Исцеление мира по Йозефу Бойсу: Идеи последнего утописта ХХ века

Йозеф Бойс с детства мечтал быть медиком, увлеченно изучал труды по биологии, зоологии, а также по искусству и философии. Потому с приходом к власти в Германии национал-социалистической партии мальчик болезненно воспринимает публичное сожжение его так горячо любимых книг в школьном дворе и спасает из костра «Систему природы» Карла Линнея. В принудительном порядке вступает в гитлерюгенд, как-то раз убегает с цирком, где ухаживает за животными, во время войны становится летчиком люфтваффе. Такова биография Йозефа Бойса до чудесной метаморфозы, произошедшей с ним в марте 1944 года, когда советский истребитель сбил его самолет над Крымом.

По словам самого Бойса, его спасли кочевые татары, которые обмазали его тело жиром и завернули в войлок для сохранения тепла, и, очнувшись несколько дней спустя, он ощутил вкус меда во рту, которым его кормили. Реальна эта история или нет — не столь важно. Бойс создает личную мифологию и таким образом легитимирует себя как художник, очищаясь от предшествующего опыта. Именно в этот переломный момент Йозеф приходит к решению исцелять человечество с «кистью» в руке. Он проходит обряд инициации, перерождения, после которого из кокона рождается Бойс-художник.

После войны Бойс в поисках новых художественных форм обращается к скульптуре. Возможно, данный вид искусства выбран им не случайно, ведь скульптура по сути своей — языческий идол, тотем, которому поклоняются, медиум, транслирующий идеи.

Использует он нетрадиционные материалы, обладающие специфическим запахом, органические, ассоциативно теплые, спасшие его самого: войлок, жир, мед. Художник концептуализирует особые свойства веществ. Например, животный жир — очень неудобное для высекания сырье, которое можно только переплавить или лепить при определенной температуре — метафора той плавности и осторожности, с которой должны происходить изменения в обществе. Войлок же обладает тепло- и звукоизоляционными свойствами. Бойс использует их в «Войлочном костюме» для обозначения его функции сохранения не только тепла тела, но и тепла духовного.

Работа «Гомогенная инфильтрация для рояля» — отсылка художника к детям, которые вследствие принятия беременными лекарства с талидомидом имели мутации верхних конечностей. Здесь рояль находится в войлочном чехле, потому что это — музыка в потенциале, поскольку исполнять ее некому. Красный крест здесь — символ и медицины, и распятия, встречается во многих произведениях целителя. Как художник авангардистского толка Бойс разрабатывает собственный художественный язык, а также манифестирует и теоретизирует его. Потому всегда можно растолковать, о чем та или иная его работа.

В 60-х Йозеф Бойс примыкает к «Флюксусу» — международному движению, целью которого было стереть границы между жизнью и искусством. Оттуда Бойс взял идею перформанса как медиума, но возвел в новую степень — мистический шаманский ритуал.

Одним из наиболее знаковых был перформанс «Как объяснять картины мертвому зайцу» 1965 года. Художник в золотой маске, атрибутами шамана и с намазанным на голове медом ходил с тушкой зайца, беседуя с ним о чем-то перед картинами. Перформанс часто ошибочно трактуется как мнение Бойса о том, что мертвый заяц поймет искусство лучше, чем обыватель. На самом деле Бойс выполнял ритуал, сеанс общения с нечеловеческими силами, воплощенными в тушке зайца. Но, в отличие от обычного шамана, Бойс — проводник и медиум, который не передает людям послание, а, наоборот, представляет перед высшими силами человечество, изъясняясь от его лица.

Опасный и непосредственный сеанс общения с нечеловеческими силами Йозеф Бойс устраивает с диким койотом в перформансе «Койот. Я люблю Америку, и Америка любит меня» (1974). Желая встретиться только лишь с истинным хозяином Америки, Бойс велел привезти себя, завернутого в войлок, прямо из аэропорта в нью-йоркскую галерею, где его ожидал койот, а по окончании встречи отвезти таким же образом обратно. За три дня хозяин прерий приручился вовсе как домашний пес, чему способствовал опыт работы Бойса в цирке. Художник разговаривал с диким койотом о том о сем, частенько подбрасывал ему почитать Wall Street Journal, провоцируя его рвать войлочное облачение, все сильнее обнажая человека под ним.

Диалог Бойса с койотом — конфликт природы и цивилизации, североамериканских индейцев и белого европейского завоевателя, история угнетения и властвования. Бойс возвращает время к моменту разрыва, пытаясь если не залатать, то указать на это место. А верная диагностика болезни — первый шаг к исцелению.

Художник, шаман, политический активист, гуманист — Йозеф Бойс предложил новую концепцию роли художника, призванного изменить реальность больного послевоенного общества с помощью искусства.

Йозеф Бойс видел художника как преобразователя нравов общества, ведущего массы. Веря в анархический принцип «прямой демократии», Йозеф был ближе к тем самым кочевым татарам, которые спасли его. Так, кочевничество отрицает существование искусственно созданных государственных границ и, следовательно, военных конфликтов на этой почве.

«Когда люди спрашивают меня, являюсь ли я художником, я отвечаю: оставьте эти глупости! Я не художник. Точнее, я художник в той же степени, в какой является художником каждый человек, не больше и не меньше». Такова интерпретация Бойсом созданной им же концепции «социальной скульптуры», слепленной с помощью каждого отдельного гражданина по принципу «прямой демократии». «Социальная скульптура» занимает объем в пространстве не трехмерном, как традиционная, а меняет реальность дискурсионного поля.

Одна из созданных художником «социальных скульптур» живет и по сей день — это проект «7 000 дубов», начатый еще в 1982 году на выставке Documenta 7 в Касселе. Куча из 7 тысяч каменных блоков, сваленных на улицах города, рассасывается с каждым посаженным дубом, и у каждого дуба устанавливается блок. Акция была закончена только через пять лет — уже после смерти автора.

Похоже, Бойсу удалось запустить механизм «прямой демократии», действующий и 30 лет после его смерти. Исцелил ли он мир? По крайней мере, прописал лекарство.