Как нам реагировать на снимки чужих страданий

Несколько лет назад, глядя на фото пыток на первой странице газеты, я спросила себя: как надо реагировать на изображения насилия? Чудовищные вещи происходят в мире ежедневно, и благодаря соцсетям мы все это сразу же наблюдаем. Не вредят ли эти кадры героям? Может ли фотограф делать такой снимок красивым? Имеем ли мы право смотреть на боль других людей?

На этот счет есть самые разные мнения. Израильский режиссер и теоретик фотографии и визуальной культуры Ариэлла Азулай считает, что проблема не в фотографиях, а в нас. По ее мнению, фотографии насилия и страданий должны изменять мир, они побуждают к действию. Азулай называет снимки «транзитными визами», которые могут перенести зрителя куда угодно. Она призывает всех нас к ответственности. События второй палестинской интифады побудили израильтянку написать книгу под названием «Общественный договор фотографии». Ариэлла Азулай говорит: зритель, видя изображения чудовищных страданий и насилия, «может предсказывать будущее и в результате предупреждать других об опасностях, а также принимать меры для их предотвращения». Способность правильно смотреть на фото автор книги называет «гражданским навыком». Она утверждает, что для того, чтобы бороться с насилием, его необходимо видеть.

Кроме того, фотография иногда сообщает зрителям больше, чем намеревался рассказать автор снимка. Азулай приводит в пример дагеротипы рабов-негров, сделанные в Южной Каролине по просьбе владельца плантации. Эти изображения сообщили миру гораздо больше, чем хотелось рабовладельцу. Целью съемки было показать, что чернокожие рабы — недочеловеки, а вышло так, что зритель увидел нечеловечность хозяина плантации (и страдания этих несчастных людей).

Ариэлла Азулай неоднократно просит своего читателя ставить себя на место героев фотографий — а также представлять разные исходы изображенных ситуаций. Таким образом можно как бы ослабить неизбежность самого ужасного и обнаружить, что история могла развиваться иначе. Азулай осознает, что события прошлого необратимы, но считает, что фотография дает истории некую «эластичность», потенциал к изменениям.

По моим ощущениям, Азулай считает, что фотография обладает почти шаманским могуществом. Просмотр фото — своего рода исцеление тех, кто уже мертв. Ее книга напугала меня: в первую очередь — идеей о том, что всякий раз, когда я вижу на фото страдающего человека, я становлюсь как бы его частью и обязана положить конец его мучениям. Я вспомнила подругу, у которой сын умирал от смертельной болезни. Все говорили ей: «Не могу вообразить, что ты испытываешь», а она отвечала: «Ты можешь — просто не хочешь».

Прочитав книгу Ариэллы Азулай, я больше не могу заявлять, что не знаю, как смотреть на фотографии, где запечатлены страдания и насилие. Она объяснила мне, что делать. Вопрос в том, справлюсь ли я.