хрущевке разбитое окно и брызги крови на холодильнике напоминали о недавнем приезде вызванного соседями наряда полиции, хотя в целом мой новый знакомый и его друзья были интеллигентными и мирными молодыми людьми. С утра до вечера я гулял по городу и фотографировал. Помню, что записался на портфолио-ревью к Александру Гронскому, но в последний момент мое имя вычеркнули из списка, так как было слишком много желающих. Уже за пару дней до отъезда я случайно забрел в Таврический сад. В Петербурге меня забавляла особенность местных жителей загорать практически в любых доступных местах: на газонах парков и скверов, на лужайках перед многоэтажными домами в спальных районах. В Таврическом саду тоже загорали, играли в бадминтон, в тени под деревом две девушки пели песню Регины Спектор. Сначала я увидел людей в лодке, которые чистили пруд от тины, а потом наткнулся на спящую на берегу юную художницу, разбросавшую вокруг свои акварели. Фотография выглядит как фрагмент чьего-то сна — возможно, спящей на берегу пруда Таврического сада художницы.

Еще один фрагмент чьего-то сна. У моих друзей из Ивано-Франковска есть маленький домик в глухом карпатском селе. Иногда я приезжаю туда, чтобы пожить вдали от цивилизации. В тот день с утра стоял туман — облако накрыло собой гору. Я долго не мог заставить себя выйти из дома, а день уже шел к вечеру. Когда я наконец выбрался, шел мелкий дождь; я промочил ноги, пока шел к вершине перевала. На перевале было пусто и промозгло, я уже думал возвращаться, но услышал шум и увидел приближающуюся из тумана лошадь, запряженную в телегу с несколькими людьми. Я стоял метров на десять выше по склону, и мне было неловко неожиданно выпрыгивать из тумана и фотографировать людей, мирно едущих по своим делам вдоль пустынного карпатского перевала. Я наблюдал, как лошадь с трудом ступает по скользкой и каменистой дороге. Неожиданно, поравнявшись со мной, кучер остановил лошадь, чтобы закурить сигарету. Тут я уже преодолел робость, спустился на дорогу и буквально за секунду до того, как повозка снова тронулась, успел сделать эту фотографию.

Пляж Лузановка зимой. Когда я стал более или менее серьезно увлекаться фотографией, я решил сделать серию снимков этого одесского пляжа. У меня уже была одна фотография оттуда, которая мне нравилась, и я решил сделать еще 10–15 фото с похожим настроением. Я полагал, что на это у меня уйдет недели две-три, максимум месяц, но, начав снимать, я понял, что для хорошего кадра нужно гораздо больше времени и везения, чем я думал. В результате я ездил на этот пляж в течение всего года. В ту зиму стояли сильные морозы, море замерзло; когда в очередной раз я сел на маршрутку и поехал в Лузановку, дул сильный ветер. Пустой пляж был занесен снегом, фотографировать было нечего, и я решил повторить снимок с торчащими из воды остатками пирса и сухим деревом, который я сделал за несколько месяцев до этого, когда снега не было, а море еще не замерзло. Я уже знал, что для этого надо было залезть на ограду детской карусели и, стоя на одной ноге и держась рукой за трубу, второй рукой фотографировать. Я сделал снимок, но в кадре не хватало человека, и я решил подождать. Минут через 10–15 я увидел отчаянного спортсмена, бегущего вдоль кромки замерзшего моря как раз в нужную мне сторону.