Роман Пилипей: «Европейцы пекутся о личном пространстве. Китайцы совсем другие»

Моя история сотрудничества с European Pressphoto Agency началась с Майдана. На его начальной стадии я снял одно из столкновений и с этими снимками пошел в главный офис EPA в Киеве. Шеф-фотограф агентства в Украине Сергей Долженко и фотограф EPA из Санкт-Петербурга Анатолий Мальцев одобрили мои работы и сразу поставили их в ленту новостей. После Майдана весной 2014 года я продолжал работать стрингером для EPA, но уже на Донбассе. А в начале лета агентство предложило мне долгосрочный контракт.

В начале 2017-го в китайском подразделении EPA освободилась должность штатного фотографа. Я давно хотел поработать фотографом в другой стране, но думал о Европе. Сейчас я рад, что судьба забросила меня в Китай.

В пекинской команде EPA нас четверо — три фотографа и ассистент. Ребята приехали из Китая и Сингапура и знают китайский лучше меня. Я занимаюсь с репетитором, понимаю некоторые фразы, могу поговорить с таксистом, официантом, но не более. Во время съемок мне помогает переводчик, в остальное время обхожусь английским, но его здесь понимают далеко не все.

Инфоповоды тут самые разнообразные — от политики и спорта до модных показов. Лично мне интересно снимать повседневные сюжеты. Люди очень открыты, ты можешь подходить к ним очень близко и фотографировать. В Европе прохожие часто просят не нарушать их личное пространство, а китайцы совсем другие. В таких городах, как Пекин и Шанхай, на человека с камерой никто не обращает внимания. В глубинке, где местные, возможно, никогда не видели иностранцев, к тебе могут подойти и даже потрогать.

Самый масштабный праздник — китайский Новый год, или, как его еще называют, Весенний фестиваль. Его отмечают две недели, обычно в феврале. Миллионы китайцев, которые работают в других городах и странах, в эти дни возвращаются домой. Для многих это единственная за год возможность проведать родню.

Поначалу ты думаешь, что китайский коммунистический режим — облегченная версия Северной Кореи. На деле Китай оказался вполне капиталистическим миром, но со своими нюансами. Например, если ты хочешь снять историю, которая способна каким-то образом затронуть власть, — тебя могут поставить в рамки, под разными предлогами не давая снимать. Нам могут подтвердить аккредитацию, но когда узнают, что я работаю с переводчиком, — отказывают. В нашей команде такие вопросы решает ассистент, и надо сказать, что она здорово справляется.

Еще одна трудность — в Китае заблокированы многие ресурсы и приложения, с которыми работают в западном мире: YouTube, Twitter, Facebook, Google и, соответственно, все сервисы Google. Приходится использовать VPN.

Штатные фотографы EPA не ограничены в темах, мы сами выбираем, как и что снимать. Главный офис во Франкфурте не ставит перед нами директивных задач, потому что фотографы на месте лучше знают ситуацию и понимают, на чем фокусироваться. Может состояться разговор в духе: «Ребята, не хотите что-нибудь снять на эту тему и раскрыть ее глубже»? Но никто не скажет тебе: мол, это снимай, а вот это не надо.

Если ты хочешь организовать выставку или выпустить книгу со своими снимками — без проблем. Агентство даже приветствует это. Мне важно, чтобы мои истории увидело как можно больше людей. Зачем мне хранить проекты на жестком диске?

До того как устроиться в штат EPA, я сотрудничал с украинскими агентствами. Могу сказать, что разница огромная. Во всем — в подходе к работе, в отношении к фотографам, в свободе действий. По сравнению с предыдущим опытом — небо и земля.

По моим наблюдениям, в Китае работают иностранцы, в том числе фотографы, двух типов. Первые мучаются, не принимают страну и ее культуру. Проще говоря, ждут, когда закончится контракт. Другие же — заболевают Китаем.

Сейчас Китай хорош тем, что здесь есть деньги и возможности, а конкуренция намного слабее, чем в том же Нью-Йорке. Я снимаю только для своего агентства, но среди моих знакомых много фрилансеров, и они довольны. Если есть голова на плечах, то в Китае ты сможешь все. Эта страна интересна миру, здесь что-то постоянно происходит, и об этом нужно рассказывать.

Я знаю фотографов, которые живут в Китае и за восемь лет выучили столько слов, сколько я — за восемь месяцев. Конечно, если ты хочешь глубоко погрузиться в историю, над которой работаешь, то язык важен. Но вообще прожить без китайского реально: даже если не знаешь ни слова, всегда можно воспользоваться переводчиком — технологии позволяют.

Параллельно с новостями я снимаю полноценные истории. Из последнего — я опубликовал проекты о китайских единоборствах и о выращивании чая. Согласно китайской традиции чай — одна из семи главных потребностей повседневной жизни. Я ездил по стране и снимал, как его выращивают. Например, Ханчжоу известен тем, что производит зеленый чай под названием лунцзин. Вкус чая также меняется от региона к региону. В Пекине предпочитают жасминовый чай, а в Шанхае — скорее чистый зеленый. Сборщики на чайных плантациях тяжело работают за среднюю зарплату в 120 юаней (около 16 евро) в день.

Историю о восточных единоборствах я готовил чуть больше двух месяцев. Единоборства — громадная индустрия, притягивающая в Китай туристов со всего мира. Многие едут, чтобы изучить как можно больше направлений. Всего их больше сотни.