Анатомия оргазма Нобуеси Араки

«Больше всего на свете я люблю женские половые органы», — признается японский фотограф Нобуеси Араки. Благодаря маленьким круглым темным очкам и легкой тучности он похож на кота Базилио из сказки про Буратино. И когда он говорит о женщинах, то плотоядно облизывается, будто вспоминая вкус недавно съеденной жирной мышки. Араки постоянно вспоминает свою жену, рассказывает, что она была красивая, что он любил ее и что она очень переживала, когда он раздевал чужих женщин, связывал их, трогал за разные места. Этим он ускорил ее смерть. По крайней мере, так он думает сам. В 1993 году Араки издал книгу с прекрасным названием «Эротос», в которой визуальным языком изложил свою концепцию смысла жизни.

По его мнению, весь мир существует только благодаря заложенной в нем сексуальной энергии, которая является зеркальным отражением смерти. Знаки проявления этой силы заключены во всем, что нас окружает. Они одновременно притягивают, возбуждают, пугают, вызывают отвращение и просверливают в нас черную дыру, путь в пустоту. Мужчина видит во всем, к чему прикасается телом или взглядом, женские гениталии, он готов к оргазму, а значит, к смерти. Оргазм никогда не повторяется по ощущениям с разными партнерами или с одним партнером, если этот партнер каждый раз переживает секс как факт встречи со смертью. Араки считает процесс фотографирования видом сексуального соития, а каждый кадр — оргазмическим извержением, то есть умиранием и возрождением. Поэтому он составлял «Эротос» так, чтобы каждый снимок словно совокуплялся со зрителем, а зритель совершал половой акт с изображением, которое благодаря воображению приобретало вполне осязаемые черты.

В каждой женщине Араки чувствует смерть, как чувствовал ее в своей больной раком жене, поэтому, открывая «Эротос», зритель по воле фотографа становится некрофилом, фетишистом, маньяком, колдуном. Безумный фотограф вводит человека, который открыл книгу, в контекст влажного, пресыщенного порнографическими метастазами организма своих фантазий и представлений обо всем сущем. Для Араки нет разницы между слезящимся женским глазом, сухим цветком, сморщенным сухофруктом и распахнутым пространством вагины. Он видит идентичность в улитке, обволакивающей клитор, и пенисе, проникшем в чей-то рот. Это все — о предвкушении оргазма, его ощущении и гибели обоих партнеров по экстазу.

«Эротос» дышит предсмертной агонией, но эта агония — содрогание тела в результате оргазма. Араки признается, что книга рассказывает о том, как он эротически переживает женщину, как связан с ней, как боится и жаждет ее. Он раскладывает свои страсти, желания, убеждения, боли, воспоминания на составляющие, на знаки. Делает фотографии так, чтобы они вызывали тактильные ощущения и проникали в мозг всей своей сексуальной, живительной слизью, наполняющей страницы издания.

«Женщины владеют всеми чарами самой жизни. У них есть все ее атрибуты: парализующая красота, убийственное уродство, сладкое бесстыдство, странная чистота. Гораздо больше, чем у природы. В женщине — море и небо. В женщине — бутон и цветок. Фотограф, не фотографирующий женщину, не познающий женщину — никакой не фотограф, или разве только третьесортный фотограф. Женщина может научить вас жизни гораздо лучше, чем вы сможете узнать о ней в книгах Бальзака. Будь то ваша жена, спутница на одну ночь или проститутка — женщина научит вас тому, как вращается мир. Свою жизнь я строил на том, что встречался с женщинами».

Араки не читает книг — он читает женские сущности, и этого ему достаточно. Он радуется, находя ответ на вопрос, морален ли эротизм. Конечно же морален, так как нет на земле вещи, где бы Эрот не жил, не скрывался, не высовывал щекочущий подсознание язычок. Книга и об этом. Она развеивает сомнения насчет того, стоит ли прятаться от живущего в каждом существе бога Эрота и надо ли его в себе убивать, ведь он все равно вылезет как еще более активная и агрессивная субстанция.