Как снимать протестные митинги, если тебе 18

— Я начал снимать года два назад, заинтересовавшись магией самого процесса. Сначала было очень интересно, как настоящая физическая картинка появляется на пленке (цифровая фотография почему-то не вызывала такого восхищения). Потом заинтересовался смыслом фотографии, тем, как она влияет на нашу жизнь.

Я стал искать информацию о документальной фотографии, по советам нашел «Скрытую перспективу» Роберта Капы и «Черный паспорт» Стэнли Грина. Сразу решил, что это именно то, что мне интересно. Около полугода назад я начал заниматься с Сашей Мановцевой. Обсудив мои работы, мировое искусство и историю фотографии с настоящим фотографом, я понял, куда и как двигаться.

Тема, с которой я начал, — моя жизнь: друзья, чувства, приключения, «вписки». Надеюсь, мои фотографии не заканчиваются пьющими школьниками и за ними видно что-то еще. В разное время я пытался выразить разные вещи, но в целом мои работы — про любовь к жизни, к людям, к прекрасному.

Я хотел бы снимать Россию — все то, что в ней люблю, и ее болевые точки. Недавно я начал снимать протестное движение, в будущем хочу снять войну, которую мы ведем в Украине. Если хотя бы несколько человек поймут, как нам всем должно быть за эту войну стыдно, моя работа стоит того. Мне интересны тюрьмы, «новое дворянство», кадыровская Чечня — хочу разобраться и снять все эти безумные составляющие нашего общества. Безумие — вообще важная для меня тема.

Впервые я снимал на митинге как участник, 26 марта. Это видно по фотографиям: в них нет анализа, я снял то, что увидел, — страшных «космонавтов» (так называют бойцов ОМОНа в шлемах. — Прим.ред.). Потом стал ходить на митинги именно как фотограф. Например, «Русский Первомай» — это цирк какой-то, во мне для таких тусовок многовато еврейской крови. Я снимаю и тех, чья позиция мне близка, и всех остальных. Но я определенно испытываю отвращение к бессмысленной жестокости нацгвардии и полиции.

Незнакомцев я выбираю интуитивно и снимаю чаще всего не спрашивая разрешения. Посторонние в основном никак не реагируют, иногда просят уйти. Менты вот не любят — один ударил по камере на Дне святого Патрика. В другой раз, когда я снял со вспышкой двух бойцов нацгвардии на Большом Каменном мосту, один из них схватил меня за руку и орал, что если мне через 30 минут не привезут паспорт, то я три дня проведу в подвалах ФСО. Зачем-то кричал, что воевал в Чечне и Ингушетии. Но потом отпустил. А так проблем обычно не бывает.

Друзей я снимаю постоянно. Несмотря на это, и их, и случайных прохожих я все еще боюсь фотографировать — это каждый раз непросто, особенно в трезвом состоянии. Легче, когда в крови алкоголь или адреналин.

Часто фотография помогает в общении: в любой неудобный момент делаю вид, что снимаю. Фотография для меня — это скорее способ восприятия мира, а не только выражения себя.

Кадры я делаю довольно спонтанно, чаще всего не успеваю обдумать композицию в момент съемки — она приходит интуитивно. Думаю до и после, анализирую снятое, исправляю ошибки, снимая новый кадр. Обрабатываю кадры обычно очень осторожно, не внося больших изменений.

Сложно отбирать кадры с друзьями, с ситуациями, в которых я сам эмоционально задействован. Думаю, «насмотренность», а вместе с ней и осознанность выбора придут со временем.