Реалити-шоу «Мы здесь»: Автобус с дрэг-квин как скорая психологическая помощь

Представьте себе грузного мужчину в клетчатой рубахе, хвастающего охотничьим трофеем за банкой пива где-то в захолустье Пенсильвании. А теперь представьте его сына, который гадает, что лучше — совершить каминг-аут или сохранить отношения с отцом. И вот в их городок въезжает минивэн в виде гигантской сумки «Биркин», покрытый глиттером розовый фургон и металлический слон на колесиках. А оттуда выходят дрэг-квин – артисты-мужчины в блестящих платьях, с экстравагантным макияжем и пышными париками. Их цель — помочь каждому найти себя и способ общения с миром. Так начинается практически каждый эпизод «Мы здесь» — мейковер-шоу, участники которого получают шанс на преображение не от экспертов по стилю, а от королев квир-сцены. Финальная встреча с друзьями и семьей произойдет на сцене дрэг-шоу. Или не произойдет вовсе. Но обо всем по порядку.

Ру Пол — самая известная дрэг-королева в мире — считает, что само явление дрэг (по одной из версий, от англ. dressed resembling a girl) не может быть мейнстримом. Тем не менее его конкурсное шоу о квир-сцене «Королевские гонки» за 11 лет существования перешло с платных каналов на кабельный VH1 и Netflix, удостоилось нескольких «Эмми» и получило спин-офф в Великобритании. Дрэг — уже мейнстрим, и теперь он занял свое место на HBO. Естественно, не без помощи Ру Пола. Именно его бывшие подопечные — Боб, Шенджела и Юрика, ведущие «Мы здесь», готовы в нужный момент уступить место в луче прожектора тем, кому это нужнее.

Сын гадает, что лучше — совершить каминг-аут или сохранить отношения с отцом. И вот в их городок въезжает минивэн в виде гигантской сумки «Биркин».

Поначалу от проекта ждешь привычного мейковер-шоу с налетом психотерапии в стиле Queer Eye, где участникам предлагают сменить стиль, интерьер квартиры, а вместе с ними и стиль жизни, однако быстро понимаешь: «Мы здесь» — не о поиске себя через новый имидж. Вот консультант магазина косметики Хантер — юноша с идеальным макияжем и без какого-либо неприятия себя. Что же тут преображать? Хантер, открытый гей в городке на 8 тысяч жителей, не знает, как ему мириться с ожиданиями отца, который предпочел бы выбирать с сыном ружье или байк, чем подбирать с ним румяна. Отец Хантера, байкеры и любители родео морщатся при виде мужчины, одетого как женщина (точнее, как чересчур экстравагантная женщина, ведь дрэг чаще всего — про гипертрофированную феминность). Мысль, которую от эпизода к эпизоду проговаривают Боб, Шенджела и Юрика, заключается в том, что мужчина не перестанет быть мужчиной, если наденет парик или спрячет пенис между ягодиц (это не метафора, прием называется tucking и предполагает использование изоленты).

Страх уязвленной маскулинности — не единственная проблема, которую вскрывает шоу. Фургоны дрэг-див колесят от южного штата к окраине Библейского пояса, где местные описывают общество фразой «консервативное, но делает успехи» (conservative, but it’s making progress). Темнокожий сотрудник университета ищет свое место в городе, усеянном крестами Конфедерации, а в конце эпизода на пару с Бобом отпразднует на сцене конец рабовладельческого строя в Штатах под звуки R’n’B. За 10 дней, упакованных в час эфирного времени, Боб, Шенджела и Юрика устраивают дрэг-революцию не в жизни отдельных людей, но в жизни всего города. Вызывающий образ и шоу на сцене становятся для героев выходом из зоны комфорта, тогда как для маленьких городков — встряской, к которой готовы не все, из-за чего менторок программы называют фриками или вовсе угрожают вызвать полицию.

Страх уязвленной маскулинности — не единственная проблема, которую вскрывает шоу.

«Дрэг» становится часто употребляемым словом у современного зрителя. Только за апрель вышло три схожих проекта. HBO выпустило шоу в эфир в разгар 12-го сезона «Королевских гонок», а уже на следующий день после премьеры стартовал очень похожий проект — RuPaul’s Secret Celebrity Drag Race, где знаменитости на пару дней погружаются в дрэг под чутким надзором менторок-выпускниц (среди них, кстати, мелькает и Боб). Участники и участницы соревнуются за денежный приз в испытаниях дрэг-шоу Ру Пола (тут тебе и пародии на знаменитостей, и мини-мюзиклы, дефиле и, само собой, липсинк-баттлы). Выигранные деньги идут на благотворительность. В «Мы здесь» никто не соревнуется. Денежного приза тоже нет, но зато есть нечто большее.

«Дрэг спас мне жизнь», – говорит Боб в финале второго эпизода. Эти слова часто можно услышать в шоу Ру Пола пока в вокруме идет подготовка к финальному дефиле. Полунагие, застывшие в процессе превращения, они одна за одной рассказывают истории про буллинг в школе, борьбу с анорексией, неприятие в семье, смерть близких, потерю друзей в разгар эпидемии СПИДа и гомофобию, которая начинается интернет-наездом, а заканчивается расстрелом гей-клуба в Орландо. We’re Here выглядит так будто диалоги в воркруме получили свое собственное шоу. Когда в центре проекта окажется местная дрэг-сцена, зрители увидят, что жизнь дивы-на-полставки — сплошной контраст: бурлеск на сцене сменяют работа на кладбище, уход за больным дедушкой и преодоление одиночества.

Грань между сценой и реальной жизнью постоянно щелкает по носу, отделяя «Мы здесь» от праздника дрэга, которым всегда были проекты Ру Пола. За профессиональным дрэг-шоу не всегда последует хеппи-энд: фургоны Боба, Шенджелы и Юрики уедут в другой штат, оставив своих дрэг-дочерей наедине с реалиями жизни на периферии. Самой важной окажется мысль о том, что, одеваясь кем-то другим, человек увидит новым взглядом не только себя, но и тех, кто окружает его каждый день.

Все фото: Everett Collection