Говори навзрыд: Как превратить психотерапию в арт-проект

— В юности я читала работы Зигмунда Фрейда, Густава Юнга, Эриха Фромма, анализировала свои сны, обсуждая их с друзьями. Как-то моя подруга, учившаяся психоанализу, искала с одногруппниками клиентов для практики. В то время я находилась в долгих отношениях, зашедших в тупик. Сеансы студентов стоили не очень дорого, и, чтобы разобраться в своих чувствах, я решилась пройти терапию.

Первые сеансы были сложными. Чтобы аналитик лучше узнал меня, я детально рассказывала о своих родителях, детстве, первой любви. Перейти от забавных историй о себе к разговору о чувствах было тяжело. Возвращаясь домой после терапии, я чувствовала себя опустошенной и валилась на кровать от усталости.

Есть люди, которые не плачут на терапии, — меня же прорвало на втором сеансе. Я рыдала без остановки. После встреч у меня остались салфетки разных форм, пропитанные слезами.

Жить с постоянным чувством вины все равно что катить камень под гору. Люди, не способные простить себя, через манипуляции и насилие заражают этим чувством близких. После того как я разорвала отношения, в которых ощущала себя некомфортно, меня накрыло чувство вины, потянувшее за собой воспоминания о прошлых ошибках. Психоанализ помог мне справиться с ситуацией. Я научилась прощать себя и поняла, что ответственность за разрыв лежит не только на мне, но и на моем партнере. Я вспомнила, что, несмотря на боль, в этих отношениях было много хорошего.

После того как я разорвала отношения, меня накрыло чувство вины, потянувшее за собой воспоминания о прошлых ошибках.

Психоанализ — долгий метод, и в процессе клиент может чувствовать себя то хорошо, то плохо, то вообще никак. Это чистое творчество. Аналитик не дает советов, не ставит диагнозы; он лечит клиента беседой, отражая его состояние, как зеркало.

Во время работы с первым аналитиком мне хотелось плакать. Со вторым, опытным профессором, я пыталась казаться умной и сильной, поэтому сдерживала слезы. Больше всего мне понравился подход последнего специалиста, который говорил, что в психоанализе правил нет. На его сеансах я могла лежать на кушетке или сидеть в кресле, говорить, молчать, читать свои стихи.

Психоанализ не привел к радикальным изменениям в жизни. Зато я стала обращать больше внимания на свои чувства, научилась распознавать их оттенки, перестала заниматься самоедством. Я переосмыслила свое прошлое и поняла, что воспоминания не объективны, но могут влиять на восприятие настоящего.

Я даже попыталась выстроить здоровые отношения с матерью. Мы стали чаще звонить друг другу и даже встретили Новый год вместе, хотя раньше совместные праздники были испытанием.