Каково это — судить World Press Photo
В этом году в состав жюри World Press Photo вошёл фотограф-документалист и двукратный призёр этого конкурса Дональд Вебер. О том, по каким критериям он отбирал лучшие работы, как эстетика в фотожурналистике поглотила правду и почему вокруг итогов судейства так часто вспыхивают скандалы, Дональд рассказал Bird In Flight.
О работе в жюри
Во-первых, когда тебя приглашают в жюри — это приятно, для меня это значит, что в профессиональном фотографическом сообществе моё мнение что-то значит. За этим следуют подготовка, непосредственно судейство и период после него. Этот опыт связан с широким диапазоном эмоций, его невозможно описать простыми фразами вроде «это было отлично» или «это было ужасно». Потому что было по-всякому.
В процессе доводится переживать и эйфорию, когда обнаруживаешь феноменальные работы, и апатию, отчаяние и раздражение, когда раз за разом наталкиваешься на одни и те клише, плохо сделанные и, что больше всего бесит, непонятные фотографии. В такие моменты начинаешь сомневаться, что победители вообще будут. Но потом случаются эти прекрасные моменты, когда отличные снимки действительно выделяются из всех, и они прекрасны, и они подтверждают, что всё будет хорошо.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/05/WPPawards_021.jpg", "alt": "", "text":" «Лауринда». Рафаэль Розелла, Австралия. 1-е место в категории «Портрет». Лауринда в своём лиловом платье дожидается автобуса, который отвезёт её в воскресную школу."}
Потом наступает тот этап конкурса, где собственно и происходят обсуждения и споры, где нужно бороться за те работы, которые показались тебе наиболее привлекательными и вдохновляющими. И иногда другие члены жюри согласны с тобой, а иногда — абсолютно нет. Это весело, это заставляет думать, отстаивать своё мнение и находить убедительные аргументы; это помогло мне сформулировать собственный взгляд на фотографию, на её значение, на то, как снимок доносит сообщение.
Наше жюри было достаточно сплочённым. Конечно, случались расхождения во взглядах — и мне кажется, они необходимы, поскольку заставляют отчаяннее бороться за то, во что веришь — но в целом мы мыслили схоже.
Наконец, последний этап: оглашение победителей и несколько недель после конкурса. Что бы ни выбрало жюри, все будут не согласны с этим выбором. И это сильная сторона World Press Photo — жюри постоянно эволюционирует и постоянно меняется. Из года в год придерживаться одной линии мышления чревато. Жюри должно быть неоднородным, иначе без внешнего влияния оно становится догматичным и ограниченным.
Но всегда существуют разногласия. Каждый год — бесконечные споры о выборе фотографий-победителей. Результаты конкурса в этом году были, несомненно, спорными. Я не против споров как таковых, но там были целые школы, которым не нравилось что-то просто потому, что оно не было сделано традиционным образом.
Сомнения и реакция всезнающей публики: «Почему они не выбрали вот это?» или «Почему вон та история не прошла?», «Эта серия должна была выиграть, о чём только думало жюри!». Но на выбор влияет так много переменных, что сомневаться — пустое и глупое занятие. Следует довериться специализированному жюри.
О критериях отбора
Как оценить сотни фотографий? Да уж, если бы сотни! Всего было около ста тысяч работ. Как глава жюри документальных фотографий я участвовал в обоих раунда судейства: в первоначальном отборе, где ты просматриваешь всё и отбираешь снимки для второго раунда (на это уходит первая неделя) и в финале, где определяются победители в каждой категории (ещё одна неделя). Это значит, что за две недели я просмотрел примерно 60 тысяч фотографий.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/05/WPPawards_041.jpg", "alt": "", "text":"«Джон в котелке своего внука». Саркер Протик, Бангладеш. 2-е место в категории «Повседневная жизнь, фотоистории»."}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/05/WPPawards_05.jpg", "alt": "", "text":"«Кухня в центре Донецка». Сергей Ильницкий, Россия. 1-е место в категории «Главные новости». В ходе конфликта на востоке Украины в результате артиллерийского обстрела погибли трое человек и десять были ранены. "}
{"img": "/wp-content/uploads/2015/05/WPPawards_17.jpg", "alt": "", "text":"«Школьная форма трёх пропавших девочек». Глена Гордон, США. 2-е место в категории «Главные новости, истории»."}
Обычно в случае с фотоисториями можно было определить, есть ли у них шансы, по первым четырём снимкам. Серии, которые проходили в следующий раунд, как правило, были хорошо собраны — фотограф понимал, как донести идею в десяти изображениях. С одиночными снимками сложнее. На решение есть всего несколько секунд. Но при первичном отборе такой же подход, как при первичном режиссировании кадра — по какой-то причине тебе это нравится, поэтому ты просто говоришь «да» и идёшь дальше.
Тяжелее становится уже ближе к концу, когда перед тобой такие прекрасные работы, что принять решение невозможно, но ты должен это сделать. Поэтому, какие бы фотографии ни выиграли конкурс, нужно понимать, что они прошли жёсткий отбор, в ходе которого работы обсуждались, рассматривались вновь и вновь. Если бы победители наблюдали весь этот путь, они бы вдвое больше гордились своими работами.
О скандалах
Да, это происходит (часто работы, победившие в World Press Photo, уличаются в фальсификациях — в ретушировании, постановке сюжета и т. п. В этом году была лишена награды серия Джованни Троило о бельгийском Шарлеруа, когда выяснилось, что один из снимков в ней был сделан в другом городе. — Прим. ред). Причин много. Но главная, на мой взгляд, — в том, что фотография стала услугой, что мы стали инструментами экономики, в том смысле что наше значение как рассказчиков было размыто за последние несколько десятилетий, и работа фотожурналистов теперь состоит в том, чтобы выполнять приказы людей наверху медиапирамиды. Голос и понимание проиграли эстетизму.
{"img": "/wp-content/uploads/2015/05/WPPawards_20.jpg", "alt": "", "text":"Снимок Джованни Троило из его фотоистории о бельгийском городе Шарлеруа La Ville Noir — The Dark Heart of Europe («Чёрный город — Тёмное сердце Европы»), получившей первый приз WPP в категории «Проблемы современности», был сделан не в Шарлеруа, а в коммуне Моленбек-Сен-Жан под Брюсселем. Когда об этом стало известно, Джованни Троило лишили награды."}
Мы стали ставить эстетику в фотожурналистике выше, чем саму идею фотожурналистики. Эстетический метод поглотил идею правды. В итоге наши работы стали однородными, и через эту однородность мы насаждаем эстетическую волю рассказу. История и наше собственное понимание этой истории становятся вторичными, мы всего лишь менеджеры по работе с клиентами на службе у больших медиа. Но я чувствую, что эта тенденция меняется, есть независимые голоса, и я думаю, что World Press Photo в этом году их демонстрирует. Гленна Гордон, Саркер Протик, Аса Шёстрём, Мэдс Ниссен — лишь некоторые из тех, чьи работы выделялись не только благодаря эстетической ценности, но и благодаря тому, что их авторы понимают свою работу, понимают, что они делают и зачем.
Новое и лучшее
