Берлин — ваш: Раненые победители на фотографиях Валерия Фаминского

Отказ американцев от захвата Берлина называют одним из самых странных решений в военной истории.

1 апреля 1945 года премьер-министр Великобритании Черчилль писал президенту США Рузвельту: «Если они [советские войска. — Прим. ред.] возьмут Берлин, не укрепится ли в их сознании неоправданное представление, что они внесли основной вклад в нашу общую победу? Не породит ли это у них такое настроение, которое создаст непреодолимые трудности в будущем? Я считаю, что ввиду политического значения всего этого мы должны продвинуться в Германии как можно дальше на восток, и, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, конечно, должны взять его».

В тот же день, 1 апреля 1945 года, на заседании Государственного комитета обороны в Кремле зачитали данные разведки о намерении западных союзников наступать на Берлин и захватить его раньше Красной армии.

«Так кто будет брать Берлин, мы или англо-американцы?» — спросил Сталин у маршалов Ивана Конева и Георгия Жукова. Командующие 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами правильно поняли вопрос как приказ.

12 апреля американцы вышли к реке Эльбе — до Берлина оставалось 60 километров. Отчаянно защищаясь от Красной армии, немцы символически слабо сопротивлялись западным союзникам. По словам генерала Брэдли, город «лежал у его ног».

Дуайт Эйзенхауэр, командующий англо-американскими войсками в Европе, говорил о желании сберечь солдат. Возможно, США также не хотели потерять помощь СССР в войне с Японией. Эльбу они пообещали не переходить — и не перешли.

Иосиф Сталин западным союзникам не верил и Берлин хотел захватить быстро, то есть штурмом.

«Достаточно было взять в кольцо, и он сам бы сдался через неделю-другую. А на штурме, в самый канун победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат. И какие люди были — золотые, сколько все прошли, и уж каждый думал: завтра жену, детей увижу…» — писал после войны Герой Советского Союза, генерал армии Александр Горбатов.

Большая часть вермахта находилась за пределами Берлина, напоминают сторонники сталинского плана. По их мнению, без самоубийства Гитлера и капитуляции правительства 5 миллионов немецких военнослужащих еще долго продолжали бы сопротивление.

Советские войска превосходили защитников Берлина в 3 раза по числу солдат и офицеров, в 5 раз — по количеству артиллерии и танков. Вермахту критически не хватало топлива и боеприпасов. Самолеты люфтваффе почти не появлялись в воздухе.

Маршал Жуков решил использовать численное преимущество и наступать широким фронтом. Сражение в его центре, за Зееловские высоты, вспоминают каждый раз, когда говорят о безжалостности маршала Жукова по отношению к собственным солдатам.

За два месяца затишья вермахт провел вдоль берега реки Одер три линии обороны. Природные преграды были усилены системой заграждений, рвов и минных полей, густой сетью траншей, бункеров и скрытых позиций для артиллерии. Разрушив дамбу, инженеры превратили равнину перед Зееловскими высотами в сплошное болото.

Жуков приказал 1-му Белорусскому фронту атаковать в лоб.

Взяв накануне пленного, немцы узнали дату начала наступления — 16 апреля. Артиллерийская подготовка Красной армии оказалась напрасной. Противник на время отошел, укрылся, а потом встретил пехоту изо всех стволов.

Прорваться через Зееловские высоты удалось только через три дня, после ввода в бой двух танковых армий и ценой жизни 30 тысяч советских солдат.

Советские жертвы на Зееловских высотах были излишними, но не напрасными. Там Красной армии удалось перемолоть немецкую 9-ю армию и не дать ей отойти в Берлин. Поэтому столицу Рейха обороняли ополченцы, старики и подростки, полицейские, остатки разбитых на фронте частей, личная охрана Гитлера. Гарнизон столицы не превышал 60 тысяч человек — против советской группировки из 460 тысяч солдат и 1500 танков.

Британские историки назвали Берлин «крепостью с бумажными стенами».

Даже при таком превосходстве Красная армия несла огромные потери. Когда боевые порядки перемешались, авиация стала неэффективной. Толстые стены зданий выдерживали попадания снарядов, из них фаустпатронами расстреливали танковые колонны.

Хуже отсутствия опыта городских боев была только спешка при захвате символических объектов. 2-3 тысячи солдат погибли только ради того, чтобы на крыше Рейхстага, немецкого парламента, был поднят красный флаг.

Сопротивление подавлялось безжалостно. По подсчетам маршала Яковлева, за время операции советские войска израсходовали около 10 миллионов артиллерийских боеприпасов, 392 миллиона патронов и почти три миллиона ручных гранат. По центру города вели огонь крепостные орудия с полутонными снарядами.

30 апреля 1945 года Гитлер наконец осознал безнадежность положения и покончил с собой. 2 мая берлинский гарнизон сдался.

Радость победы была испорчена рекордными потерями Красной армии — в среднем 15 700 убитых и раненых за одни сутки штурма. Для сравнения: под Москвой было 10 900; под Сталинградом — 6400; на Курской дуге — 11 300.

Если бы Берлин взяли западные союзники, в живых осталось бы более 80 тысяч советских солдат.

Фото: Валерий Фаминский / частная коллекция Артура Бондаря. Берлин, май 1945 года