Максим Дондюк: «Фотография для меня как дневник: снял и пошёл дальше»

Фотосерия Максима Дондюка, посвящённая событиям на Майдане, в этом году была отмечена престижной наградой Rémi Ochlik Award и сейчас выставляется на крупнейшем фестивале фотожурналистики Visa pour l’Image в Перпиньяне. Ранее известность Дондюку принёс другой его проект — об эпидемии туберкулёза — над которым он работал около двух лет. Bird In Flight поговорил с Максимом о том, почему начинающим фотографам не нужно стремиться к быстрому признанию, чем вредит фанатичное отношение к профессии и кому вообще не стоит заниматься документалистикой.

Максим Дондюк, 31 год

Родился в селе Полянь Хмельницкой области, вырос в Новой Каховке. Отслужив в армии, поступил в Харьковский государственный университет питания и торговли. Работая поваром, заинтересовался фотографией и скоро занялся ею профессионально. Сотрудничал с фотоагентствами PHL (Украина), European Pressphoto Agency (Германия), Focus Picture (Россия), Metaphor Images (Австралия), Ask Images (Франция). С 2010 года работает как независимый фотограф.

СайтInstagramFacebook

В отличие от многих конкурсов, где нужно подавать свои работы, платить взносы, Rémi Ochlik Prize — это премия, на которую тебя номинируют другие фотографы, фоторедакторы. Ты сам об этом можешь даже не знать. Жюри закрытым голосованием выбирает, кто из предложенных кандидатур, по их мнению, сделал что-то выдающееся в области документальной фотографии, фотожурналистики. Мой проект про Майдан номинировал фоторедактор Paris Match. Победа в конкурсе для меня самого была новостью.

На данный момент победа в Rémi Ochlik Prize — одна из важных. Все предыдущие служили как бы пирамидой, без них не было бы и этой награды. Какими бы ни были мои фотографии, меня не номинировали бы, если бы не знали. Так часто бывает с людьми искусства, они всё ждут, что кто-то придёт и скажет: «Ой, какой ты гений!». А на самом деле нужно учиться преподносить себя.

Я занялся фотографией с третьей попытки. В детстве мне подарили «Смену». Мама была фотолюбителем, научила меня проявлять плёнку. Но дальше дело не пошло — дефицит, плёнки было не достать, не до съёмок. Когда мне было лет двенадцать, отец моего друга открыл фотокружок. Начали снимать, проявлять. Всё было на техническом уровне, без творчества. Но потом появились мыльницы, услуги печати, кружок закрылся. Началась служба на флоте. После я приехал в Харьков и устроился поваром. Неделю на кухне, неделю дома. Я решил, что мне нужно какое-то хобби, и взялся за Фотошоп. Купил учебник огромный, ретушировал старые порванные фотографии из маминого архива. Потом понял, что нужно обрабатывать собственные фотки, и купил камеру.

В 2006 году я начал снимать сферические панорамы. Было всего три-четыре человека, которые в Украине такое делали. Я обзавёлся камерой, Nikon D70, заработал какие-то первые деньги на фотографии. А спустя какое-то время познакомился с фотографом Сергеем Козловым, который взял меня на репортаж. Мне понравилось. После этого я начал бесплатно работать для одного агентства. Ночью работал поваром, а днём ездил на какие-то пожары, куда–то ещё.

{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_21.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_22.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_23.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_24.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_25.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_26.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_27.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_28.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_29.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_30.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_31.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_32.jpg",
"alt": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации",
"text": "Из серии Евромайдан: Культура конфронтации"
}

Не стоит относиться к фотографии слишком серьёзно. Не надо расстраиваться, когда что-то не получается. Не надо пытаться во что бы то ни стало опубликовать свои снимки. Браться за проекты можно, когда переходишь на серьёзный уровень. Я только сейчас пришёл к тому, чтобы сделать выставку, издать книгу, но часто фотографы с этого начинают.

Тому, кто хочет заниматься фотографией и зарабатывать на ней деньги, надо выбрать коммерческий путь: рекламу, свадьбы, всё что угодно. Если же человек хочет заниматься документальной фотографией, он должен сделать её своим наркотиком. Не ждать, что ему заплатят за поездку в какое-нибудь опасное место, а оплачивать её самостоятельно. Понимать, что выставки — не самоцель, а побочный эффект в случае успеха.

Когда фотография станет частью твоей жизни, когда ты начнёшь к ней относиться фанатично, тогда перестанешь думать о ней как о работе. На Lumix-фесте я смотрел портфолио молодых фотографов. Один парень просто офигеть как круто снимал до института, а после пяти лет учёбы стал снимать в десять раз хуже — начал слишком много думать о композиции, о том, что ему для журнала нужен крупный или общий план… а до этого он делал такие вещи, что с ума можно сойти. Мы поговорили с ним об этом, и он согласился.

Я не верю в Бога, ни во что бы то ни было. Фотография — моя философия. Через неё я познаю мир, пытаюсь понять, что важно — что неважно, что хорошо — что плохо. На своём опыте, через соприкосновение с другими. Моя профессия позволяет мне быть и хирургом, и военным, и лётчиком, кем угодно. Больным туберкулёзом могу на год стать, прожить его жизнь и вернуться к своей с его опытом. Такой опыт многое даёт.

Я пытаюсь вкладывать в фотографию свои эмоции. Я верю, что фото — это не просто технический образ, это сосуд, в который я вкладываю все свои переживания.

Моя фотография ни в коем случае не должна нести какой-либо авторский замысел. Важен второй уровень восприятия. Вот мы видим изображение, на котором «Беркут» сражается с протестующими. Это первый уровень. Но есть второй, подсознательный, связанный с твоим опытом, с твоим внутренним миром — на этом уровне ты можешь воспринимать изображение как картину или какой-то иконный образ или твой сон. Тогда это действует по-другому, глубже.

Я в какой-то момент подумал, что фотография мне вообще не нравится. От скуки поехал в Крым и начал снимать там фильм. И понял, что именно фильм может лучше всего рассказать историю. Затем я вернулся к фотографии и на Майдане уже чётко разделял: есть история, журналистское повествование, а есть статические образы. Эмоциональные. Вот на Майдане я видел вообще какие-то сумасшедшие картины. И стремился запечатлеть их так, чтобы они цепляли и через 50 лет, а не только сегодня.

У многих молодых авторов есть концепция, идея, текст, герои. У них есть всё, кроме визуального языка. Потому что у них полностью отсутствует понимание, что такое визуальное общение со зрителем. У меня есть теория, что фотография — это контейнер, в котором находятся твои эмоции. Если ты будешь чувствовать, сопереживать, иметь близкий контакт с тем, что происходит — у тебя не получится безэмоциональная фотография. А если ты стоишь и думаешь, что у тебя через 20 минут дедлайн, что фотографию надо сделать так, чтобы она появилась в ленте АР, то как можно вообще поймать чувства?

Насмотренность — это когда ты берёшь фотографии какого-нибудь мастера, например, Нахтвея, или поднимаешь архив «Магнума», где несколько тысяч фотографий, а потом месяц пытаешься повторить их, как обезьяна, в каждом репортаже. Когда ты вот так скопируешь сто фотографов, то в твоих фотографиях появится по чуть-чуть от каждого из них, и это будет твой стиль. Насмотренность важна для построения визуальной композиции, а следующий уровень — это уже применение эмоциональной составляющей, когда ты начинаешь вкладывать в фотографию рассказы Хэмингуэя, стихи, музыку. Это уже будет твоё искусство, в котором есть частичка от всего. Когда ты достигнешь этого уровня, ты уже начинаешь использовать образное мышление, а не повторять за другими.

Важно научиться правильно передавать то, что ты видишь, что тебя цепляет. Часто фотограф начинает задумываться, строить кадр, композицию — и упускает эмоции! В итоге получается красивая, уравновешенная, но совершенно мёртвая фотография.

Когда вижу, что хочу снять, поднимаю камеру и снимаю. Поскольку у меня всего один объектив, я знаю границы кадра и не пристреливаюсь. А когда начинаешь примеряться — снимать стоя, сидя, лёжа, ширик, длинный фокус… ты вообще понимаешь, что ты фотографируешь? У меня по-другому: снял и пошёл дальше. Фотография для меня как Твиттер.

Многие фотографы выбирают себе двух-трёх кумиров и начинают их копировать. Да расширьте круг своих кумиров хотя бы до десяти! Если мне понравился автор, я попытаюсь понять, как он мыслил, почему считал так, а не иначе. Я перечитаю все его интервью, пересмотрю все фильмы, фотографии, узнаю, кто у него любовница, где он жил — мне про него всё интересно.

На меня повлиял Джеймс Нахтвей, я преклоняюсь перед ним. Его съёмки — это нечеловеческие усилия. Я снимал только туберкулёзников, а у него было много таких серий. Понимаю, насколько психологически тяжело искренне отдаваться каждому проекту.

Мне нравится Хэмингуэй. Его книги дают намного больше идей для фотографий, чем работы какого-либо именитого фотографа. Я мечтаю снять историю про рыбаков только потому, что прочитал книгу «Старик и море».

Во время проекта про туберкулёзников я вдохновлялся Хантером Томпсоном. Я перечитал все его романы, стремился погрузиться в историю, стать «гонзо». Даже пытался делать фотографии с собой в кадре: как я играю с больными в карты или пью с ними водку.

{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_09.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_10.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_11.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_12.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_13.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_14.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_15.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_16.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_17.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_18.jpg",
"alt": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине",
"text": "Из серии Эпидемия туберкулеза в Украине"
}

В чёрно-белой фотографии для меня идол — Себастьян Сальгадо. В цвете нравится Георгий Пинхасов. Но только то, как он работает с цветом. В его фотографиях много образов, но они слишком наркоманские и визуально слишком эстетичны. Это круто, но для меня важна документалистика. Правильно работал с цветами Хорст.

Когда я начинал работать с цветами, мне дали совет: новичку не стоит использовать больше трёх цветов, иначе получится каша. Нужно в фоторедакторе размыть фотографию до цветовых пятен. Если результат понравится, значит цветовая композиция правильная. Если цвета не в гармонии — нужно корректировать. В дальнейшем следует тренировать себя так, чтобы увеличить количество цветов на фотографии до десяти и чтобы каждый из них дополнял остальные.

Я всё снимаю на один объектив — 35 мм. Ещё у меня есть «полтинник», но он нужен только для двух случаев: когда мне нужно снять для «Шпигеля» какой-то портрет и когда 35-миллиметровый выходит их строя. Я уже устал его чинить и замотал скотчем.

Цифра слишком молодая, и её воспринимают не совсем правильно. Важно не то, на что ты снимаешь, а то, как выглядит фотография. Мне нравится плёнка, но это дорого и непрактично. Я могу довести RAW-файл до сходства с плёночным кадром. Поэтому не вижу плюсов в плёнке, это эстетство.
Для меня нет разницы, на что снимать. Скоро все вообще будут снимать на айфоны.

Старые фотографы не любят цифру, потому что техника стала доступной, появилась уйма людей, мнящих себя фотографами, и из-за визуального шума, который они создают, как будто бы стало тяжелее привлечь внимание к своим хорошим снимкам. А ещё многие из них не любят цифру, потому что не могут обработать цифровой файл — так, чтобы он был похож плёночную фотографию.

Я не брал уроков по обработке снимков. Научиться мне помогла насмотренность: я просматривал много цветных фотографий, чтобы понять, где лучше передан цвет неба. Возьмите какую-нибудь плёночную фотографию, поставьте её перед собой и вытягивайте синий цвет на цифровом снимке до тех пор, пока он не станет таким же, как на отпечатке. В какой-то момент вы начнёте чувствовать цвет.

{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_01.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_02.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_03.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_04.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_05.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_06.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_07.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
},
{
"img": "/wp-content/uploads/2014/08/dondiuk_08.jpg",
"alt": "Из серии Рош ха-Шана",
"text": "Из серии Рош ха-Шана"
}

Я бы посоветовал молодым фотографам, чтобы они сами себе были критиками и не слушали коллег. Потому что все фотографы — конкуренты. Только мастер высокого уровня, самодостаточная личность, может дать вам действительно ценный совет. При этом многие учителя пытаются из тебя сделать того, кем не стали они сами. И если ты выбираешь путь, который им не близок, они перестают тебя понимать.

Фотограф Платон, который снял широкоугольником знаменитый портрет Владимира Путина для журнала Time, в своих интервью вспоминает: двадцать лет ему рассказывали, что так снимать нельзя, что широкоугольный снимок снизу — это брак. Он продолжал так снимать, его увольняли. А сейчас это стало классикой. Если ты единственный человек, кто считает, что это правильно, а все остальные с тобой не согласны, возможно, ты гений.

Проект о жизни людей, больных туберкулёзом, был неотъемлемой частью моей жизни. Я не мог вечером пойти попить пива с друзьями, потому что все мои друзья, все люди, с которыми я общался — это были пациенты хосписа. Я влез в долги, потерял семью, многие близкие перестали со мной общаться. Они не понимали, почему для меня это так важно. Я жил вместе с больными, вёл блог, в котором публиковал снимки, но в течение года СМИ не проявляли к ним интереса, хотя я предлагал эти фотографии бесплатно. Когда я рассказываю об этом на лекциях в Европе, студенты удивляются. Потому что они ничего не начинают делать без денег. Их так в институте учат: сначала нужно получить грант, заказ, только после этого браться за съёмку. Это правильно на самом деле. Ты должен чётко понимать, что будет в итоге. Я же просто плыл против течения.

Нет ничего хуже, когда тебя все хвалят. Я бы не хотел всем нравиться. В творчестве важно не скатываться в попсу и стоять на своём. Пусть тебе говорят: «Ты дерьмово снимаешь». Сколько раз я слышал такое, когда фотографировал туберкулёзников! Поначалу вообще никто не верил, что из этого что-то получится.

Надо обладать упорством. Когда ты к чему-то долго идёшь, обязательно наступает момент, когда отчаиваешься — думаешь, достичь цели невозможно, все были правы, когда отговаривали. А это жизнь посылает тебе испытание. Если не отступишь, не свернёшь с пути — тебе откроется дверь. Надо просто потерпеть.