Я знаю, что вы делали на прошлой тусовке: Пять фотокниг о вечно молодых и пьяных

Фотография — способ восстановить в памяти значимых людей и события. Недремлющий человек с фотоаппаратом, все еще держащийся на ногах и нажимающий на кнопку спуска затвора, продолжает запечатлевать реальность, когда его друзья уже переместились в беспамятство.

Ровно полвека назад молодой шведский фотограф сделал свои первые фотографии кафе Lehmitz — под музыку из проигрывателя-автомата и в компании пьянчуг, которых он застал щелкающими друг друга на его собственный оставленный на столе Nikon F. Беседуя с местным фотолюбителем и чокаясь пивом за здоровье отдыхающих, стокгольмец вряд ли мог предположить, что кафе из района «красных фонарей» станет отправной точкой всего его творчества и прославит от Лондона до Самары. Сегодня Петерсону уже за 70, но, словно Поль Верлен из «Полного затмения» Агнешки Холланд, он все так же попивает пиво за угловым столиком в ночном кафе, наблюдая за жизнью и влюбляясь в раскованных завсегдатаев, которых в интервью не раз называл семьей.

В июне 2017 года свет увидела очередная ностальгическая книга о героях его гамбургского прошлого. Мадридское издательство Cabeza de Chorlito решилось на смелый шаг — показать весьма необычный, цветной Lehmitz: на черных страницах размещены отсканированные контактные листы сюжетов, снятых в течение трех лет, с личными пометками и маркировкой автора. В возвышенном поэтическом тексте Альберто Гарсия-Аликс сравнивает решение «раскрасить» воспоминания Петерсона с кодом азбуки Морзе. Между ними на самом деле много общего: синие и красные круги превращаются в тайные знаки, предсказывающие судьбы танцующих, пьющих и целующихся посетителей; пометки маркером небрежно дополняют композиции, как яркие НЛО, а желтый фон добавляет горячечное настроение похмельного сюрреализма.

Простая некрасивость и непростая красота «семьи» Петерсона, которую он впервые показал миру в 1978-м, в новой редакции уходят от черно-белой романтики. Полноправным героем становится цвет, который и превращает воспоминания то ли в тревожный сон, то ли в живописные полотна.

Снимки, где «отчетливо слышен голос времени»; автор, поющий «визуальный гимн внутренней свободе»; человек, «видевший рок-н-ролл». Вокруг московского фотографа Игоря Мухина вертится так много метафор из мира музыки, что его, не ровен час, вовсе провозгласят композитором. Однако музыкальные аллюзии на творчество преподавателя Школы Родченко неслучайны. Виктор Цой, которого готов проглотить метрополитен имени Ленина; то ли падающий, то ли решительно наступающий на зрителей Петр Мамонов; Юрий Шевчук в перстнях и Олег Гаркуша с зонтиком-иглой — сложно найти более точные и объемные портреты альтернативных исполнителей времен перестройки, чем у Мухина.

В его последней фотокниге с игривым названием на английском Weekend и обложкой с совсем не игривым меломаном в шубе, солнечных очках и сланцах — история другого масштаба. С крупных планов кумиров 1980—1990-х объектив фотографа перемещается на более собирательные образы. Тема фотокниги Weekend — феномен музыки и молодежи, наблюдаемый рок-н-ролльным фотоклассиком на российских фестивалях open-air с 2005 по 2016 год.

Большие музыкальные фестивали и дни выпускников, пикники и мотошоу, общественные парки и нудистские пляжи: всего более сотни черно-белых снимков Weekend оставляют впечатление действительно объемного труда. Карнавальный поток молодости, алкоголя и секса, разная география, времена и исполнители проносятся мимо нас гремящим вагончиком американских горок. Фестивали для Мухина — энергетически мощное зрелище, и в книге — документация событий из жизни не отдельного человека, а толпы. На фестивалях автор является не (со)участником, а наблюдателем. И, окунаясь в один праздник за другим, хочется находить, вспоминать, дописывать себя.

«Будьте добрее к животным — приручите киску», «На полной скорости и только вперед, жизнь коротка», «Машина — не единственное большое, что у меня есть», «Запретите проституцию — п*зда должна быть бесплатной», «Стыда вы от меня не дождетесь»… Примерно с такими лозунгами ассоциируется любое шоу, в описании которого фигурируют байкеры пивного телосложения, ржавые американские автомобили, тяжелая музыка и всяческий металл.

Шведский фотограф Кйелл-Аке Янссон годами не только погружался в эту атмосферу, но и трепетно ее снимал. Список бесстыжих девизов выше — всего-навсего бережный перевод надписей на майках и стикерах участников и участниц фестиваля Power Meet, приведенный на отдельной странице фотокниги Burnout. Корветы, мустанги, крузеры — только яркий фон для купания в грязи, демонстрации гениталий, пьянок в режиме «не вылезая из-за руля» и активного «съема» подвыпивших любительниц шведского варианта Джеймса Дина на пенсии.

Критики в определениях тоже не стесняются. В отзыве на форзаце книги фестиваль описывают как «оргию выпендрежа», а иллюстратор и журналист Мартин Хэден в пространной рецензии характеризует гостей Power Meet как «библейскую саранчу, приторговывающую чем угодно — от дилдо на батарейках до поюзанных карбюраторов, хотя вечерами сами они с гораздо большим удовольствием нянчили бы бурбон в деревенском отеле, чем гарцевали на своих авто в подпитии вдоль вокзала на задворках города».

Зато вышеупомянутый Андерс Петерсон охарактеризовал документальный труд своего соотечественника как «This is fucking great!». На шведском это, конечно, звучит еще забористее.

С 2008 года Алексей — «хороший фотограф!» — Наумчик снимает белорусскую молодежь и себя, плавно отдаляющегося от этой социальной группы в сторону взрослости. Победив во всех мыслимых конкурсах своей страны, он настолько примелькался и зрителям, и критикам, что скоро его снимки с танцами-обниманцами будут узнавать с закрытыми глазами. А учитывая, что последняя серия Алексея об улице Зыбицкой — новом тусовочном месте Минска — создавалась с авторской постобработкой из водки, вина, шампанского, спермы и слюны, подозреваю, что стиль Наумчика скоро можно будет «унюхать».

Снимки из трех проектов Алексея — «Мы никогда не станем старше», Y Minsk и «Зыбицкая» — легли в основу макета фотокниги, над которой фотограф сейчас работает вместе с дизайнером Павлом Терешковым. Это попытка осмыслить и упорядочить массив отснятого за десять лет на тусовках, танцполах, в туалетах и курилках.

Рассматривая тоненькую тетрадку с названием, имитирующим выложенное строительным скотчем пожелание счастья, каждый вспомнит что-то свое. Моника Шварцлер, включившая в свой аналитический труд At Face Value and Beyond: Photographic Constructions of Reality анализ дебютной фотокниги выпускника Школы Родченко Игоря Самолета, вспоминает определение счастья Оскара Уайльда: «Удовольствие — единственное, ради чего стоит жить». У меня же скорее крутятся строки из песни американcкой кантри-певицы Шерил Кроу: «Если это приносит тебе счастье, то какого черта такой мрачный?»

Русским счастьем в объективе Игоря Самолета с сексом после водки и водкой после секса, ногами, запутавшимися в трусах, сигаретой в форточку, переломами и посиделками на стремительно теряющей шифер крыше никого из «рожденных в СССР» не удивить. А вот иностранцы, говорят, при первом явлении Be Happy! на фестивале Vienna Photo Book Festival 2013 раскупили все экземпляры за день. Даже знаменитый фотобизнесмен Мартин Парр оценил масштаб, включив записки молодого архангельца в третий том своей энциклопедии The Photobook: A History.

То, что Игорь снимает, не выходя из комнаты, европейцам кажется «озадачивающими снимками молодежи, экспериментирующей с альтернативным стилем жизни». А берлинский издатель Игоря — владелец Peperoni Books Ханнес Вандерер, например, до сих пор уверен, что если книга попадет в продажу в России, фотограф окажется за решеткой.

Самолет — отчаянный и нужный России автор. Его книга Be Happy! ценна не только потому, что фотографа пока еще пускают на квартирники и он может показывать миру силу и правду его молодых братьев. Ирония и глубина зашиты в названии: пусть счастье выглядит шизофренией — главное, чтобы сами люди оставались довольны. Они так живут.