Опыт

Сергей Максимишин: «С творческой точки зрения журналистика на подъёме, а по оплате труда — жопа полная»

9 и 10 апреля один из самых известных фотожурналистов России проведёт в Киеве мастер-класс об искусстве рассказа фотографиями. Накануне с Сергеем Максимишиным поговорил Bird In Flight.
Сергей Максимишин 50 лет

Учился в Ленинградском политехническом институте на кафедре экспериментальной ядерной физики. Во время службы в армии был фотографом военного клуба группы советских военных специалистов на Кубе. Дальнейшую учёбу совмещал с работой в лаборатории научно-технической экспертизы Эрмитажа. С 2003 года сотрудничает с немецким агентством «Фокус». Двукратный лауреат World Press Photo, победитель множества российских и международных конкурсов. Публиковался в Time, Newsweek, Paris Match, Stern, Geo и многих других изданиях.

Недавно рассказывали, как французская газета Le Courrier de Russie решила не дать вам премию «Лучший фотограф», потому что вы отказались участвовать в постановочной съёмке. Почему отказались?

В журналистике, мне кажется, постановка допустима при одном только условии: что она никто никого не обманывает. Если вы пытаетесь выдать поставленную карточку за подсмотренную, это фуфло, этого делать нельзя. У Яны Романовой есть совершенно гениальная история про офисный планктон. Эти люди сидят на работе ради денег и занимаются полной хернёй. Они ищут самореализацию, поэтому кто-то пупок заголил и пошёл сальсу с неграми танцевать, кто-то с тарзанки прыгает, кто-то ушёл в реконструкторы. И вот Яна взяла этих реконструкторов, одела их в доспехи, исторические костюмы, посадила их в офис и стала снимать. Это очевидная постановка, но это блестящее решение журналистское.

Главное — не врать, а правду можно рассказать и через вот такой гротеск. Вот от стрит-фотографии постановочной немножко тошнит.

Вообще, корпоративные заказы — это не стыдно.
maks_04
maks_20

Недавно Александр Петросян в интервью сказал нам, что корпоративные буклеты — основной заработок фотографа сейчас, а Тягны-Рядно — что в наше время вас с Петросяном уже не станут нанимать для журнальных съёмок, проще и дешевле найти кого-то на месте. В общем, все рассуждают о том, что фотожурналистика находится в полнейшем кризисе. Какое у вас на этот счёт мнение?

Кризис журналистики и кризис платёжеспособности — разные вещи. С творческой точки зрения журналистика сейчас на подъёме, а по оплате труда — жопа полная. Половина моих доходов — это галерейные продажи, треть —образование, остальное — мои проекты. Если я вижу, что история интересная, то прихожу в русские журналы и просто говорю: «Дайте денег на дорогу, я сделаю». Но я знаю, куда можно будет эту историю после выхода отправить. Кому-то же приходится устраиваться в какую-нибудь «Транснефть». Вообще, корпоративные заказы — это не стыдно. Георгий Пинхасов очень много работает, очень красиво работает, он чемпион мира по съёмке аэропортов. Или тот же Сальгадо, который, по слухам, прилетает в Москву снимать корпоративные портреты для банков. Жить-то надо.

Если ты снимаешь неправду, ты обманщик. Либо можно сказать, что ты художник. И делай что хочешь.

У меня были корпоративные заказы, которые в тысячу раз интереснее журналистских заказов. Это другая степень доступа. Например, два года я делал годовые отчёты для «Газпром-Германия». У меня было длинное путешествие по Ямалу — никакого журналиста не пустят никогда в жизни так близко. А второй раз поехал по границе Узбекистана и Туркменистана, снимал про газ там — и это было дико интересно. И денег на таких заказах раза в три больше, чем могут заплатить журналы. Поэтому нечего тут стыдиться.

А что стыдно для фотографа?

Врать. Мы вступаем в негласный договор с читателем: он нам платит деньги, а мы ему снимаем правду. Если ты снимаешь неправду, ты обманщик. Либо можно сказать, что ты художник. И делай что хочешь. Но я пока журналист.

maks_14
maks_24
maks_03

Бывает так, что вас просят снять что-то более близкое политике редакции?

Я просто не работаю с теми журналами, чья политика мне не близка. Да и сколько сейчас журналов в России вообще? Ну, есть «Огонёк» и «Русский репортёр».

Но «Репортёр» же уже бьётся в агонии?

Я бы не сказал, что он бьётся в агонии. Я бы сказал, что он бьётся. Постоянно же я работаю с журналом Stern, их позиция абсолютно соответствует моей. Они немножко леволиберальные, и с людьми из Stern я работаю в абсолютной симфонии.

У нас когда-нибудь появится какой-нибудь Stern?

Думаю, что нет, он никому не нужен. Не во всех странах есть журналы. В Америке есть Time, во Франции — Paris Match, в Германии — Stern, Spiegel. А в Англии и у итальянцев есть только воскресные приложения к большим газетам.

Если хотите быть журналистами, то никогда не будете богатыми, никогда не будете знамениты, никогда не будете менять мир.

Когда к вам приходят студенты, которые именно что хотят быть фотожурналистами, а никакими не художниками, вы их готовите к тому, что они будут бедными, что им некуда будет приткнуться, если они не найдут себе такой Stern?

Всегда им говорю: если хотите быть журналистами, то никогда не будете богатыми, никогда не будете знамениты, никогда не будете менять мир, как бы вам этого ни хотелось. Единственное, что в этой работе есть, — образ жизни.

maks_06
maks_07
maks_02

Бывало, чтобы с вами органы беседовали? Сталкивались ли вы с цензурой?

Фотографы в России нафиг никому не нужны, и никто их не ловит. Мы настолько малозначимы, журналы настолько ничего не значат, что я знаю всего несколько случаев, когда на нас обращали внимание. Был случай, когда кто-то снял каску омоновца со знаком SS, вот тогда все зашевелились. Чаще сталкиваешься с самоцензурой. Меня дико возмутила история с фестивалем в Краснодаре. В один год была тема «Лица». Куратор — не буду называть имя, оно у всех на слуху — просит у меня 10 картинок. Одна из фотографий — портрет Путина. Казалось бы, где же ему висеть, как не на фестивале по теме «Лица»? Но куратор испугалась и сняла его прямо с экспозиции. Никто ничего ей не говорил, она просто испугалась.

Как бы чего не вышло.

Таких случаев очень много, но этот самый вопиющий.

Я не очень серьёзно отношусь к фотографии. Одной хорошей больше, одной меньше...
maks_01

Герои ваши на вас обижались?

Было такое. «Русский репортёр» делал материал «Один день из жизни России», отправили фотографов в разные точки страны. Я поехал в Дагестан. Это был один день из жизни чабана, он как раз собирался перегонять отару. Чабан с женой рассказали, что живут в квартире, где прежде жил идейный человек, который ушёл в лес — и его убили. Они нашли в квартире письма к детям. Письма были личными и трогательными. Ещё рассказывали про то, как к дочери сватались люди, которые не должны были свататься. Они видели, что я журналист, знали, что я это всё пишу и снимаю. Но после публикации начались звонки, они рассказывали, что не могут выйти из дома от стыда и страха, просили удалить это из интернета. Текст был неплохой и разошёлся по Сети. Я сидел неделю: вылавливал материал повсюду, просил поменять один абзац, другой удалить и так далее.

Но это был текст. Не помню, чтобы так сильно обижались на фотографии.

Спрашивать разрешения фотографировать людей на улице или нет?

Если вас видно, то спрашивать не нужно. Я снимаю до тех пор, пока мне не высказывают прямо, что этого делать не стоит. В таком случае готов извиниться и удалить все снимки. Мало ли, какие у человека причины не попадать в кадр. Я не очень серьёзно отношусь к фотографии. Одной хорошей больше, одной меньше…

Я был таким буржуйчиком крепеньким. У меня были хорошие костюмы, секретарша Надька, офис в центре, водитель Саша.
maks_05
maks_16

Я где-то читала, что вы случайно стали фотографом. Это правда?

Я был таким буржуйчиком крепеньким. У меня были хорошие костюмы, секретарша Надька, офис в центре, водитель Саша. Я был директором предприятия, которое занималось оценкой бизнеса, недвижимости и т. д. Я сам и моя семья, мы привыкли к определённому уровню комфорта. Я хотел быть фотографом, но не думаю, что у меня хватило бы сил всё бросить, если бы не дефолт. И тогда я понял: сейчас или никогда. Сейчас я смотрю на фотографии, которые делал тогда, и понимаю, что решение было отчаянным. Если бы не получилось и в 35 лет я остался бы фотографом районной газеты, было бы ужасно.

Чисто российский парадокс. Ты приезжаешь, и люди рассказывают тебе, как им плохо. А когда ты покажешь, как им плохо, то ты сволочь и всё очернил.

Сколько времени у вас ушло на раскачку, прежде чем вы стали профессионалом?

Как ушёл в «Известия», так и стал. Я год там отработал, у нас была очень хорошая команда. Газета отучает думать. Тебе говорят, что делать. А нас заставляли думать о том, что делать завтра. Через год я попал в Чечню, где встретил Юру Козырева и Джеймса Хилла — людей, которых я с гордостью могу назвать своими учителями.

Какая из командировок была самой провальной, а какая самой удачной?

Провальных не было. Самая приятная — когда ездил снимать на Бали свадебный отель. Я жил в хоромах и вспоминал анекдот, как еврей спьяну улетал в космос и забыл свой позывной: «—  Земля, Земля! Кто я? — Вообще ты поц, но сейчас ты „Сокол“».

Самая продуктивная командировка была в Афганистан. Глядя на то, что сделал, могу сказать, что Серёжа Максимишин начался с Афганистана в 2001 году.

Сейчас берётесь за горячие сюжеты?

За военные нет. И новости меня не очень интересуют.

А портреты?

Терпеть не могу. Это чисто постановочный жанр, ну на 90 %. Само наличие фотографа в метре от объекта съёмки даёт такое искажение реальности, что о правде уже никакой речи быть не может.

Я никогда не снимал дома. У меня нет фотографий детей, жены.

Моё любимое — это стык этнографии и социальной истории. Вот я съездил в Монголию, снял историю про девочку, которая живёт в юрте и учится на балерину в классическом хореографическом училище. Вот это моя тема.

Получается, что дома, в Питере, вам меньше хочется брать в руки камеру?

Я, наверное, скажу страшное, но мне вообще не хочется брать камеру в Питере. Я никогда не снимал дома. У меня нет фотографий детей, жены. Я снимал Питер для Stern, но мне лучше в незнакомом месте, у меня там лучше получается. Пусть это будет Россия, но другое место.

Для Paris Match я снимал Екатеринбург, и съёмка очень понравилась жителям города. А с Норильском иначе. После того как мне дали за неё какой-то приз, я читал форумы норильчан, где писали, что «если эта с**а сюда приедет, то он сожрёт эти фотографии».

Чисто российский парадокс. Ты приезжаешь, и люди рассказывают тебе, как им плохо. А когда ты покажешь, как им плохо, то ты сволочь и всё очернил.

Двухдневный мастер-класс Сергея Максимишина на тему «Фотограф как рассказчик» пройдёт 9 и 10 апреля в киевском Центре Довженко. Организаторы мастер-класса фотожурналиста: клуб «5.6» и Школа фотографии Виктора Марущенко.

Новое и лучшее

37 563

8 818

10 771
11 006

Больше материалов