Щорс знает что: Может ли декоммунизация быть креативной

С 2015 года в Украине из публичного пространства убрали 2,5 тысячи советских монументов. Почти половина — это памятники Владимиру Ленину. Некоторые из них переоформляли, некоторые — демонтировали вместе с постаментом.

Директор Украинского института национальной памяти (УИНП) Антон Дробович поддерживает декоммунизацию, но предлагает не сносить памятники, а менять их облик. Раньше он предлагал создать музей пропаганды на основе «Легендарной тачанки» в Каховке, а теперь — поддержал идею обернуть памятник Николаю Щорсу в Киеве черным латексом.

Bird in Flight поговорил с искусствоведом Евгенией Моляр о том, может ли вообще декоммунизация быть креативной (она считает, что нет), и дал возможность Антону Дробовичу прокомментировать ее доводы.

Не нужно бояться советских памятников — как инструмент политической агитации они уже не работают

Евгения Моляр: «Советские памятники постепенно превращаются в обычные элементы городского ландшафта. К 2015 году мало кто из прохожих мог вспомнить, кому посвящен конный монумент на бульваре Тараса Шевченко, пока его не начали стыдливо прикрывать украинским флагом.

Памятник Николаю Щорсу, о котором говорит Антон Дробович, создали в 1954 году выдающиеся украинские скульпторы Михаил Лысенко, Николай Суходолов и Василий Бородай. Это лучший образец конного монумента в Украине. Авторы вдохновлялись итальянским памятником кондотьеру Эразмо де Нарни по прозвищу Гаттамелата XV века.

Ценность памятника Щорсу заключается в мастерской, анатомической точности воспроизведения фигуры коня, его легких естественных движений. Эту скульптуру Михаил Лысенко создал по образу киногероя фильма „Щорс“ Александра Довженко, а не самого исторического персонажа.

Принудительное уничтожение монументов привлекает к ним общественное внимание именно как к объектам пропаганды: появляются их защитники, снова звучат идеи, которые эти памятники транслировали».

Нужно бояться — символы всегда работают

Антон Дробович: «Памятники, конечно, потеряли часть своего коммунистического пафоса, но символы никогда не молчат. Это то же, что сказать: „Нацизма нет уже много лет, поэтому давайте оставим свастику“. Во-первых, присутствие этих памятников на улицах нарушает закон. Во-вторых, не может потерять свою силу символ режима, убившего 20 миллионов человек.

Я очень уважаю цивилизованную работу, которая направлена ​​на сохранение памятников монументального советского искусства. Но если произведение содержит сомнительные символы, его нужно поместить в музей. Если не содержит запрещенных символов, как, например, статуя „Днепровские волны“ в Днепре, которую разрушили не из-за декоммунизации, то может оставаться в публичном пространстве».

Креатив вместо сноса — плохая идея. Любое вмешательство в авторское произведение — это вандализм

Евгения Моляр: «Любое вмешательство в существующее авторское произведение — это вандализм. Такое практикуют уличные художники, а для власти подобные высказывания недопустимы. В общем, так называемая креативная декоммунизация невозможна: творчество и креатив не бывают принудительными».

Оставлять памятник душегубу нельзя. Оставлять пустой постамент — тоже. Нужен креатив

Антон Дробович: «Если это памятник советскому деятелю, причастному к репрессиям и массовым убийствам, его обязательно должны убрать из публичного пространства. Кто бы его не делал — здесь величие художника не играет роли, даже если его потом самого репрессировали.

Поступать с памятниками нужно, конечно, не так, как делали коммунисты после декрета о монументальной пропаганде. Например, мы (УИНП. — Прим. ред.) в Каховке сформировали рабочую группу для создания музея монументальной пропаганды на основе памятника „Легендарная тачанка“. При этом нужно помнить, что пустой постамент — это тоже красноречивый символ. Оставлять его таким нельзя».

Заменять одни идеологические памятники другими — это так по-советски

Евгения Моляр: «Обычно сразу после демонтажа предыдущего памятника пьедесталом занимались по собственной инициативе местные активисты или художники. Чаще всего вместо Ленина устанавливали украинский флаг, трезубец, добавляли орнамент, имитирующий вышивку брокар или петриковскую роспись. Распространены были самодельные инсталляции на тему Майдана, например различные конструкции из автомобильных шин.

На следующем этапе заполнением пустых постаментов занимались органы местного самоуправления. Такие объекты уже имели финансирование и отличались масштабностью. Чаще всего на старых постаментах появлялись скульптуры: Тараса Шевченко, религиозных персонажей, казаков. Иногда выкованные из металла или вырезанные из камня трезубцы.

Такие объекты продолжают советский метод отражения господствующей идеологии в публичном пространстве, просто заменяя отдельные элементы. Памятник Писанке в Кагарлыке случайно стал мощным художественным высказыванием. Яйцо — символ рождения и возрождения. И в данном случае получилась очень точная аллегория того, как любая идеология порождает своих идолов. Уничтожив одних, мы же на их место устанавливаем новые, и так может продолжаться вечно».

Все так, но иногда можно

Антон Дробович: «Просто механическая замена — это действительно дурной тон. Это говорит о неспособности работать с пространством. Иногда это уместно, например когда в Верховной Раде заменили серп и молот на трезубец. Но нельзя отпилить Ленину голову и поставить на ее место голову Тараса Шевченко.

В прошлом году в Полтаве было принято решение о создании памятника Симону Петлюре. Здесь есть логика: памятник будет находиться неподалеку от места, где раньше была усадьба Петлюр».

Креативу и декоммунизации не по пути. Художественные жесты нельзя реализовать по указанию власти

Евгения Моляр: «Некоторые памятники советского периода уже декоммунизованы, даже без помощи Института национальной памяти и местной власти. Например, памятники „Легендарная тачанка“ и „Девушка в шинели“ в Каховке. Тачанка с 2007-го является символом одноименного байкерского фестиваля, который ежегодно проходит в степи вблизи монумента. И железные кони революционеров давно ассоциируются с байками. А бетонный рельеф памятника „Девушка в шинели“ стали использовать как скейт-парк.

В стране постепенно начинают перемещать декоммунизованные объекты в музеи. Львовский музей „Территория Террора“ взял на баланс фрагменты демонтированного мемориала победителям над нацизмом во Второй мировой войне, которые в 2019 году показывали на выставке в Вене. Это безусловно важный опыт, который позволит сохранить демонтированные памятники.

Насчет удачных примеров декоммунизации — в 2018 году художник Владимир Кузнецов сделал едва заметную трещину на Арке дружбы народов в Киеве. (Художник Владимир Кузнецов, правозащитница Мария Томак, режиссер Полина Кельм и активистка Катерина Бутко были инициаторами проведения акции, но для ее реализации потребовалось разрешение четырех инстанций: КГГА, ГСЧС, департамента охраны культурного наследия и дирекции Крещатого парка. — Прим. ред.) Мне кажется, что это минимальное вмешательство имеет множество интерпретаций. Но такие художественные жесты не могут быть созданы по решению власти, как в Советском Союзе, а только вопреки».

Власть не заказывает креатив. Но может поддержать хорошие идеи

Антон Дробович: «Идея обернуть памятник Щорсу в черный латекс принадлежит активистам, которые хотят таким образом изменить монумент. Он должен стать символом темной фигуры в истории. Мы готовы поддержать эту идею, но ждем конкретики от активистов. Такие предложения подтверждают, что у украинцев есть запрос на демонтаж советских памятников из публичного пространства».

Фотографии предоставлены Евгенией Моляр, если не указано иное