Ленин всемогущий: Суперспособности вождя в серии Андрея Стеганцева

— Я задумывал эту историю о человеческой памяти и ее причудливости, совместив пересказы легенд о Ленине (искаженные, как в испорченном телефоне) и памятники, то есть образы мифологии и монументального искусства.

Как всякий ребенок, росший в Советском Союзе, я с самого детства был окружен Лениным: книжки с бесконечными рассказами про вождя, его памятники, портреты на знаменах и огромных полотнищах, которыми украшали город к праздникам. Сейчас мне кажется, что культ личности Ленина в каких-то своих чертах приближался к культу религиозному: все эти уголки, бюсты и памятники, стоящие на почти всех крупных предприятиях, словно часовенки, огромный корпус литературы, подчас откровенно напоминающей житийную. Опыт советского прошлого, с моей точки зрения, до сих пор не отрефлексирован: несмотря на то, что СССР не существует уже более четверти века, одной из характерных примет почти любого города будет наличие в нем памятника Ленину и улицы, носящей его имя.

Я так и не нашел пересказов легенд, возможно, потому что реальность, предлагаемая в заголовках статей на форумах, небольших новостных и аналитических сайтах, в блогах, оказалась гораздо заманчивее. Православные монархисты нашли иконы, где у терзающих святого демонов были отчетливые черты Ленина и Сталина. Кто-то обнаружил и заснял в небе облака, складывающиеся в образ вождя мирового пролетариата. Где-то в Южной Америке Ленин воскрес, чтобы стать мэром.

Мне нравится тезис Кундеры о том, что подлинное бессмертие — это совокупность того, что говорят о человеке потомки после его смерти. Согласно ему, Ленин оказался живее всех живых — как в популярном в моем детстве лозунге.

Мне также было интересно осмыслить ту роль, которую играет фотография в современном мире. Она иллюстрирует, она же призвана придать материалу подлинность. В фильме «Афера Стивена Гласса» кто-то из редакторов сетует на то, что отсутствие фотографии облегчает журналисту фабрикацию материалов. Андроиды в «Бегущем по лезвию» обращаются к фотографиям, чтобы получить подтверждение наличия у себя прошлого. Ролан Барт в Camera Lucida говорит о том, что фотография сообщает нам подлинность прошедшего, она фиксирует и словно подтверждает: это было.

Лет в двадцать я мечтал быть фотожурналистом, работать в газете и снимать правду жизни. Я слышал, что фотографу приходится делать иллюстрации к статьям самого невероятного или безумного содержания, и решил поиграть в такого добросовестного фотографа.

Документальность в фотографии возникает не сама по себе — доверие формируется в результате соблюдения ряда жестких ограничений, из которых важнейшими являются прямой взгляд и отсутствие вмешательства в изображение, монтажа. Именно поэтому при создании фотографий графический редактор использовался только для цвето- и тонокоррекции. Мне было интересно нащупать ту грань, за которой, несмотря на соблюдение этих ограничений, фотография перестанет быть документом.

Я снимал серию примерно полтора месяца, с начала декабря до середины января, в рамках курса Сергея Строителева «Фотография без стереотипов», который он вел в академии «Фотографика». После выбора необходимой стилистики больше времени занимало не снять фотографию, а найти нужный, достаточно безумный заголовок. Технически в рамках этой истории я позволял себе все: играл с отражениями, вспышками, фигурными насадками для боке. Впрочем, как мне кажется, в фотографии должна быть некоторая загадка, поэтому я предпочитаю не рассказывать много о том, как сделан тот или иной снимок.