Эвелина Бенчикова: «Когда я снимаю, я впадаю в абсолютный транс»

До того как заняться фотографией, я работала моделью. Это был единственный, кроме «Макдональдса», способ заработать на камеру и оборудование и отличная возможность узнать, как устроен творческий процесс. Я наблюдала за работой фотографов, как они выставляют свет, выбирают ракурс. С тех пор коммуникация стала моей сильной стороной. Я умею общаться и сближаться с людьми. Я не фотографирую просто красивых моделей. Для проектов я выбираю тех, кого хочу узнать ближе. Большую часть времени я снимаю друзей или людей, с которыми хочу подружиться — они открываются в процессе съёмки. Я ценю это и чувствую, что с моей стороны тоже должна быть отдача. Не думаю, что фотография — односторонний процесс.

В детстве я точно знала, кем хочу быть. Но чем ближе становился момент выбора, тем хуже я представляла будущую профессию. Трудно сказать, когда я решила стать фотографом. Может быть, после коррекции зрения. До 18 лет я была почти слепой, носила очки –8. Именно после операции я занялась фотографией. При том, что в детстве я не и не думала об этом. У меня была склонность к творчеству, и я всегда старалась чем-нибудь удивить ровесников. Меня удручали люди, которые ничем не занимались, а лишь ждали, когда закончится день и наступит следующий. Я всегда была чем-то увлечена.

Идея проекта Close в том, чтобы показать разные отношения между двумя людьми. Вначале я хотела ограничиться одной фотографией, не планируя создавать серию. Теперь это мой любимый снимок — девушка с кошкой. Я хотела сфотографировать чувство близости. С кошкой было трудно работать, но в то же время мне нравилось отсутствие абсолютного контроля над ситуацией. Наконец кошка приняла удачную позу, и я поймала этот момент.

Close — о близости, но отношения между людьми бывают разные. Иногда это больше о сочувствии или борьбе — различных эмоциях, которые близкие испытывают друг к другу.

Многие модели, а я работаю в том числе и с непрофессиональными, считают съёмки у меня необычными. У меня два стиля работы. Первый — в роли психолога, когда я много разговариваю с моделями и узнаю их. Второй — в роли «диктатора». Тому пример мой проект Ecce Homo, в съёмках которого было занято много людей, а условия были далеко неидеальными. Тема этой серии — человечество. Кто на этих фотографиях — не имело значения, поэтому я не фотографировала лица. Я искала универсальный образ человека. Оставить лица в кадре значило бы уничтожить эффект того, что люди — просто человеческие существа.

Нет ничего более человеческого, чем наше тело. Нагота тут не только для того, чтобы сделать фотографии более провокационными.

Одежда говорит слишком много о нас, нашем социальном классе и эпохе. Мне же нравится делать фотографии вне времени, по которым не скажешь, сделаны они сейчас или двадцать лет назад. Позы на съёмках были очень неудобными. Иногда после работы модели показывали мне следы по всему телу. Я спрашивала их, почему же они мне сразу не сказали, а они отвечали, что так прониклись моим энтузиазмом, что просто хотели замереть в этих позах.

Когда я снимаю, я впадаю в абсолютный транс, становлюсь одержимой. Это зависимость от фотографии. Я с утра и до поздней ночи в студии. Ко мне приходят знакомые, мы сидим и разговариваем, потом фотографируемся, и так целый день. Фотография — отличный стиль жизни и способ знакомиться с разными людьми.

В фотографии для меня также важен наш совместный с моделями опыт во время съёмок. Участие моделей в таком проекте, как Ecce Homo, — это большой комплимент мне. Ведь на фотографии их никто не узнает. Мой друг, который мне помогал со съёмкой, сказал, что мог бы сделать такую же серию, но он не знает, как уговорить двадцать человек сделать то, о чём он их попросит.

Мне нравится живопись, и я часто хожу в галереи — смотреть на освещение и композиции. Один фильм или картина, которые мне понравились, могут вдохновлять меня многие годы.

Когда я вижу интересную тему, я пытаюсь прочитать о ней как можно больше. Но я не считаю себя концептуальным художником, который разрабатывает идею проекта от начала до конца и затем следует ей. Такой процесс кажется мне вымученным. Если есть интерес, то всё происходит естественно.

Например, на проект Ecce Homo меня вдохновил обычный день, когда я провела в больнице одиннадцать часов с сильной болью.

Всё это время я наблюдала за людьми вокруг и думала, как они могут чувствовать себя после стольких часов постоянной боли. Я решила исследовать эту тему.

Перед съёмкой я точно представляла себе композиции, но не делала эскизы, всё получилось само. На некоторых фотографиях присутствует идеальная симметрия, на других — один человек пытается выбраться из массы остальных. В основном я снимала тайно. Было мало времени и много стресса. На некоторых локациях приходилось скрываться, и иногда даже сотрудники учреждений не знали, что мы тут снимаем.

Мне нравится разыскивать локации. Надеюсь, заметно, какие мои фотографии о людях, а какие — о местах. Ecce Homo — в большей степени о местах. Зачастую место для меня — отправная точка. Выбор всегда непрост, но обычно я чувствую, когда это то самое место. Не хочу показаться эзотериком, но иногда я ощущаю энергию места. Я до сих пор много времени провожу в Словакии, потому что здесь полным полно отличных локаций.

Проект Asymptote ещё не закончен, концепция не проработана до конца. Всё началось с того, что мы с моим другом и коллегой Адамом Келлером Чока задались вопросом, как при социализме жили наши родители и дедушки с бабушками. Слушая их рассказы, мы пытались увидеть различия между поколениями, понять, какой посыл старшее поколение передаёт младшему. Мы недавно начали делать интервью со словаками, которые жили при социалистическом режиме, и хотим соединить их с фотографиями.