Непростое наследие панды, любившего секс

Последняя встреча Карен Уилле и ее друга-панды пришлась на июль 2016 года. Он был в плохой форме. Он был тощ. Его когда-то блестящий черно-белый мех потускнел. Уилле, член совета директоров некоммерческой организации Pandas International, понимала, что не стоит ожидать отретушированного и причесанного совершенства с календаря. Даже у самых харизматичных представителей фауны бывают неудачные дни. Хотя их большие глаза и круглые формы знаменуют для человеческого мозга уязвимость и привлекательность, панды — это настоящие медведи весом в 90 килограммов. Медведи, которые могут разодрать ваши мышцы. Медведи, которые катаются в грязи, становясь грязно-серыми. Медведи, которые стареют и слабеют.

Но Уилле все равно было тяжело видеть изменения в своем друге. Она не единожды посещала Китай, чтобы увидеться именно с ним. Однако в этот раз никто не хотел рассказать ей о том, как он себя чувствует. Смотрители ограждали медведя от посетителей больше, чем обычно. Уилле удалось провести с ним лишь пять минут — этого хватило, чтобы погладить его по голове и накормить морковкой. Она была убита горем, но не удивлена, когда пять месяцев спустя узнала, что он умер.

Его звали Пан-Пан. В переводе это означает что-то вроде «надежды» — которая подразумевала одно, когда он был брошенным болезненным медвежонком в китайских горах, и совсем другое, когда он повзрослел.

На момент своей смерти от рака 28 декабря 2016 года 31-летний Пан-Пан был главой мирового семейства панд: старейшим из живущих особей мужского пола и медведем, сделавшим наибольший генетический вклад в популяцию обитающих в неволе панд. На сегодняшний день в исследовательских центрах и зоопарках, большинство из которых расположены в Китае, проживают 520 панд. Китайские чиновники говорят, что более 130 из них являются потомками Пан-Пана.

Пан-Пан помог спасти свой вид от вымирания, потому что он был невероятно хорош в сексе. До появления этого медведя ученые думали, что создание стабильного поголовья панд в неволе потребует широкого применения искусственного оплодотворения. Пан-Пан не только подал пример размножения в условиях неволи, но и показал нам, что панды прекрасно справляются с этой задачей самостоятельно, — и теперь им все чаще позволяют делать именно так. По словам ученых, нынешнее поголовье гигантских панд, бесспорно, является результатом самой успешной программы размножения животных в неволе из когда-либо предпринятых людьми, и в некоторой степени благодарить за это нужно Пан-Пана. Он был большим и пушистым красавчиком, и его очень любили. «Звучит немного странно, — вспоминает Уилле их первую встречу в 2012 году, — большинство людей хотели бы познакомиться с рок-звездой или знаменитым актером кино. Я же хотела познакомиться с Пан-Паном. Он был легендой».

Побывав на грани вымирания, Пан-Пан и другие панды вышли победителями. И их успех — это и наш успех тоже, доказательство того, что, возможно, люди и правда способны навести порядок в экологическом бардаке, который сами же и устроили. В сентябре 2016 года Международный союз охраны природы объявил, что панды больше не находятся под угрозой исчезновения. Животное, чье изображение является символом борьбы с вымиранием, сегодня считается всего лишь «уязвимым». Человечество может похлопать себя по плечу.

Таков один способ взглянуть на эту историю. Но точно так же, как живые медведи неопрятнее своих плюшевых копий из магазина подарков, так и действительность охраны животного мира сложнее, чем может показаться. История Пан-Пана — это история человеческого триумфа, но это же и история о пределах наших возможностей. Даже у самых благих намерений бывают непредсказуемые последствия. Наследие нанесенного вреда нельзя стереть окончательно. Вместо этого мы задаем биологическому виду новое направление, говорим «авось» и надеемся на лучшее.

В 1983 году все стебли бамбука в центральном китайском уезде Баосин пошли в семена одновременно, и эксперты по пандам запаниковали. Хотя кажется, что бамбуковые леса плотно усажены растениями, все они являются лишь побегами (клонами) совсем небольшого числа основных стеблей, каждый из которых растет около 60 лет. К концу своей жизни бамбук (и сотни тысяч его копий) делает одну-единственную попытку генеративного размножения. На стеблях вырастают многочисленные семена, пригибая их к земле так, что своим видом бамбук напоминает пшеницу, готовую к урожаю. Семена распыляются, а растения — все до единого, на многие километры вокруг — умирают.

Для панд это плохие новости. Хотя у этих животных пищеварительная система и желудки плотоядных, их рацион практически полностью состоит из бамбука. После массового умирания бамбука для восстановления леса требуется от 10 до 20 лет. Эти годы становятся для панд периодом голода, когда они вынуждены есть жуков и траву, страдать от проблем с пищеварением и недоедания и умирать от болезней. Это естественный цикл, однако деятельность человека дополнительно осложнила его. К концу XX века расширяющиеся фермы, строящиеся дороги и вырубка леса зажали панд в тиски, не давая им спокойно перебраться в места, где бамбука по-прежнему много. Основной проблемой, поставившей панд на грань вымирания, стала именно потеря среды обитания. Когда в 1984 году Соединенные Штаты официально внесли панд в список исчезающих видов, в Федеральном реестре США было отмечено, что все поголовье панд — 1 000 медведей — проживало на территории в 28,5 тысячи квадратных километров.

Однако лишь четыре года спустя Второе общенациональное исследование гигантских панд, проведенное в Китае, обнаружило, что оценка была неверна: эти 1 000 панд ютились на территории в 13 тысяч квадратных километров.

Чтобы защитить панд, китайское правительство предприняло экстренные меры, организовав «лагеря беженцев» для оголодавших медведей и обеспечение продовольствием, когда работники разбрасывали по лесу кучи поджаренных свиных отбивных. Также проводили спасательные операции для транспортировки молодых панд в зоопарки и исследовательские центры, где между ними и звонком к обеду не было никаких препятствий. Именно так в нашем мире появился Пан-Пан. Неясно, кто именно нашел его, но вскоре он оказался в доме человека по имени Ли Уке, который уже ухаживал за другим детенышем панды по имени Ан-Ан.

Эта часть истории Пан-Пана задокументирована плохо, а то, что известно — в основном благодаря китайским СМИ, — звучит как нечто среднее между спасательной операцией с ограниченным бюджетом и краткой презентацией анимированного мюзикла. Старик Ли Уке жил в крошечной хижине в горах, кормил двух медвежат, ругал их, когда они шалили, и делил с ними свою единственную узкую кровать.

Пан-Пан был симпатичным плюшевым медвежонком, подходящим на роль символа программы сохранения, но кроме того он был и частью исследовательского проекта. Охрану животного мира редко называют экспериментом, но во многом именно им она и является. Китайское правительство изо всех сил пыталось уберечь панд еще с 1946 года, когда были запрещены экспорт этих животных и охота на них со стороны иностранцев. Однако в 1980-х годах сочетание реальной угрозы вымирания этого вида и прогресс, достигнутый в области репродуктивных технологий, обратили внимание властей на возможность размножения в неволе. Здоровая, самодостаточная популяция живущих в неволе панд могла бы стать страховкой и гарантией того, что вид выживет, даже если человечество и уничтожило его среду обитания. Со временем эту популяцию можно было бы использовать для повторного заселения дикой природы, восполняя урон, нанесенный человеком. Однако никто не знал, как именно все это сделать.

Седьмого апреля 1986 года Пан-Пан был впервые внесен в Родословную книгу гигантских панд как панда № 308. Этот документ является исчерпывающей базой данных о всех пандах, когда-либо живших в неволе. Пан-Пан описан в нем как дикая особь мужского пола, вероятно, родившаяся годом ранее и пойманная в уезде Баосин. И хотя сообщения в прессе указывают на то, что беззаботное детство Пан-Пана у ног Ли Уке продлилось лишь год, запись о нем в родословной указывает на то, что он провел пять лет в неволе, пройдя за эти годы период полового созревания. Четвертого марта 1991-го он был доставлен в центр разведения панд в заповеднике Волун в провинции Сычуань. Где бы он ни провел эти годы, достижение половой зрелости означало, что умильный сирота Пан-Пан стал теперь № 308, потенциальным отцом будущих панд.

Панды — не единственные животные, чьи жизни: имя, дата рождения, серийный номер — записаны в родословные книги. Похожие сборники существуют для слонов, горилл, золотистых игрунков — любых животных, чье существование оказалось под настолько серьезной угрозой, что человечество решило удостовериться: у них рождается много детей и эти дети генетически отличаются друг от друга настолько, чтобы поддерживать существование вида без кровосмешения. Такие документы — как чековые книжки для живых банковских счетов, и они помогают ученым решить, как инвестировать эти сбережения в форме планов по размножению. Там расписано, какие именно животные будут спариваться, когда это будет происходить и сколько детенышей должно появляться на свет каждый год.

Однако поначалу записывать в родословную было особенно нечего. В то время как в родословной сделали первую запись о Пан-Пане, число попадавших в неволю диких панд значительно превышало число панд, родившихся под присмотром человека, и это соотношение не менялось еще следующие десять лет. Более того, между 1936 и 1998 годами лишь 12 самцов и 21 самка вообще смогли размножиться в неволе. Из их детенышей 48% умерли, не прожив и месяца. Мало кто из малышей доживал до трех лет.

Нет ничего аномального в том, если поначалу у диких животных не получается размножаться в неволе, однако панды оказались особенно невосприимчивыми к планам ученых. Частично это связано с их природой. И мужские, и женские особи панд живут на воле в одиночестве, встречаясь лишь раз в год для спаривания, в те два или три дня, когда самки способны к зачатию. Если процедура оплодотворения прошла успешно, самка рожает одного или двух детенышей, которые остаются с матерью до трех лет.

Этот и без того небыстрый процесс еще больше замедлился в неволе. Когда Пан-Пан прибыл в центр Волун, лучше всего спаривающимся пандам удавались неловкие моменты. Иногда самцы не проявляли к сексу никакого интереса, ведя себя так, будто собирались на кухню, а попали в будуар. Иногда они просто имитировали половой акт, как подростки на заднем сиденье машины. Хуже всего были случаи, когда самец или самка начинали проявлять агрессию, неистово набрасываясь на потенциального партнера.

Именно эта картинка знакома большинству из нас: неуклюжий, местами грубоватый и чрезвычайно непродуктивный процесс. А потом появился Пан-Пан. Спустя всего лишь шесть месяцев после прибытия этого медведя в Волун родился его первый ребенок — дочка по имени Бай Юн, которая живет сегодня в зоопарке Сан-Диего в Калифорнии. Учитывая, что беременность у панд длится от трех до пяти месяцев, Пан-Пан невероятно быстро добился успеха.

К 1999 году он был основным племенным производителем в Волуне. В 2004-м Пан-Пан стал предметом исследования, в котором ученые попытались количественно выразить различия в успехах спаривания. Исследователи пришли к выводу, что Пан-Пан и еще парочка особенно успешных самцов просто были более заинтересованы в сексе — а заинтересованность самцов в сексе является одним из главных факторов, определяющих вероятность совершения акта. В исследовании также было отмечено, что Пан-Пан выделялся среди других длительностью половых актов, которые в среднем превышали семь минут.

К 2006 году Пан-Пан уже был родителем более 30 медвежат. Ни другие самцы, ни самки не могли сравниться с этим результатом. Тем временем число медвежат, рождавшихся каждый год в неволе, начало стремительно расти. В 1991-м, когда на свет появился первый ребенок Пан-Пана, по всему миру в неволе родилось лишь восемь медвежат. В 2000 году их было уже 20. В наши дни в мире регулярно рождается около 40 панд в год. К началу октября 2017-го число рожденных в этом году панд достигло 63. Как биологический вид панды сегодня в настолько хорошей форме, что ученые в центре Волун начали внедрение программы по возвращению их в дикую природу. Пан-Пан получил в Китае прозвище «отец-герой».

Если подробности жизни Пан-Пана подтверждают успехи людей в роли хранителей природы, то они также подтверждают, что определение «успеха» в этой области — сложный вопрос. Когда мы сначала доводим животных до грани вымирания, а потом возвращаем их назад, это не то же самое, что возвращение в первозданное прошлое. Существуют побочные эффекты, которых нельзя избежать.

Например, панд часто представляли нам как своих собственных злейших врагов — нежелающих спариваться, медленно размножающихся. Перед лицом самого примитивного из животных инстинктов эти конкретные животные не чувствуют особой срочности. Однако такой стереотип основан на ошибке наблюдателя — и ошибках, допущенных нами в ходе самых первых и неуклюжих попыток играть роль свахи.

Мы хотели, чтобы панды занимались сексом на наших условиях, будучи предметом исследования. Мы ожидали, что они станут совокупляться на публике, с партнерами, которых выбрали им мы, не имея никакой возможности привыкнуть друг к другу, и мы не очень представляли себе, как взрослые панды договариваются о сексе.

А когда панды, как и следовало ожидать, восстали против такого опыта, люди обратились к искусственному оплодотворению, которое являлось, по сути, небольшой амбулаторной операцией. Самцов панды необходимо было анестезировать, а затем стимулировать их эякуляцию с помощью электрического зонда, помещенного в прямую кишку. Самок панды также требовалось усыплять для проведения самого осеменения. Некоторым животным приходилось пройти через этот процесс несколько раз за те дни, что они были способны к зачатию, — и так каждый год.

Но к беби-буму среди панд привело вовсе не искусственное оплодотворение. Напротив, этот успех стал результатом медленного осознания того, что панды лучше размножаются на своих собственных условиях, как настоящие медведи. Сегодня центр Волун и его отделения предпочитают использовать естественные репродуктивные стратегии, принесшие славу Пан-Пану. В этих центрах панды получают возможность спариваться сразу с несколькими партнерами. Молодые панды могут наблюдать за спариванием взрослых. Когда самцам приходит время принять участие в спаривании, их сводят с опытными самками. Даже когда самки проходят через процедуру искусственного оплодотворения и одновременно имеют возможность спариваться в естественных условиях, отцом детеныша обычно оказывается один из естественных партнеров.

Мы поставили себе задачу помочь пандам размножаться, однако в итоге создали проблему, которой раньше не существовало — и которую нам теперь нужно научиться решать. Именно тема непредвиденных последствий всплывает снова и снова в ходе этого сорокалетнего эксперимента на несколько поколений. Возьмем, например, всех этих пушистых детенышей панды. Рост их числа означает, что за последние пять или шесть лет внимание программы размножения панд смогло переключиться с простого воспроизведения как можно большего количества панд на задачу обеспечить генетически разнообразную популяцию, способную гарантировать этим медведям существование на сотни лет вперед. Детенышей панды сейчас настолько много, что в ноябре 2016 года правительство Китая начало всерьез обсуждать вопрос удержания поголовья, обитающего в неволе, на текущем уровне, вместо того, чтобы продолжать его увеличивать. Это большой успех.

Однако у этого успеха есть и своя цена — сотни панд, живущих в постоянной неволе. Является ли это проблемой само по себе — вопрос больше философский, нежели научный. Однако легко забыть о том, что ни один из плюшевых комочков, которых мы видим на многочисленных онлайн-видео или в зоопарках, никогда не попадет назад в лес. Вместо этого, также как и Пан-Пан, они состарятся и умрут у нас на руках.

Центр Волун проводит программу по возвращению панд в леса, однако она еще не масштабна, и каждый год в лес отпускают очень мало зверей. Согласно отчету, опубликованному в ноябре 2015-го, на тот момент в неволе содержались 423 панды — и лишь двух из них планировали освободить. На следующий год в леса не выпустили никого. Частично потому, что эволюция продолжается даже в стенах центров размножения или в клетках зоопарков. Когда в течение нескольких поколений дикие животные рождаются и вырастают в неволе, мы обычно приучаем их к тому, чтобы ладить с нами, и те, кому это удается лучше всех, получают особое внимание. Мы одомашниваем их как коров, хотя и не имеем таких намерений. Держа животных в неволе, ты хочешь, чтобы они не испытывали стресса в присутствии людей, чтобы они подчинялись необходимости медицинского осмотра или процесса спаривания и чтобы они не нападали на тех, кто приходит их кормить. Пан-Пан был одним из таких медведей. И когда мы разводим подобных животных в больших масштабах, мы проводим селекцию на послушность.

Однако совсем неочевидно, что характерные черты, помогавшие Пан-Пану привыкнуть к неволе и активно заниматься сексом в клетке, помогут его потомкам вернуться в дикую природу, где родился он сам. Например, первый ребенок Пан-Пана Бай Юн, живущая в Сан-Диего, и сама является плодовитым производителем. Она — мать 6 из 16 выживших медвежат, которые родились в США. Она также известна своим особенно доброжелательным отношением к людям — не шевелясь, терпит процедуры УЗИ и оправляется по команде. Для сравнения: животные, покидающие Волун и возвращающиеся в леса, растут в полной противоположности Пан-Пану. Новорожденных медвежат оставляют с матерями в огромных полудиких вольерах, представляющих собой участок леса с ограждением. Контакт с людьми сведен к абсолютному минимуму. Ученые даже специально подбирают самцов и самок для спаривания, предполагая дальнейшее освобождение их потомства. «Большой, красивый, независимый медведь ищет такую же самку. Должна не любить людей».

Но у решения позволить одному-единственному самцу так повлиять на популяцию есть и свои недостатки, и со временем ученые посчитали гипертрофированный генетический вклад Пан-Пана сбоем в программе, а не ее достоинством. Когда жизнь Пан-Пана уже близилась к концу, китайские ученые начали составлять для производства потомства такие пары, над чьими детенышами уже не нависала бы длинная тень Пан-Пана. В 2006 году около 12% всего генофонда живущих в неволе панд являлись потомками Пан-Пана. К 2016-му это число сократилось до менее 9%.

Кроме того, какой бы успешной ни была программа размножения, нельзя сказать, что она решила проблемы, из-за которых Пан-Пан и его сородичи изначально оказались под угрозой вымирания. А именно — сокращение размеров среды обитания и угрозы со стороны человека. Это подчеркивает, насколько сложно бывает решить, куда направить большинство ресурсов — на размножение в неволе или же на защиту в диких условиях.

При этом нельзя сказать, что живущими на воле пандами никто не занимается. Китай обеспечил большие сдвиги в этом направлении, основав к 2013 году 67 заповедников для панд. В этих национальных парках действия людей и их перемещения сильно ограничены, и считается, что именно благодаря этому популяция диких панд растет. Четвертое общенациональное исследование гигантских панд, опубликованное в 2015 году, обнаружило, что 1 864 особи проживают на территории, превышающей 26 тысяч квадратных километров.

Однако неспособность панд перемещаться из одного места в другое остается серьезной проблемой. В отчете, опубликованном в сентябре 2017 года, говорится, что хотя число островков среды обитания панд увеличилось, средний размер этих участков на 13% меньше, чем в 1988-м. Леса, в которых живут панды, редеют, как облезлый мех.

К тому же разделенность сред обитания может привести к генетическим проблемам. Это происходит потому, что изолированные друг от друга медведи становятся вырождающимися животными. Нельзя, чтобы одна-единственная семья играла в популяции слишком большую роль. Точно так же, как мы не хотели, чтобы вклад Пан-Пана в небольшую популяцию содержащихся в неволе панд был слишком велик, мы не хотим, чтобы группы диких панд оказывались в слишком длительной изоляции друг от друга.

Есть и другая сторона наследия Пан-Пана: единожды расколов биологический вид, сложно склеить осколки. Трещины все равно будут видны. С того момента, как Пан-Пан был унесен с горы и попал в руки доброго старика, он уже никогда не мог вернуться домой.

В последние пару лет жизни, когда в Дуцзянъяне его поместили в вольер, где было много деревьев, Пан-Пан обитал по соседству с одним из своих внуков. Этого медведя зовут Тай Шан. Он родился в 2006 году в результате искусственного оплодотворения и стал первым детенышем панды, пережившим младенчество в Смитсоновском национальном зоологическом парке в Вашингтоне. Как и все панды, родившиеся в США, Тай Шан является собственностью китайского правительства, а не зоопарка, где он появился на свет. В 2010 году его вернули на родину, и он сменил жизнь американской знаменитости на более анонимное существование еще одной живущей в неволе панды, которая может в какой-то момент стать родителем.

Карен Уилле приезжала навестить Пан-Пана и Тай Шана вместе и наблюдала за тем, как они следят друг за другом через окно, разделяющее их вольеры. С одной стороны стены находилось прошлое вида панд — медведь, спасенный от смерти, биологический вид, спасенный от вымирания. По другую сторону было возможное будущее популяции панд — безопасное, сытое, полуодомашненное. Уилле нравилось думать, что между двумя самцами существовала некая связь и что их тянуло друг к другу. Эта теория могла бы показаться смешной, если бы исследования не доказывали, что это вполне возможно. Оказывается, запахи, оставляемые пандами на деревьях и стенах, настолько уникальны, что отдельные особи можно определить по их химическому профилю.

Два не очень диких животных, связанных генетикой и судьбой, и их существование в этом месте, напоминающее нам одновременно о том, насколько успешной оказалась программа сохранения панд, и о том, как много еще предстоит сделать. Не так уж сложно представить, что, глядя друг на друга с двух сторон разделяющей их бетонной стены, Пан-Пан и Тай Шан чувствовали в том, кто напротив, нечто знакомое и привычное. Даже если они и не знали, что именно.