«Светская, циничная, безжалостная сторона его натуры»: Не читать, чтобы не разочароваться в Бродском

Единственное в США издательство, специализирующееся на русской литературе, — «Ардис» — открыли слависты Карл и Эллендея Проффер в 1971 году. С коммерческой точки зрения проект был бесперспективным, но имел культурную значимость: здесь печатались Битов, Аксенов, Войнович, Саша Соколов, Довлатов, Алешковский, Вайль, Генис и другие писатели, книги которых не могли выйти на родине. Все русские стихи Бродского с семидесятых годов публиковались именно в «Ардисе».

С Иосифом супруги познакомились во время одной из ежегодных поездок в СССР, в апреле 1969-го. Поэт встретил их на пороге своей коммунальной квартиры, «похожий на американского выпускника. На нем голубая рубашка и вельветовые брюки. Очень западного вида брюки — прямо вызов режиму». Двумя годами позже Профферы помогут высланному из СССР поэту получить американскую визу, добьются для него (с его весьма посредственным на тот момент английским) ставки преподавателя в Мичиганском университете, помогут освоиться в новой стране и на долгие годы станут для него новой семьей. Небольшая, но насыщенная интересными деталями книга, которую Эллендея начала писать через несколько лет после смерти Бродского, позволяет взглянуть на него с неожиданной стороны и развенчивает несколько устоявшихся мифов.

О выдворении из СССР: «Позже, много позже, Иосиф будет говорить, что его вышвырнули, выслали, что он уехал против воли. На самом деле предложение из ОВИРа поступило в тот момент, когда Иосиф отчаянно хотел уехать, поэтому он и принял его. В противном случае его ожидала тюрьма, он в этом не сомневался и рисковать не хотел».

О первом утре в США, в доме Профферов: «Встал сегодня, — сказал он с юмором и недоумением, — и вижу: Иэн сидит на кухонной стойке. Засовывает хлеб в металлическую штуку. Потом хлеб сам выскакивает. Ничего не понимаю».

О преподавании: «Новая профессия была для него испытанием: Иосиф никогда не посещал регулярных занятий и не имел понятия о том, как учить будущих бакалавров… Некоторые студенты Иосифа специализировались в других областях, а литературой прежде не занимались. Он считал их глупыми, а они не привыкли к открытому презрению. Некоторые студенты жаловались, что Иосиф читает им английские стихи, а они не понимают ни слова из-за его акцента. Преподаватель он был неровный: в первые годы по-настоящему не готовился, полагаясь на то, что знает больше, чем студенты… Но он являл собой образец того, с чем редко встречались эти студенты, — размышляющего вслух поэтического гения».

О переводах своих стихов на английский: «Английский язык, звучавший в голове у Иосифа, имел русскую интонацию. Американцы говорили ему, что у него очень хороший английский, но никто никогда не сказал, что у него нет акцента. (Вообще он недопонимал американскую вежливость: например, ему было невдомек, что, если человек молчит, это необязательно знак согласия). Он совершенствовался в английском с фантастической быстротой… Но он не только не был двуязычным, он не чувствовал акцентов и тона английских фраз, и поэтому даже технически правильные стихи в его переводе звучали как вирши… Со временем он стал переводить свои стихи лучше, но до того уже успел разочаровать серьезных читателей поэзии. Мои друзья — американские поэты и русисты — бывало, звонили мне и садистически зачитывали последний автоперевод Бродского, и я устала защищаться, убеждая их, что он замечательный русский поэт».

О женщинах: «…Когда женщина его привлекала, он жил моментом и готов был сказать или сделать все, чтобы ее соблазнить; иногда, может быть, даже сам верил в то, что говорит, — хотя не думаю. Он был ревнивым собственником и при этом лишенным трезвости. Он мог оставить женщину на полгода, а вернувшись, удивляться, что она за это время успела выйти замуж. Изображалось это так, что его отвергли…

Здесь сказывалась светская, циничная, безжалостная сторона его натуры. Он весело осуждал женатых приятелей за романы на стороне — при том что сам соблазнял замужних женщин. Он был романтически беспечен. Однажды, вернувшись из Рима, он дал мне короткую комическую сводку: вот я в частном саду, и за мной гоняется князь, потому что я был с княгиней… Были женщины на день, на месяц или на год. Но в его стихах присутствует только одна женщина — Марина Басманова…»

О сыне: «В 1989 году к Иосифу приехал важный гость — 22-летний Андрей Басманов, сын, в последний раз увидевший отца в пятилетнем возрасте. Встреча не задалась. Иосиф позвонил мне и с досадой сказал, что сын, играющий на гитаре, весь день ничего не делает, только смотрит MTV. Он не читает. Он ничего не знает, сердито сказал Иосиф. Вот это было преступление. Сыну полагалось быть его копией и его гордостью».