История великого кремниевого ограбления

К тому времени, как он забрал арендованный мини-автобус в аэропорту города Пенсакола, штат Флорида, Васи Исмаил Саед пережил изнурительный день перелетов и пересадок. Но вместо того чтобы мечтать о комфортной гостиничной кровати, Саед с энтузиазмом собирался провернуть небольшую полуночную сделку — на парковке расположенного неподалеку супермаркета «Волмарт» ему предстояло встретиться с двумя незнакомцами, называвшими себя Бутч Кэссиди и Уильям Смит.

Подъезжая на парковку около полуночи, 32-летний Саед слегка волновался, что его могут ограбить и забрать находившиеся при нем 28 тысяч долларов. Но его тревога значительно уменьшилась, когда он пожал руку двум мужчинам, которые показались ему безобидными представителями рабочего класса: им было за пятьдесят, у обоих густые усы и залысины. Саед почувствовал, что они волнуются не меньше него.

Поставив машину в хорошо освещенном углу парковки, Кэссиди и Смит начали разгружать 19-литровые малярные бадьи, заполнявшие их грузовик. Саед приподнял крышку одного из бочонков и заглянул внутрь. Увиденное ему понравилось — внутри лежала куча похожих на камни кусков серебристого металлического вещества. Это были обломки поликристаллического кремния — высокоочищенного материала, который является основой полупроводниковых элементов и солнечных батарей. Из него сделан практически каждый микропроцессор в мире. И как раз в тот момент из-за мирового дефицита средняя цена свежепроизведенного поликристаллического кремния, также известного как поликремний, выросла до 64 долларов за фунт.

Будучи торговцем металлоломом, Саед работал на периферии поликремниевой отрасли. Он вырастил свой бизнес до полуторамиллионного годового оборота, платя наличными за любой тип переработанного кремния, который ему попадался: обрезки от производителей процессоров, сломанные солнечные батареи, выброшенную в мусор стружку с заводов, где производился поликремний. Он перепродавал эти материалы клиентам, которые обычно отправляли их в Китай. Там утилизированный кремний восстанавливают в токсичных химических ваннах и превращают в новые продукты. Саед привык заключать сделки со странными персонажами, которым повезло раздобыть немного кремния и которые жаждали денег. Он никогда не задавал лишних вопросов о происхождении товара.

В ведрах Кэссиди и Смита было 882 фунта (400 килограммов) поликремния, на вид неплохого качества. Однако Саед знал, что глазам своим верить нельзя — в подобного рода сделках легко быть обманутым. Он потратил 30 минут, чтобы с помощью ручного измерителя сопротивляемости проверить все куски и убедиться, что среди товара нет барахла. Все куски показали более 1 ома на измерителе. Это означало, что они были достаточно беспримесными, чтобы продать их китайцам на солнечные батареи.

Саед передал новым знакомым конверт, набитый наличными, и перенес бадьи в свой микроавтобус. Уезжая, он поинтересовался у Кэссиди и Смита, смогут ли они достать ему еще поликремния по столь же привлекательной цене. Пожилые мужчины ответили, что свяжутся с ним.

Вернувшись в свой грузовичок, Кэссиди и Смит поделили наличные, которые только что заработали на своей первой продаже поликремния — сделке, где почти каждый доллар был чистой прибылью. Парочка поняла, что случайно нашла возможность хорошенько разбогатеть, и, несмотря на риски, была не готова отказаться от нее.

Индустриальный канал Теодор длиной 3 мили не так суров, как может показаться из его названия. Этот водоем на окраине города Мобайл, штат Алабама, появился в результате масштабного осушения земель, начавшегося в конце 1970-х. Сейчас канал привлекает небольшие рыбацкие лодки и коричневых пеликанов, которые соревнуются друг с другом за пятнистую форель. Однако менее приятных видов и запахов не избежать: канал окружают фабрика по производству цемента, доки, где отмывают закопченные суда, и горевший в 2002 году завод по производству фенола. В конце канала возвышаются стройные перегонные колонны завода «Мицубиси» по производству поликристаллического кремния.

Завод «Мицубиси» является, вероятно, самым высокотехнологичным членом «химического коридора» южной Алабамы — участка земли протяженностью 60 миль (96 километров), забитого производителями всего на свете: от защитных покрытий до искусственных подсластителей и препаратов для уничтожения насекомых. После того как закрытие большой базы ВВС уничтожило экономику Мобайла в начале 1970-х, муниципалитет и правительство штата решили превратить этот регион в производственный центр для химических компаний, которые зачастую предпочитают размещать свои заводы у рек, озер и заливов.

Принадлежащий японцам поликремниевый завод «Мицубиси» открылся в конце 1990-х. Сырьем для предприятия был металлургический кремний, который добывают из измельченного в порошок кварцита. В этой неочищенной форме кремний демонстрирует свойства, которые делают его столь необходимым для техиндустрии. Он может одновременно и проводить электричество, и сопротивляться ему — отсюда и название полупроводник — даже при высоких температурах. Однако в металлургическом кремнии слишком много частиц железа, алюминия и кальция, чтобы его можно было использовать в высокотехнологичных продуктах, от которых ожидают безотказной работы на многие годы. Поэтому материал необходимо химически очищать — для начала смешивать с соляной кислотой при температуре в почти 300°C.

После того как примеси удалены в ходе многочисленных циклов дистилляции, получившийся опасный сплав — он называется кремнехлороформ — заливают в цилиндрический горн, который заполнен кремниевыми прутами длиной 7 футов (чуть больше 2 метров). В горн добавляют водород, а температуру повышают до 1000°C. Это вытягивает гиперочищенные кристаллы кремния из кремнехлороформа, заставляя их оседать на прутьях. Спустя несколько дней прутья оказываются покрыты сероватым поликремнием. После его срезают в виде цилиндров длиной около 30 сантиметров, с помощью кислот очищают до блеска и упаковывают в герметичные сумки для отправки покупателям.

Когда подавляющее большинство производителей подходит к концу этого процесса, их поликремний очищен на 99,999999%, что на отраслевом жаргоне называется «в 8-й степени». Это означает, что на каждые 100 миллионов атомов кремния приходится не более одного атома примеси. Но хотя это звучит впечатляюще, подобного рода поликремний годится только для солнечных батарей — достаточно простых устройств, которым нет необходимости проводить сложные вычисления. Им нужно лишь создавать электрический ток, позволяя солнечному свету возбуждать электроны атомов кремния. Около 90% всего поликремния используют в солнечных батареях.

Завод «Мицубиси» в Алабаме производит поликремний «в 11-й степени», в котором один атом с примесью приходится на 100 миллиардов атомов кремния. Этот поликремний, известный как кремний для электронной промышленности, идет на производство вафельного материала, из которого потом делают микропроцессоры. Производители вафельного материала расплавляют поликремний в 11-й степени, добавляют в него ионы фосфора или бора, чтобы усилить проводимость, и придают получившемуся монокристаллическому кремнию форму чушек. Затем эти чушки нарезают на круги толщиной около миллиметра. Теперь они готовы к тому, чтобы их украсили гирляндами крошечных микросхем в стерильных производственных помещениях компаний Micron и Intel.

Завод «Мицубиси» в районе Индустриального канала Теодор — один из десятка по всему миру, где производят поликремний такой степени очистки. Люди, знакомые с этим процессом, говорят, что подобный технический успех был результатом не только педантичной работы инженеров. Это также логический итог той заботы, которая была вложена в строительство завода и его составляющих в соответствии с высокоточными техническими условиями. Однако похоже, что дотошность «Мицубиси» не распространялась на более элементарную задачу обеспечения безопасности.

Джордж Уэлфорд и Вилли Ричард Шорт пришли на завод «Мицубиси» практически с самого старта производства в Алабаме. Уэлфорд, обожающий резьбу по дереву и старые «харлеи», начал трудиться на предприятии в 1999-м. Шорт, работавший в свое время на заводе «Форд» и переехавший в Алабаму из Кентукки, — двумя годами позже. Оба они числились в цехе окончательной обработки, где резали U-образные пруты поликремния и мыли их в азотной и фтороводородной кислотах.

За долгие годы Уэлфорд и Шорт стали близкими друзьями. Они уже начинали подумывать о выходе на пенсию, когда финансовый кризис 2008-го уничтожил пенсионные сбережения по всей стране.

Глобальный кризис случился как раз в тот момент, когда рынок поликремния бил все рекорды. За четыре года цена одного фунта выросла более чем на 700%, с 20 до 180 долларов, — в основном из-за выросшего спроса в солнечной энергетике. Уэлфорд и Шорт проводили свои дни в окружении продукта, который становился все более ценным, в то время как экономика переживала упадок. В возбуждении от сильнодействующей смеси тревоги и соблазна легких денег мужчины начали вынашивать идею, дальше разговоров о которой у них раньше не шло: позаимствовать немного поликремния для себя.

По всем статьям такая проделка была невозможной, но Уэлфорд и Шорт знали, что руководство «Мицубиси» упустило из виду важную брешь в безопасности внутри цеха окончательной обработки. Было похоже, что никто не ведет тщательный подсчет поликремниевых прутьев, которые попадали из горна кристаллизации в картонные коробки для отправки. (Корпорация «Мицубиси» отказалась прокомментировать эту историю.)

Итак, Шорт и Уэлфорд, чье уголовное прошлое на двоих состояло из двух штрафов за превышение скорости, разработали простой план. Один или два раза за смену они утаскивали парочку цилиндрических кусков поликремния длиной около 30 сантиметров. Мужчины прятали пруты в небольшие нейлоновые кулеры, распространившиеся за последние годы в качестве сумок для переноски еды, и перекладывали прутья тряпками, чтобы те не звенели. Во время обеденного перерыва Шорт и Уэлфорд отправлялись на парковку для работников, где оставляли свои кулеры с контрабандой в машине. Из нее они забирали точно такие же кулеры — либо пустые, либо с бутербродами. Когда мужчины возвращались на работу с, казалось бы, теми же кулерами в руках, ни у кого не было причин заподозрить, что произошла кража. А если бы кто-то заглянул в машину, то не увидел бы там ничего, кроме невинной нейлоновой сумки на заднем сиденье.

Эта стратегия требовала терпения, так как каждый из них мог утащить не более нескольких прутьев в день. Но по мере приближения 2009 года Шорт и Уэлфорд накопили значительное количество поликремния. Сначала они хранили заначку в доме Шорта, но гараж быстро заполнился, и им пришлось арендовать место на складе. По мере того как число малярных бадей, каждая их которых содержала 44 фунта (20 килограммов) поликремния, росло, перед Шортом и Уэлфордом в полный рост представала проблема: как превратить свой трофей в наличные? В поисках решения партнеры прочесывали интернет.

Десятилетиями Кремниевая долина относилась к поликремнию так же, как пекари относятся к муке: это был чрезвычайно важный, но малопривлекательный ингредиент, тратить который можно было без сожалений. Производители вафельного материала были избалованы постоянным и доступным по цене предложением кремния для электронной промышленности от так называемых «семи сестер» — единственных компаний, которым удалось овладеть сложным процессом производства поликремния в 11-й степени: Mitsubishi, Hemlock Semiconductor, Wacker Chemie, MEMC Electronic Materials (позже превратившейся в SunEdison), Osaka Titanium Technologies, REC Silicon и Tokuyama.

Когда в середине 2000-х поставки чистого поликремния оскудели, спрос на использованный кремний или его излишки вырос до небес. Некондиционный вафельный материал или оставшиеся крошки поликремния, которые технологические компании привыкли продавать за копейки или выбрасывать, превратились в дефицитный товар. Торговцы утилем, специализировавшиеся на поиске и перепродаже отходов кремния, бросились зарабатывать на этом буме.

Одним из новичков, преуспевших в торговле кремниевым утилем, был Васи Исмаил Саед — уроженец Чикаго, изучавший деловое администрирование в университете штата Калифорния в Хейварде. Потеряв работу в сфере телекоммуникаций в 2007 году, Саед переехал в Хайдарабад в Индии, где жила семья его жены. Он устроился на завод, который восстанавливал старый кремниевый вафельный материал для китайской гелиоэнергетики, — это помогло ему разобраться в основах бизнеса. Саед проработал на предприятии год, прежде чем они с женой решили, что не хотят растить своих маленьких детей в Индии.

Саед вернулся в северную Калифорнию и начал публиковать на сайте объявлений Craigslist рекламу, предлагавшую наличные практически за что угодно, в чем был кремний. Вскоре ему позвонила компания из Лос-Анджелеса, у которой было 220 фунтов излишков кремниевых прутов. Он перепродал груз брокеру из Китая за 30 тысяч долларов и использовал эту сумму, чтобы основать свою компанию Horizon Silicon.

В погоне за кремнием Саеду не раз приходилось встречаться с не заслуживающими доверия поставщиками. Он покупал у сборщиков утиля, разгребавших свалки Кремниевой долины, и у складских рабочих, присваивавших испорченный вафельный материал и обломки солнечных батарей, которые были помечены на выброс.

Несмотря на склонность к риску, Саед был скептичен, когда в январе 2009 года его компания начала получать электронные письма от человека по имени Уильям Смит: тот заявлял, что у него есть 882 фунта поликремния на продажу. Смит писал, что они с партнером, выбравшим себе имя Бутч Кэссиди, отреагировали на рекламу Horizon Silicon на сайте eBay (на баннере было стоковое изображение стодолларовых купюр). Смит не желал раскрывать свое реальное имя, однако Саед все же отправился на восток, чтобы заключить сделку. Шорт и Уэлфорд были рады его решению, так как к тому времени их попытки продать поликремний ряду других компаний, найденных в интернете, потерпели поражение. Все переговоры заходили в тупик, как только потенциальным покупателям требовались нормативные документы на товар. Саед был не столь щепетильным, когда дело доходило до бумаг.

Сделка на парковке «Волмарта» прошла хорошо, и покупатель был приятно удивлен качеством товара. Саед продолжил вести дела с «Кэссиди» и «Смитом». Через две недели после первой покупки он приобрел у них еще 441 фунт (200 килограммов) поликремния, в июле 2009 года — 1323 фунта (600 килограммов), а уже в ноябре — 2,2 тонны. Это произошло вскоре после того, как Саед перевез свою семью и компанию в город Маккини, Техас.

К середине 2010-го Horizon покупала у Шорта и Уэлфорда не менее 1,1 тонны поликремния каждые два или три месяца. В восторге от своего предпринимательского успеха воры начали вести себя так, будто управляли правомочным стартапом, который они назвали Southeastern Two («Юго-восточная парочка»). Они приобрели одноэтажное здание, где обустроили офис компании. Там они пилили и разбивали украденные пруты, пакуя их в 200-литровые цилиндры. Продавцы торговались с Саедом за накладные расходы вроде стретч-пленки и поддонов для перевозки, координировали логистику с транспортными компаниями и принимали заявки по адресу southeastern2@live.com.

«Юго-восточная парочка» загребала сотни тысяч долларов прибыли, а ее основатели тратили деньги, ни в чем себе не отказывая.

Дефицит полукристаллического кремния для солнечных батарей закончился к 2011 году, когда китайские производители ускорили выпуск продукции. Цены обвалились до 25 долларов за фунт в июне 2011-го и продолжили падать. На рынке присутствовал дешевый первичный поликремний, так что для торговцев утилем и их поставщиков наступили голодные годы.

С изменившейся рыночной конъюнктурой цена, которую Саед мог предложить Шорту и Уэлфорду, упала. По его словам, пожилые мужчины были вне себя из-за стремительно снижавшихся цен и даже пригрозили начать продавать поликремний болгарской компании, связавшейся с ними. В конце концов, правда, они продолжили отношения со своим единственным покупателем и примирились с упавшими ценами. Например, в ходе сделки 2013 года они продали Саеду 13,2 тонны, заработав менее 4 долларов на каждом фунте.

Учитывая то, как изменилось соотношение прибыли и риска, Шорту и Уэлфорду стоило бы закрыть «Юго-восточную парочку» тем летом. Однако даже лучшие воры редко понимают необходимость все бросить и уйти.

Около 2:45 утра 31 января 2014 года Шорт прибыл на завод «Мицубиси» на 12-часовую смену. Прежде чем отметить время прихода на работу, он подрезал несколько прутьев и отправился назад к своему грузовичку. На выходе из здания с сумкой-холодильником в руке он был остановлен двумя мужчинами, которые сказали, что представляют компанию Baldwin Legal Investigations и проводят обычную проверку безопасности на заводе. Они пригласили Шорта присоединиться к ним в переговорной для небольшой беседы.

Следователи Макс Хансен и Эрик Уинберг сказали Шорту не всю правду. Корпорация «Мицубиси» наняла их после того, как один из сотрудников анонимно обвинил Шорта и Уэлфорда в краже. Информатор, однако, не сообщил, что именно крали коллеги — сначала думали, что они воруют инструменты.

По мере того как следователи забрасывали Шорта вопросами, он пытался незаметно задвинуть сумку под стол. Уинберг заметил эту уловку и подхватил сумку с пола. «Черт, ну и тяжелая! Ты что, кирпичами питаешься?» — поинтересовался Хансен, когда сумка глухо ударилась о стол. Шорт робко попросил следователей оставить его личные вещи в покое, но они проигнорировали его и открыли сумку. Внутри лежали два толстых прута поликремния.

Раньше Хансен и Уинберг работали следователями по убийствам и хорошо умели вести допросы. С помощью угроз и лести они быстро свели на нет решительность Шорта, пытавшегося все отрицать. Шорт был охвачен таким раскаянием и страхом, что попросил у следователей таблетку от тошноты. Потом он выболтал о сговоре все — рассказал о регулярных кражах, об офисе в соседнем городке, о текущих продажах. Он попытался, однако, преуменьшить масштаб бизнеса «Юго-восточной парочки», настаивая на том, что за полтора года они вместе с Уэлфордом украли лишь около 12 тонн поликремния.

Шорту предложили сделку: после увольнения с завода у него будет два месяца на то, чтобы возместить компании 125 тысяч долларов. Если он это сделает, сказали следователи, уголовного преследования не будет. «Не знаю как, но я заплачу», — поклялся Шорт. Выходя из комнаты, он прошел мимо мрачного Уэлфорда, в коридоре ожидавшего схожего разговора.

Когда торговля была в разгаре, компаньоны тратили деньги не скупясь. Теперь же Шорту и Уэлфорду пришлось опустошить свои пенсионные счета и взять кредит под залог жилья, чтобы собрать четверть миллиона долларов, которые они пообещали вернуть «Мицубиси». Спустя месяц после допроса они привезли в офис Baldwin Legal Investigations свои чеки в уверенности, что смогли увильнуть от более катастрофических последствий.

Однако они допустили ошибку, не проконсультировавшись с юристами. Те рассказали бы горе-предпринимателям, что обещание следователей было пустышкой. Даже если сама компания отказалась от уголовного преследования своих бывших работников, прокуратуре ничего не мешало открыть дело. Пока Шорт и Уэлфорд собирали 250 тысяч долларов, Хансен отправился в Техас, чтобы понаблюдать за Васи Саедом. Хансен и Уинберг также связались с другом, который был спецагентом в Министерстве национальной безопасности США. Услышав от Хансена, как украденный в Алабаме поликремний окольными путями попадал в Гонконг, а также о важности материала для американской технологической индустрии, агент согласился открыть дело на федеральном уровне.

Когда Шорт и Уэлфорд вошли в кабинет в офисном здании Baldwin Legal Investigations, чтобы отдать чеки, выписанные для «Мицубиси», у стола их ожидал агент Министерства национальной безопасности. Как только мужчины передали деньги, он представился и сообщил Шорту и Уэлфорду, что они находятся под следствием.

Рабочие быстро признались в реальном и изумительном масштабе своего предприятия: за пять с лишним лет они украли около 43 тонн поликремния для электронной промышленности, заработав более 625 тысяч долларов. При этом сумма составляла лишь малую долю от той, что получила бы компания «Мицубиси», упаковав и продав материал под своей маркой. То, что сделали Шорт и Уэлфорд, было похоже на кражу с винокуренного завода лучшего в мире 18-летнего скотча с последующей его продажей винно-водочному магазину под видом поддельной ржаной водки.

Настроенный на полное сотрудничество Шорт вызвался надеть «жучок» при переговорах с руководителем Horizon, а «Мицубиси» предоставила для операции 1,5 тонны поликремния. Сделка состоялась в марте 2014 года, и деньги были переданы на остановке у шоссе I-10. Спустя месяц федеральные агенты предъявили обвинения Саеду, его помощнице и зятю. Саеду грозило до 85 лет тюрьмы за сговор и отмывание денег. Хотя к тому времени он догадался, что Шорт и Уэлфорд, которых он по-прежнему знал как Смита и Кэссиди, были работниками «Мицубиси», ему и в голову не могло прийти, что несколько лет они просто выносили с завода тонны чистейшего поликремния.

Поначалу Саед собирался «дать бой» в суде, но его шансы падали. В ходе отбора присяжных он стал волноваться по поводу людей, которым предстояло решить его судьбу. Накануне начала процесса Саед пошел на сделку с правосудием: он признал вину по одному пункту, связанному со сговором, и по другому, связанному с отмыванием денег. В итоге он получил два года тюрьмы.

Шорту и Уэлфорду повезло больше, так как им предстоял процесс у себя дома, в Мобайле. Их адвокаты расписали глубокий стыд, который испытывали оба обвиняемых. Судью эти доводы, по-видимому, убедили, так как она назначила каждому всего по шесть месяцев заключения.

Шорт и Уэлфорд отбыли свой срок, и сегодня они свободные люди. Однако последствия деятельности «Юго-восточной парочки» по-прежнему преследуют их: каждый месяц Уэлфорд должен выписывать чек на 300 долларов, а Шорт — на 500 долларов, чтобы компенсировать корпорации «Мицубиси» украденный у нее поликремний. Даже если они не пропустят ни одного платежа, то не избавятся от этого груза до тех пор, пока каждому из них не будет хорошо за сто тридцать.