Как захватить город и сделать зигу модной: Уроки поэзии Габриеле д’Аннунцио

Представляем новый исторический журнал WAS. Пока сайт проекта готовится к запуску, публикуем его материалы на Bird In Flight.

Габриеле Рапаньетта (его настоящая фамилия), единственный ребенок в богатой и знатной семье, родился 12 марта 1863 года в итальянском городе Пескаре. Уже в шестнадцать он на деньги отца издал первый поэтический сборник и чуть не был исключен из престижной частной школы: преподавателей шокировали «эфирные перси», «варварская похоть поцелуев» и прочие эротические метафоры. Зато литературные критики восхитились слогом молодого дарования.

Накануне выхода следующего сборника д’Аннунцио отправляет в газеты анонимные телеграммы о трагической гибели юного поэта. Тираж книги мгновенно раскупается, а родители автора чуть не сходят с ума от горя: предупредить о своей пиар-кампании сын не удосужился.

После отличного окончания колледжа Габриеле поступает на филологическое отделение университета в Риме. Параллельно с учебой подрабатывает светской хроникой, пробует силы в прозе и драматургии и, конечно, пишет шокирующе эротичные стихи. Они настолько автобиографичные, что едва ли не каждая публикация сопровождается скандалом, а то и дуэлью. Так Д’Аннунцио получает легкое ранение в голову, а приглашенный врач так неудачно обрабатывает рану перхлоратом железа, что поэт остается лысым на всю оставшуюся жизнь.

На феноменальном успехе у женщин это не сказывается. Свои бесчисленные романы д’Аннунцио тщательно документирует, присваивая пассиям вымышленные имена по сложной системе ассоциаций (любовный архив из нескольких тысяч досье займет целую комнату на его вилле). Когда юная аристократка Мария ди Галлезе сбегает из родительского дома, 23-летний д’Аннунцио вынужден на ней жениться. Но супружество и рождение детей мало что меняют в его образе жизни. «Если мне хотелось поэзии, лучше бы я купила сборник его стихов за три с половиной лиры», — жаловалась Мария много лет спустя.

К началу 1890-х д’Аннунцио становится в Италии живой легендой. Рассказывают, что он пьет вино из черепа девственницы и носит туфли из человеческой кожи. По утрам он якобы купается в морском прибое голым, но верхом на коне, а на берегу его поджидает знаменитая актриса Элеонора Дузе с пурпурной мантией в руках.

Вместе с известностью растут и долги. Когда они переваливают за 2 миллиона лир, поэт обещает аргентинскому миллионеру длительное турне по Латинской Америке, забирает аванс и сбегает во Францию. Типичный трюк д’Аннунцио: в будущем он еще не раз возьмет у издателей задатки за ненаписанные книги.

Во Франции Габриеле открывает для себя кино. По его сценариям снимаются фильмы, в том числе двухчасовая (немыслимо длинная по тем временам) «Кабирия» — драма из жизни Древнего Рима с монументальными декорациями и новаторскими спецэффектами. Не оставляет он и театр. За музыкальную мистерию «Мученичество св. Себастьяна», выпущенную в 1911 году с музыкой Дебюсси, декорациями Бакста и Идой Рубинштейн в главной роли, автора отлучают от церкви. Более того, католикам официально запрещено читать его книги и посещать спектакли.

С началом Первой мировой войны д’Аннунцио неожиданно проявляет себя как рьяный патриот. Он возвращается на родину и произносит пламенные речи, призывая Италию выйти из Тройственного союза с Германией и Австро-Венгрией, чтобы выступить на стороне Антанты (Великобритания, Франция, США, Россия). Именно тогда поэт начинает использовать в качестве приветствия «римский салют», который возьмут на вооружение итальянские фашисты и немецкие нацисты.

Патриотом д’Аннунцио оказывается не только на словах. Когда Италия присоединяется к Антанте и объявляет войну Австро-Венгерской империи, он записывается добровольцем и в свои 52 года становится одним из лучших пилотов итальянской авиации. Восемь самолетов его эскадрильи «La Serenissima» / «Светлейшая» предпринимают первый в истории авиации воздушный налет на вражескую столицу — Вену.

Вместо бомб д’Аннунцио, как истинный поэт, сбрасывает на город 50 тысяч листовок собственного сочинения («Удача поворачивается к нам с железной неизбежностью. Время Германии, которая била, унижала и заражала вас, проходит. И ваше время проходит тоже») и 350 тысяч листовок с текстом соратника Уго Оджетти («Венцы! Узнайте итальянцев получше. Мы могли бы сбросить на вас тонны бомб, а шлем с небес трехцветный привет»).

На войне д’Аннунцио теряет глаз, но получает чин подполковника и репутацию национального героя. Мирная жизнь ему скучна, и вскоре после окончания Первой мировой он ввязывается в новую авантюру. Пока на Парижской конференции политики делили город Фиуме, ранее принадлежавший Австро-Венгрии, но населенный преимущественно итальянцами, д’Аннунцио повел на город отряды националистов. Поход получился бескровным: правительственные войска либо присоединялись к маршу, либо безропотно расступались перед героем. Войдя в город, д’Аннунцио объявил Фиуме итальянской провинцией, а когда правительство отказалось от такого подарка, — независимым государством.

«Фазан красив. Ума ни унции.
Фиуме спьяну взял д’Аннунцио»,
— иронизировал Маяковский в «Советской азбуке».

Более сюрреалистичного государственного образования, чем Республика Фиуме, Европа еще не видела. Проект конституции был написан самим лидером в стихах. Финансовые проблемы решались захватом проходящих мимо торговых кораблей. Когда продовольствия не хватало, граждан задабривали кокаином. Сам глава государства наркотиками тоже не пренебрегал, поэтому редко спал и по несколько раз в сутки обращался к подданным с пламенными речами. Жизнь республики напоминает бесконечный карнавал: днем — марши с цветами и флагами, ночью — факельные шествия, фейерверки и танцы.

Кадровые назначения — отдельная история. На пост министра культуры приглашают знаменитого итальянского дирижера Артуро Тосканини, и тот развлекает граждан симфоническими концертами на главной площади. Министром иностранных дел становится бельгийский поэт-анархист Леон Кохницкий, который первым делом учреждает Лигу угнетенных Земли. Министр финансов имеет три судимости за кражи. Суд вершит лично д’Аннунцио, причем не по законам (их нет), а по «инстинкту справедливости». Смертных приговоров не выносят: высшей мерой наказания считается изгнание из республики.

Республика прожила 16 месяцев. По итогам международных переговоров город пришлось отдать только что созданному Королевству сербов, хорватов и словенцев.

Вернувшись в Италию, поэт погрузился в меланхолию, купил виллу в Ломбардии, дал ей пышное имя Vittoriale degli Italiani («Храм победы итальянского народа») и при финансовой поддержке Муссолини устроил что-то вроде прижизненного дома-музея имени себя. По просьбе д’Аннунцио на виллу свезли дорогие его сердцу экспонаты: самолет, на котором он разбрасывал листовки над Веной; автомобиль, на котором триумфально въехал в Фиуме; даже бронепалубный крейсер «Пулья», на котором поэт выходил в море. Все это можно увидеть и сегодня: вилла «Витториале» открыта для посещений.

В последние годы д’Аннунцио практически не выезжал из «Витториале» и мало писал, проводя время за чтением старых писем и дневников. Он умер здесь 1 марта 1938 года, не дожив немного до 75-летия.