Магистр совершенно ничего Макс Сидентопф: «Мои любимые проекты — те, что остались нереализованными»

Продуктивности 26-летнего Макса Сидентопфа могут позавидовать советские ударники труда. Он совмещает работу над персональными проектами и съемку клипов с дневной работой в коммуникационном агентстве; практически каждый месяц выпускает новый проект — остроумный, яркий и запоминающийся. Вдобавок он издает Ordinary Magazine — печатный фотожурнал, в котором художники смотрят под новым углом на привычные нам вещи. Каждый выпуск посвящен одному предмету быта, вроде ушных ватных палочек или мусорного пакета, а среди художников, принявших участие в проекте, есть Роджер Баллен и Synchrodogs.

В большинстве интервью, которые я встречал, тебя называют «креативщиком». Как сам считаешь, это правильное определение?

Я думаю, проблема в том, что людям нравится вешать ярлыки на других. В 2017 году, когда многие занимаются всем и сразу, а четкие определения рода деятельности немыслимы, такой подход переоценен. «Креативщик» — это, конечно, приятный комплимент, но я бы предпочел, чтобы меня называли «магистром совершенно ничего» (ну или разве что поедания кебабов).

Одна из твоих первых серий называется «Худший отель в мире». Что это было? Как администрация гостиницы отнеслась к такой рекламе?

Я работаю в коммуникационном агентстве KesselsKramer, и нашим первым клиентом был хостел Hans Brinker. Надо признаться, это достаточно паршивый хостел, поэтому мы сразу поняли, что продвигать его как отличное место для ночевки будет проблематично. Вместо этого мы решили сделать правдивую рекламу, ведь честность — это единственный элемент роскоши, который можно найти в хостеле. Так Hans Brinker стал «худшим отелем в мире». Эта реклама была очень успешной: в мире, где каждый пытается казаться лучшим, мы пошли в противоположном направлении. Серия фотографий, сделанная в рамках промо, была частью нашей работы. Я попытался найти небольшие проблески особенного в этом хостеле. Персонал гордится тем, что работает в «худшем отеле в мире».

Просто ли тебе совмещать работу в рекламе и собственные проекты?

Я бы сказал, что нет большой разницы, разве что мои личные проекты продают идею, а не продукт.

Как ты работаешь над идеями для проектов? Как понимаешь, стоит ли идея реализации?

Идеи могут появляться где угодно, хотя я предпочитаю работать над ними под солнцем на пляже. Как только есть идея — я сразу начинаю над ней работу. Я никогда не знаю, какой проект стоит потраченного времени и какая из моих идей выстрелит. Я просто беру и делаю, даже если результат оказывается провальным. Размышления над тем, стоит ли делать тот или иной проект, лишь ограничивают тебя. Даже если твоя идея — полное дерьмо, лучше получить удовольствие, реализуя ее, чем делать только отдельные проекты, которые, по твоему мнению, будут хорошими.

А само исполнение имеет для тебя значение? Или идея важнее?

Идея — это та часть процесса, которая интересует меня больше всего. Хотя я понимаю важность исполнения, особенно в современном мире, когда источники вдохновения у большинства людей практически идентичные, и мы видим все больше и больше людей с одинаковыми идеями. В такой ситуации именно исполнение создает твой уникальный стиль.

Как у тебя появилась идея издания Ordinary Magazine? Кто работает над ним?

Идея появилась случайно, когда я мылся в душе. А через месяц вышел первый номер. Над журналом я работаю с дизайнером Юки Каппес.

Для работы над каждым выпуском вы привлекаете разных авторов. Как вы их находите и делаете выборку работ?

Мы ищем людей с особым взглядом на мир, которые могут найти неординарное в привычных вещах — собственно, об этом наш журнал. Диапазон авторов самый разный: это могут быть и гении вроде Роджера Баллена, и стриптизерши, и бабушки из домов престарелых. Каждый из них может по-разному посмотреть на мир. Мы никогда не выкидываем работы, которые получаем: каждое изображение, сделанное для Ordinary, публикуется.

Можешь выбрать свой любимый проект?

Мои любимые проекты — те, что остались нереализованными. Они, как правило, лучшие, потому что не были скомпрометированы внешними факторами.

Кажется, что твой мозг похож на фонтан из твоего недавнего проекта. Как ты находишь время на все проекты?

Я рано встаю.

А что заставляет тебя делать их в таком количестве?

Думаю, что это постоянное осознание возможной смерти.

Ты вырос в Намибии, жил в Берлине и Лос-Анджелесе. Сейчас ты в Амстердаме. Визуальная культура этих мест сильно отличается друг от друга. Как это отразилось на твоей эстетике?

Мне трудно взглянуть на свои работы со стороны. Тем не менее я думаю, что каждое место научило меня многим ценным вещам. Естественно, мой опыт жизни в этих городах интегрировался в мою работу и, вероятно, повлиял на мой визуальный стиль.

В твоих проектах много иронии. Для тебя важно, чтобы зрители считывали ее?

Один из самых приятных моментов в работе — когда ты заставляешь других улыбаться. Не проблема, если люди не понимают или не любят мои работы: они могут просто повернуться к ним спиной и рассматривать работы, которые им нравятся. Это очень легко.

Над чем смеешься сам?

Есть несколько жанров, которые я ценю, но обычно это немного безжизненная мрачная постирония. Даже если такие шутки кажутся странными или глупыми, в них есть много правды о нас. Вот парочка моих любимых: «Что общего у банана и вертолета? Ни один из них не является полицейским». Или: «Священник, раввин и мусульманский священнослужитель входят в бар. Клирик воздерживается от алкоголя из-за религиозных убеждений, и его друзья решают поддержать его. Они смеются и хорошо проводят время».

Несмотря на юмор, некоторые из твоих работ поднимают серьезные темы. Например, в «Смешных деньгах» ты прошелся по фотографам, снимающим за деньги жителей Африки, но скромно умалчивающим об этом. В «Дорожных трофеях» ты говоришь о проблеме сбитых животных, которых водители оставляют на трассе. Как ты считаешь, это обязанность современного художника — комментировать и поднимать подобные темы?

Я думаю, что сейчас тратить свое время и творческую точку зрения на разговор о серьезных проблемах более актуально, чем когда-либо. Кажется, никогда ранее не было такого количества тем, о которых стоит говорить. С другой стороны, нормально, если кто-то не хочет тратить на это свое время и хочет создавать другие работы: не стоит заставлять себя говорить на темы, которые тебе неинтересны.

Есть ли какая-нибудь сфера деятельности, в которой ты хотел бы попробовать себя, но пока не нашел времени?

Мне еще предстоит многое сделать, каждый день нужно исследовать новые вещи. В особенности мне хотелось бы заняться скульптурой.