Чей Крым: Проект Another Crimea разделил сообщество фотографов

Накануне второй годовщины присоединения Крыма к России был опубликован проект Another Crimea. Он стал редким случаем совместной работы фотографов трёх конкурирующих агентств: Magnum, VII и Noor. Заказчиками проекта объявлены Noor Foundation и журнал «Русский репортёр», его источники финансирования скрыты.

Георгий Пинхасов, Оливия Артур, Франческо Зизола, Пеп Бонет, Кристофер Моррис и Юрий Козырев — каждый из них весной и летом 2014 года неделю снимал в Крыму. Согласно описанию Another Crimea, задачей фотографов было «вновь открыть для зрителей полуостров и жизнь его народа вне идеологических барьеров». Результатом работы стали шесть историй, избежавших упоминания о захвате российскими силовиками украинских кораблей и военных баз, о непризнанном в мире референдуме и репрессиях против проукраинских активистов. Подписи к фотографиям гласят — «Крым, Россия».

Участвовавшие в этом проекте фотографы — мировые звёзды, большие документалисты. Они точно знают, как должны быть рассказаны такие сложные истории. Но тут авторы почему-то восприняли действительность наивно и однобоко. Я не верю, будто они не знали о том, что это аннексированная территория, и о том, какие жёсткие условия там созданы для людей, несогласных с происходящим. Критичного взгляда на процессы мы не видим, всё выполнено в одном идейном ключе.

Могу предположить, что раз в проекте участвуют фотографы из трёх конкурирующих международных агентств, то речь о выполнении заказа. Им предложили проект с огромным бюджетом, и они его профессионально исполнили. Для нас не важно, оказались они орудием или жертвами пропагандистского шоу, целью которого было показать Крым российским и акцептировать аннексию полуострова в мире. Главное, что тут однозначно нельзя говорить о добросовестном выполнении журналистских обязанностей.

Самое циничное, что фотографы этих агентств проводят мастер-классы и дают им названия вроде Real Journalism. Они учат молодёжь быть объективными, смотреть на ситуацию с двух сторон, а сами принимают участие в подобных проектах. Деньги побеждают всё. Безусловно, нужно учесть, что в нас говорят эмоции, но, по-хорошему, украинское государство должно реагировать на такие ситуации.

Полностью отмежеваться от политики в момент максимального накала политических событий в регионе — задача практически невыполнимая. Такой проект, будь он сделан на год-два раньше, не вызвал бы никаких споров, потому что он красивый, профессиональный. Очевидное и всем известное упущение Украины в том, что она таких проектов не делала.

В жизни Крыма практически ничего не поменялось. Я прожил там 21 год, при Украине и сейчас всё выглядело и выглядит одинаково. Противники захвата должны были своё недовольство проявлять в Крыму. На Майдане люди были явно против — у этого есть множество визуальных проявлений. В Крыму их нет. Я снимал Крым в то лето. Все фотографии получаются точно такие же, как и три-пять-десять лет назад.

В том, что группа очень известных журналистов взялась за аполитичный проект, проявилась не очень заметная со стороны тенденция в фотожурналистике. Очень многие устали и от политики, и от журналистики, поэтому с огромной радостью берутся за де-факто или де-юре аполитичные проекты.

Как только на постсоветском пространстве снимают европейцы или американцы, нам начинает казаться, что они должны нас от чего-то спасти, должны быть суперобъективными. Они нам ничего не должны. Кроме нас самих, нам никто не поможет.

Another Crimeа показал абсолютную политизацию всего, связанного с Украиной и Россией. А ведь Франческо Зизола (я был его помощником) сделал глубоко осмысленный и проанализированный проект. Он показывает места сражений Крымской войны 1853–1856 годов и их трансформацию сегодня. Например, место, известное по первой военной фотографии Роджера Фентона как «Долина тени смерти», сегодня стало свалкой. Поле битвы, в которой погибли сотни тысяч человек, — огромный виноградник. Когда фотограф выводит идею проекта на такой глубокий уровень, здесь нет места политике.

Также этот проект проявил абсолютную поляризацию украинского журналистского сообщества. Люди не готовы воспринимать умные и глубокие проекты, все стали делить мир на чёрное и белое. Это печально, жизнь не так проста. Сегодня украинское фотосообщество голосует за то, чтобы исключить меня из своих рядов, так как я недостаточно украинец. Смешно и грустно.

Ситуация простая: весь мир знает, что Крым оккупирован. Первый раз после окончания Второй мировой войны одно государство в Европе захватывает часть другого. Обсуждать нечего.

Нам известно из истории, как можно использовать фотографию для пропаганды. Родченко с группой достойных писателей документировал строительство Беломорканала. Это на 100% аморально. Таких людей Ленин называл «полезными идиотами». Всем без разницы, что на снимках. Нужны только имена фотографов, чтобы использовать в пропаганде.

Есть украинский закон. Если я правильно понимаю, человек, незаконно посетивший оккупированную территорию, не имеет права на въезд в Украину. Надо действовать по закону. Для меня всё просто: я с людьми из этого списка работать не стану.

При первом же поисковом запросе о журнале «Русский репортёр», стоящем за этим проектом, вижу ссылку на фонд «Русский мир». Эта структура, судя по всему, создана Кремлём для пропагандистской работы. Никакой официальной информации о том, кто финансировал проект, я не нашёл. Чтобы собрать всех этих фотографов вместе, надо иметь хороший бюджет. Люди предполагают, что деньги не пахнут? Иногда деньги даже воняют.

У меня противоречивые чувства вызывают исключительно описания и подписи к фотографиям в проекте. Касательно выбора тем, подходов, визуальных приёмов — нет никаких претензий. Нравятся концепции и параллели, которые проводят в своих работах Франческо Зизола и Оливия Артур. Мне нравится идея с созданием фотографами повествовательного дневника. Но мне как украинке обидно и больно читать «Crimea, Russia» без всякого объяснения того, как Крым стал Россией. Мне хочется, чтобы упомянули аннексию и незаконный референдум. Многие проукраинские активисты погибли, были похищены, избиты, задержаны. Эти факты нельзя игнорировать. Документальный проект требует более серьёзного и ответственного подхода.

Как я оцениваю поступок авторов? Мы же не на товарищеском суде, правда? Я не поддерживаю своих украинских коллег, которые агитируют запретить въезд в Украину фотографам, которые снимали Крым. У нас не тоталитарное государство, я за свободу и против цензуры.

Идея фотографа агентства Magnum Оливии Артур снять в Крыму историю трёх семей — русской, украинской и татарской — показалась мне релевантной времени, и я согласилась ей помогать. Я работаю в Крыму над своими проектами с 2011 года, и в целом мнение большинства людей мне знакомо. Но летом 2014 года эйфория зашкаливала.

Оливия, приехавшая с чёткой позицией и заранее сложившимся представлением о том, что происходило в Крыму в феврале — марте 2014 года, не готова была слушать людей на улицах. Все в один голос кричали «Россия!», а мы пытались найти недовольных. В результате получился её «Крымский дневник» — на мой взгляд, объективно отражающий обстановку июня 2014 года.

Я уважаю работу всех участников проекта по той простой причине, что журналистика давно перестала быть объективной и каждый имеет право высказать своё собственное мнение.

Зайдя на страницу проекта, под первой же фотографией я увидела подпись «Крым. Россия». Про этику и объективность можно сразу забыть. Думаю, чуть позже появятся выставки и другие сопутствующие мероприятия, которые будут показывать, что эта потёмкинская деревня из проекта и есть реальный Крым.

Я ненавижу слово «пропаганда», но только оно применимо к этому проекту. Это попытка внедрения в западный мир мысли о том, что оккупация была правильной. Арт-легализация и лайт-отбеливание, если люди согласны подписаться под таким — это их дело.

Ложку можно использовать для еды или для варки дозы героина — важны акценты и тот, кто их расставляет. И кто платит, конечно. На фотографов, которые подписали «Крым. Россия», надо как минимум подать в суд за некорректно поданную информацию и признание оккупированной территории Россией. Думаю, им стоит запретить посещение Украины.

Я не берусь кого-либо осуждать из фотожурналистов, участвовавших в этой утончённой пропаганде. Не исключаю, что некоторые из них могли и не знать о конечной цели проекта. Датированные 2014 годом материалы вряд ли были сделаны специально для этого сайта, потому что его домен зарегистрирован в 2015 году. Имя владельца скрыто. Чьё финансирование, неизвестно. Не вызывает сомнений, что это пропаганда в стиле Russia Today, сделанная для недостаточно информированной западной аудитории. Известные имена были использованы, чтобы показать положительную сторону аннексии Крыма.

При этом создаётся впечатление, что фотографы слишком самоуверенны и готовы показать ещё с десяток вторичных историй для восторга невежественной публики. Милейший DocArt переходит в откровенный кич и треш. За такую халтуру редактора следует дисквалифицировать.

Всегда интересно посмотреть новое место. Это было два года назад. Тогда шума не было, не было такого противостояния.

У меня много друзей — украинских фотографов. Фотограф президента — мой ученик.

За комментариями лучше обращаться к психологам. Тем более это было давно, я уже не помню.

Дать согласие на участие в этом проекте меня побудило желание самому увидеть Крым после его аннексии Россией. Быть американским фотографом, которому разрешили там работать — это довольно редкий случай. В ходе своей карьеры я постоянно занимался тем, что уговаривал военных командиров, повстанческие группы или мировых лидеров дать разрешение на съемку. Фотожурналистика для меня — это допуск туда, куда не может попасть обычный человек. Так что я не стану отказываться от участия от предложения снять земли после незаконной аннексии. Я должен всё увидеть своими глазами, сам всё прочувствовать.

Когда в 2005 году я получил приглашение в Северную Корею, то согласился поехать, осознавая вместе с тем все ограничения, которые меня ожидали. Если бы я жил во времена расцвета фашизма в Европе, и меня бы пригласили поснимать оккупированный Париж, я бы тоже поехал. Мои фотографии не принадлежат руководству России, и оно не может контролировать, что я с ними делаю.

Интересно, что ничего из того, к чему я готовил себя, в Крыму не произошло. Меня ни разу не остановили органы правопорядка, ни разу не спросили документы, не просили показать пресс-карту. Ни разу не просили объяснить, зачем я снимаю. Я был просто американцем, который снимает то, что видит собственными глазами в потрясающем месте, которое, не приведи Господь (или “Не дай бог” — god forbid), может быть разрушено национализмом. Россия, по их мнению, никогда бы не позволила полуострову быть свободным — никогда. Такова их четкая позиция. Она неверная, но это их позиция. Пусть Киев и Запад вернут себе Крым силой. Посмотрим, во что выльется для этих земель националистическая гордость такого рода. История изобилует такими случаями, я и сам это не раз видел во многих странах.

Кристофер настоял на одновременной публикации своего комментария также и на английском языке:

What made me agree to the invitation to participate in the project was my personal desire to see Crimea for myself, especially after the annexation by Russia. To be an American photographer allowed into Crimea would be very unique. All my work over my career has been convincing commanders of military units, rebel groups, and even world leaders to give me access. This is what photojournalism has always been to me. So if someone wants to invite me to join a project to showcase a recent illegal annexation, this I won’t turn down. For I need to see with my own eyes and feel for myself.

When North Korea gave me a journalist invitation in 2005, long before any American photographer had ever been allowed, I agreed to go, all along knowing the restrictions that would be on me. If I lived during the rise of fascism in Europe and I was offered an invitation to document occupied Paris, I would have gone there. The Russian government does not own my images, nor do they control what I can do with them.

Contrary to what I thought would happen to me, I was never stopped by any authorities for anything. I was never asked for my ID and never once asked to show a press card. Never stopped and asked why I was taking pictures. I was an American walking around documenting what I saw with my own eyes. In an amazing place, a place that God forbid should ever allow itself to be destroyed by nationalism. Russia, in their eyes, was never going to allow Crimea to be free. Never. This is their obvious position. It’s not right, but it is their view. So let’s have Kiev and the West take Crimea back by force. See what this kind of nationalistic pride would bring to Crimea. History is rife with countries that went down this path. I have witnessed many.