Белый путь Дерека Блэка

Статья публикуется в сокращении. Оригинал читайте на сайте Washington Post.

Когда конференция белых националистов была прервана демонстрациями и угрозами взорвать всех, они решили встретиться тайно. Они проскочили мимо полиции и участников протеста в отель в Мемфисе. Несколькими днями ранее страна избрала своего первого чернокожего президента, и теперь, в ноябре 2008-го, десятки самых влиятельных расистов мира собрались, чтобы определиться со своей стратегией на следующие годы.

«Война за восстановление белой Америки начинается сейчас!» — гласил слоган мероприятия.

Комната была забита бывшими главами Ку-клукс-клана и известными неонацистами, но один из докладов должен был сделать студент флоридского колледжа, которому только стукнуло девятнадцать. Дерек Блэк уже тогда вел свое радиошоу. Он создал националистический сайт для детей и выиграл местные выборы во Флориде. «Маяк нашего движения», — представил его организатор, и Дерек приступил к докладу.

«Наш путь лежит через политику, — заявил он. — Мы можем внедриться. Мы можем отвоевать нашу страну!»

За несколько лет до того как Дональд Трамп запустил президентскую кампанию, частично основанную на политике расы и разделения, группа белых националистов работала над тем, чтобы сделать его выигрыш более вероятным, смещая идеологию от крайне радикальной ближе к правому консерватизму. Многие участники той конференции на протяжении своей карьеры трансформировались из членов клана в так называемых расовых реалистов, и Дерек Блэк представлял еще один шаг в этой эволюции.

Он никогда не использовал расистские лозунги. Никогда не оправдывал жестокость. Он сумел заполучить место в комитете республиканцев округа Палм-Бич без единого упоминания белого национализма — рассуждая о разрушительных последствиях политической корректности и неконтролируемой мексиканской иммиграции.

Дерек был не только лидером расовой политики, но и ее продуктом. Его отец, Дон Блэк, создал Stormfront — первый и самый большой белый националистический сайт с 300 тысячами пользователей. Его мать Хлоя когда-то была замужем за Дэвидом Дюком, одним из наиболее презираемых расистов страны, и впоследствии он стал крестным отцом Дерека. Они вырастили Дерека на передовой националистического движения, и некоторые сторонники начали называть его «преемником».

А сейчас Дерек произносит речь в Мемфисе о будущем их идеологии. «Республиканская партия должна быть либо распущена, либо взята под контроль!»

«Республиканская партия должна быть либо распущена, либо взята под контроль!»

Кто-то захлопал, другие засвистели, и вскоре аплодировал весь зал. «Через много лет, — сказал Дерек, — мы вспомним этот момент. Великое интеллектуальное движение по спасению белых людей начинается сегодня».

Восемь лет спустя будущее, которое они предрекали в Мемфисе, было наконец реализовано на президентских выборах в 2016 году. Дональд Трамп ретвитил белых супремасистов. Хиллари Клинтон произносила речи о росте враждебности белых.

Белый национализм проложил себе путь к самому центру американской политики, и тем не менее один человек, знавший идеологию лучше всех, находился даже не рядом с этим центром. Вместо того чтобы возглавить движение, 27-летний Дерек старался дистанцироваться не только от него, но и от той жизни, которую ему было больше не понять.

***

С детства ему твердили, что Америка — это место, предназначавшееся для белых европейцев, а пребывание здесь других рас — всего лишь вопрос времени. Родители забрали Дерека из школы в конце третьего класса, когда услышали, что его чернокожий учитель сказал «ain’t» вместо «aren’t». К тому моменту Дерек был одним из немногих белых детей в классе, и его родители решили, что ему будет лучше учиться дома.

«Очень грустно думать, сколько белых умов было уничтожено в этой системе, — писал Дерек вскоре после этого в детском разделе сайта Stormfront. — Банды цветных больше не смогут надо мной издеваться. Я учусь гордости и уважению к себе, моей семье и моему народу».

Поскольку теперь он учился дома, национализм стал для него центральным предметом. Кроме того, Дерек получил возможность путешествовать с отцом, который каждый год ездил выступать на конференциях супрематистов. В этих поездках Дерек останавливался у друзей отца и слышал многие из их историй. Например, как его 16-летний отец был ранен в грудь, участвуя в сегрегационной кампании в штате Джорджия. Или как в 1981 году отец и восемь его друзей решили загрузить лодку динамитом и автоматами и под нацистским флагом захватить территорию маленькой островитянской народности недалеко от Доминиканы. Их раскрыли, арестовали и приговорили к трем годам тюрьмы. Там Дон выучил программирование и в 1995-м создал сайт Stormfront под девизом «White Pride World Wide».

Годами на сайт стекались все виды экстремистов: скинхеды, ополченцы, террористы и отрицатели Холокоста. Согласно исследованиям, многие из тех, кто что-то постил на этом сайте, совершали преступления на почве ненависти — в том числе убийства. Один пользователь застрелил троих детей в еврейском детсаду в Лос-Анджелесе в 1999 году. Другой убил своего соседа-еврея в 2000-м в Питтсбурге. «Мы привлекаем слишком много социопатов», — сказал отец и решил лучше модерировать сайт, чтобы сделать его более мейнстримным.

К тому времени работа над сайтом уже занимала все его время, хотя особых денег Stormfront не приносил и вся семья жила на зарплату жены Дона. Каждое утро она вставала и ехала в офис, а ее муж садился за свой захламленный стол в их одноэтажном доме и искал ультраправых академиков и писателей для своего сайта.

В 2008 году Дон запретил на сайте призывы к насилию и нацистскую символику, хотя его личная риторика абсолютно не изменилась — каждый человек был или «за нас», или «против нас». К этому времени Дерек еще больше сблизился с отцом, став его лучшим идеологическим союзником.

Дерек выучил веб-программирование и создал на сайте раздел для детей. Гиганты вроде Nickelodeon, НВО и USA Today расспрашивали его о языке вражды. «Дитя дьявола» — так с гордостью называл сына Дон.

А еще Дон читал хейтерские письма, которые его сыну анонимно присылали недовольные детским разделом Stormfront. И он начинал волноваться, что 13-летний Дерек слишком близко знакомится с миром взаимной ненависти и предубеждения.

«Ты будешь гореть в аду», — говорилось в одном письме. «Как жаль, что ты сейчас не в одной комнате со мной, — было сказано в другом. — Тебе бы пришлось есть через трубочку до конца своих дней, мразь».

«Тебе бы пришлось есть через трубочку до конца своих дней, мразь».

Дон сказал Дереку не проверять почту. Он спросил, не хочет ли Дерек закрыть детский раздел, но тот ответил, что письма его абсолютно не задевают. По ту сторону был враг — кого волнует его мнение?

В какой-то момент Дон начал по-другому смотреть на своего сына: не просто как на ребенка, рожденного в движении, но как на растущего лидера с таким же энтузиазмом, который когда-то был у него. Дон больше сорока лет ждал расового пробуждения белых, и, кажется, живущий под его крышей подросток мог стать катализатором этого.

Многие белые стали националистами из-за злости и ненависти, но Дереку обычно нравились все люди независимо от расы. Он искал основу для своих взглядов в логике и науке, читая консервативные научные работы о том, как различается уровень интеллекта у разных рас и сколько преступлений черные совершают по отношению к белым. Дерек запустил ежедневное радиошоу, чтобы делиться своими взглядами, и за его трансляцию на местном радио Дон платил $275 в неделю.

После школы Дерек поступил в общественный колледж, где баллотировался в республиканский комитет и победил, обойдя действующего члена с 60% голосов. Он решил изучать историю европейского Средневековья и перевелся в Новый колледж Флориды, один из лучших в Америке по этому курсу.

Для белых националистов выбор Дерека был по меньшей мере странным — Новый колледж Флориды считался самым либеральным в штате. Но Дерек был уверен, что если кто и поддастся влиянию, так это его будущие сокурсники.

***

Поначалу никто в колледже ничего не знал о Дереке, и это его устраивало: ведь это был его первый опыт жизни вне дома. На вводной встрече, посвященной равным возможностям для всех, он решил не спорить, чтобы не быть обвиненным в расизме. Не стоило упоминать национализм — по крайней мере, до первых друзей.

В общежитии с ним жили в основном первокурсники, а Дереку уже был 21 год, и он мог покупать пиво. Это быстро сделало его популярным. В целом он почти не отличался от других студентов.

Вместе с тем каждое утро Дерек выходил из общежития и звонил на свое радиошоу (друзьям он говорил, что общается с родителями). Тысячам слушателей он твердил о геноциде белых в их собственной стране, об огромном потоке цветной миграции и антибелом радикализме президента Обамы. Потом он клал трубку и шел обратно к друзьям — играть Тейлор Свифт на гитаре или кататься на лодке по заливу.

Тысячам слушателей он твердил о геноциде белых — а потом клал трубку и шел играть Тейлор Свифт на гитаре.

На семестр он поехал в Германию по обмену. Связь с колледжем он поддерживал через студенческий форум. Однажды ночью в апреле 2011 года там появился пост, адресованный всем студентам.

«Вы видели его?» — гласил заголовок. Под ним была прикреплена фотография человека, которого сложно было спутать с кем-то другим. «Дерек Блэк: белый супрематист, радиоведущий… и новый студент — как наше сообщество отреагирует на это?»
Когда Дерек вернулся в кампус к следующему семестру, под постом было больше тысячи комментариев — это был самый длинный тред за всю историю форума. После возвращения Дерек сразу же подал заявку на проживание вне кампуса и снял комнату в нескольких километрах.

Несколько друзей написали ему, что чувствуют себя преданными. Иногда кто-то из прохожих на улице показывал ему средний палец. Но Дерек избегал публичных мест, поэтому большинство студентов попросту сторонились его, хотя поток хейтерских комментариев на форуме не прекращался.

Дерек не отвечал на них, но тред мотивировал его провести конференцию белых националистов в Восточном Теннесси. «Победа через аргументацию: вербальные тактики для любого нормального белого», — написал он в приглашении. К тому моменту он выступал на нескольких конференциях и решил, что созрел организовать свою. Он зарегистрировал 150 участников и составил график выступлений отца, Дюка и других икон национализма.

Один из студентов колледжа рассказал о готовящейся конференции на форуме. Этот пост предопределил новый подход к проблеме.

«Изгнание Дерека ничего не решит, — написал кто-то в комментариях. — У нас есть шанс повлиять на одного из лидеров белого национализма. Это было бы победой в борьбе за гражданские права. Кто считает себя достаточно умным, чтобы изменить точку зрения этого парня?»

Один из знакомых Дерека решил попробовать. Он начал читать Stormfront и слушать его радиошоу. В конце сентября он отправил Дереку сообщение: «Какие планы на вечер?»

***

Мэтью Стивенсон начал устраивать еженедельные шаббатные ужины вскоре после поступления в колледж. Единственный ортодоксальный еврей в учебном заведении, он стал готовить по пятницам угощение для небольшой группы знакомых. Хотя он всегда пил из бокала для кидуша и произносил традиционные молитвы, большинство его гостей были христиане, атеисты, чернокожие или латиноамериканцы — любой человек мог присоединиться и послушать несколько благословений на иврите. Осенью 2011 года Мэтью пригласил на ужин Дерека.

Мэтью жил рядом с Дереком, но ни разу с ним не общался с тех пор, как на форуме опубликовали первый пост о нем. Он не раз сталкивался с антисемитизмом и прекрасно был осведомлен о Stormfront, Дэвиде Дюке и Ку-клукс-клане. Он видел посты Дерека о том, что евреи — не белые и им здесь не место. Мэтью решил, что его лучший шанс повлиять на мышление Дерека — это не игнорировать его или противостоять ему, а просто пригласить его в свою жизнь.

Для Дерека это было первое предложение пообщаться после возвращения в кампус, поэтому он согласился. Обычно на ужин собиралось около десяти гостей, но в этот раз пришли лишь пара человек (Мэтью заранее попросил их общаться с Дереком как друг с другом). Дерек принес бутылку вина. Во время ужина никто не упоминал ни о белом национализме, ни о форуме. Дерек был тих и вежлив. Он пришел на следующий ужин, а потом и на следующий. Через несколько месяцев чувство небезопасности у всех исчезло, и количество участников постепенно восстановилось.

В тех редких случаях, когда Дерек вел беседу, она могла быть об особенностях арабской грамматики, истории судоходства или корнях христианства в Средневековье. Он спрашивал Мэтью его мнение по поводу Израиля и Палестины. Они все еще опасались друг друга. Дерек задавался вопросом, пытался ли Мэтью напоить его, чтобы тот начал говорить все те оскорбительные вещи, о которых писали на форуме. Мэтью в свою очередь думал, что Дерек может общаться с ним лишь для того, чтобы защитить себя от обвинений в антисемитизме. Но тем не менее обоим было приятно общение.

Постепенно студенты из шаббатной группы начали расспрашивать Дерека о его взглядах, и он стал их пояснять. Дерек сказал, что он за разрешенные аборты и против смертной казни. Он сказал, что не верит ни в насилие, ни в ККК, ни в нацизм, ни даже в превосходство белых (что, как он настаивал, отличается от белого национализма). Его беспокоит только то, что «массовая иммиграция и принудительная интеграция» приведут к геноциду белых. Он сказал, что верит в права всех рас, но считает, что каждому лучше жить на своей родине, жить отдельно.

В начале последнего года колледжа Дерек решил наконец ответить на форуме. Он хотел, чтобы его друзья чувствовали себя комфортно, даже если он все еще верил, что их настоящее место где-то за пределами Америки. Он сел в кафе и начал писать свой пост, раз за разом смягчая свою идеологию. Он больше не думал, что главной целью белого национализма была принудительная депортация для цветных — скорее постепенный процесс, при котором они уезжали бы сами по себе.

«До моего сведения дошло, что люди могут быть напуганы или даже чувствовать себя здесь небезопасно из-за того, что обо мне говорят, — начал он. — Я хотел попытаться объясниться публично, чтобы разрушить эти предубеждения. Я не поддерживаю угнетение кого-либо из-за его расы, вероисповедания, религии, пола, социально-экономического положения или чего-либо подобного».

Кто-то опубликовал этот пост на форуме организации Southern Poverty Law Center (SPLC), которая мониторит деятельность расистов в США. Оттуда Дереку поступила просьба прояснить позицию: «Ваши взгляды теперь чуть-чуть отличаются от того, какими их представляли другие люди».

«Все, что я написал, — правда, — отвечал он. — А также я верю в белый национализм. Мой пост и моя расовая идеология не исключают друг друга».

Несмотря на это, Дерек все больше и больше запутывался, во что он верит. Иногда он читал посты на Stormfront, надеясь утвердиться в своей идеологии, но теперь треды, касающиеся свидетельства о рождении Обамы или тестов ДНК на гражданство, казались абсурдными. Он перестал писать на Stormfront. Он также начал придумывать оправдания, чтобы отменить свое радиошоу, оставляя отца каждое утро объяснять в эфире, почему передачи Дерека сегодня не будет.

Он привык основываться на фактах, и в последнее время его точка зрения менялась из-за информации, которой с ним делились его новые друзья. Ему присылали ссылки на исследования, что расовые различия в IQ большей частью объясняются питанием матери во время беременности и доступом к образованию, а дискриминация плохо влияет на здоровье и успехи в работе.

Ему присылали ссылки на исследования, что расовые различия в IQ большей частью объясняются питанием матери во время беременности и доступом к образованию.

«Я не сторонник белого супрематизма, — пояснял Дерек на форуме. — Я не верю, что люди какой-либо расы, религии или отличающиеся чем-то другим должны покинуть свои дома, быть изолированными или потерять какую-либо свободу».

«Дерек, — ответил ему друг, — мне кажется, ты представляешь движение, в которое сам едва веришь. Мне кажется, что для того, чтобы считать что-то своей системой убеждений, необходимо идентифицировать себя с более чем двумя процентами от нее».

В последний год учебы Дерек брал разные курсы, но фокусировался на средневековой Европе. Он узнал, что Западная Европа началась далеко не как великое общество генетически превосходящей расы, а как технологически отсталое место, плетущееся позади исламской культуры. Он также подробно изучил историю с VIII по XII столетие, стараясь отследить современные концепты расы и белой кожи, но не смог. «По сути, мы сами это придумали», — заключил он.

«Избавься от этого, пока оно не разрушило твое будущего еще больше», — писал Дереку его друг через пару недель после окончания учебы. И Дерек стал задумываться о публичном заявлении — он больше не верил в белый национализм и размышлял о том, чтобы еще сменить часть имени, переехать в другую часть страны и получить диплом магистра.

Летом Дерек поехал навестить своих родителей. Проведя день с отцом — ремонтируя окна и слушая о «врагах» и «товарищах» в «приближающейся войне», — вечером он поехал в бар, достал ноутбук и начал писать обращение.

«Большая часть общества, в котором я вырос, искренне верит в белый национализм. И члены моей семьи, которых я глубоко уважаю, в особенности мой отец, на протяжении долгого времени были одними из самых ярых защитников этой теории. Я не был готов рисковать отношениями с ними.

После долгих размышлений я пришел к выводу, что в интересах всех причастных будет узнать о моем медленном, но уверенном разочаровании в белом национализме. Я не могу поддерживать движение, которое гласит, что я не могу быть другом того, кого я хочу, или что я должен относиться к людям определенным образом только из-за их расы.

Мои слова и поступки были пагубны для людей другого цвета, людей еврейского происхождения и для активистов, стремящихся к равенству для всех. Я прошу прощения за вред, который я нанес».

Он написал еще пару абзацев и отправил письмо в SPLC с пометкой «Публиковать целиком».

Well that was fun. pic.twitter.com/9fm1x8rTz7

— R. Derek Black (@RDerekBlack) 20 September 2018

***

Утром следующего дня Дон проверял новости и увидел заголовок с именем его сына. Обычно это случалось на сайте Stormfront, но заметка была опубликована на SPLC — площадке, которую Дон сорок лет считал одним из главных своих врагов.

«Активист — сын ключевого лидера расистов отрекся от своих убеждений», — гласил заголовок.

«Тебя взломали», — первое, что сказал Дереку отец по телефону.

«Нет, это правда», — ответил Дерек, и Дон повесил трубку.

Следующие несколько часов Дон не мог в это поверить. Может быть, это какой-то розыгрыш? Может быть, сын верен своим убеждениям и просто хочет облегчить себе жизнь?

Дерек перезвонил. Ответила его мать, которая сказала, что не хочет с ним разговаривать, и передала трубку отцу. «Я не могу сейчас говорить», — сказал Дон дрожащим голосом и снова отключился.

Вечером Дон зашел на форум Stormfront. «Уверен, что завтра это будет по всему интернету, поэтому напишу тут, — сказал он в посте, прикрепив ссылку на статью сына. — Я не хочу разговаривать с ним. Он говорит, что не понимает, почему мы все чувствуем себя преданными только из-за того, что он объявил о своих „персональных убеждениях“ нашим главным врагам».

В следующий раз Дон зашел на форум лишь неделю спустя. «После семи дней мучений мне нужно дать волю чувствам, — написал он. — Я знаю только то, что говорит мне Дерек. Похоже, он действительно верит в эту хрень. Дерек все говорит, что семья вне политики. Но это очевидно не так, когда вся жизнь семьи посвящена политической активности».

«Похоже, он действительно верит в эту хрень».

Посыпались сотни комментариев: кто-то выражал Дону соболезнования, кто-то говорил, что Дерек — предатель и ему нельзя больше доверять. Дон написал несколько постов в ответ, иногда защищая Дерека, а иногда дистанцируясь от него, пока это не начало причинять слишком много боли.

«Я закрываю этот тред», — наконец написал Дон, назвав его «открытой раной».

Несколько недель спустя Дерек приехал домой на день рождения отца, хотя мать и сводные сестры просили его не приходить. Но он собирался уезжать из Флориды на учебу и хотел попрощаться. Позже он расскажет, как это странно, когда мама ведет себя подчеркнуто вежливо и холодно, а сестры вообще делают вид, что тебя не существует. Дон попытался пригласить сына в дом, но вся семья сказала, что они не хотят его видеть и что если он хочет — пусть убираются оба.

Они сели в машину и поехали в ресторан. Дерек, как раньше, шутил о политике и истории. «Все тот же Дерек», — подумал Дон после нескольких часов беседы. Это удивило его: он ожидал, что недавние события отразятся на поведении Дерека, а в итоге он даже на несколько минут забыл, что сын теперь «по ту сторону баррикад».

Дон спросил, что это было: притворство, чтобы сделать жизнь проще, или бунтарство? Когда Дерек ответил, что оба предположения неверны, отец сказал, что это банальный стокгольмский синдром. Дерек стал заложником академии либералов и теперь испытывает сочувствие к его «похитителям».

«Это так снисходительно, — сказал Дерек. — Как я могу доказать, что правда в это верю?»

Несколько часов он пытался убедить Дона — рассказывал о привилегиях белых, о мусульманском обществе, которое развило алгебру и предсказало лунное затмение. Он сказал, что теперь, когда он осознал, что белый национализм распространился в политике государства, он чувствовал за это ответственность.

«Я не могу поверить, что из всех людей на этой планете я спорю о расовом вопросе именно с тобой», — сказал Дон.
Ресторан закрывался, и ближе к пониманию друг друга они не становились. Дерек переночевал в бабушкином доме, а рано утром сел в машину и один поехал через всю страну.

***

С тех пор каждый день Дерек старался дистанцироваться от своего прошлого. После магистратуры он остался жить на другом конце США. Он пошел на курсы арабского языка, чтобы изучить историю раннего ислама. Он не общался ни с кем из своей прежней жизни, разве что иногда звонил родителям.

Вместо этого он наверстывал упущенное в тех аспектах, которые раньше по умолчанию презирал: либеральные газеты, хип-хоп-музыка, голливудские фильмы. Ему начал нравиться президент Обама. Он начал верить правительству. Он посетил Барселону, Париж, Дублин, Никарагуа и Марокко, погружаясь в разные культуры, насколько это было возможно. Он зарегистрировался в каучсерфинговом приложении и начал сдавать комнату. Это было необычно и приятно — доверять людям без суждений и предрассудков. И спустя какое-то время Дерек начал чувствовать себя совсем другим человеком.

Но затем началась предвыборная кампания 2016 года, и внезапно белый национализм стал неизбежным подтекстом для дебатов по проблемам беженцев, для иммиграции, вопроса о «черных жизнях» и самих выборов.

В конце августа Дерек смотрел по телевизору, как Хиллари Клинтон произносила важную речь о росте расизма. Она объяснила, как сторонники белого превосходства переименовали себя в белых националистов. Она сослалась на Дюка и упомянула концепцию «геноцида белых», которую Дерек когда-то помог популяризировать.

Дерек, большую часть жизни защищавший эти идеи, теперь чувствовал себя испуганным и сопричастным. «Страшно осознавать, что я помогал распространять это все и теперь оно везде», — сказал он одному из своих друзей шаббатской группы.

Летом того же года Дерек впервые за несколько лет поехал во Флориду навестить родителей. В свете последних событий ему было особенно интересно услышать точку зрения отца. Они поговорили про аспирантуру, про новую собаку Дона, но через некоторое время их беседа перешла в русло идеологии — темы, которую они оба любили больше всего.

Дон, который обычно не голосовал, в этот раз собирался поддержать Трампа.
Дерек сказал, что прошел политический опросник и его взгляды на 97% совпали со взглядами Хиллари.
Дон сказал, что ограничение иммиграции выглядит как хорошее начало.
Дерек сказал, что верит в еще большую иммиграцию, так как он изучал социальные и экономические преимущества культурного разнообразия.
Дон считал, что все закончится геноцидом белых.
Дерек считал, что расовый концепт изначально неверен.

Они сидели друг напротив друга, пытаясь найти хоть что-то общее. В квартале от них находился частный клуб «Мар-а-Лаго», где на протяжении многих лет жил и отдыхал Дональд Трамп.

«Кто бы мог подумать, что именно Трамп понесет эти идеи в массы», — сказал Дон, и это было единственное, в чем они с сыном смогли сойтись.

Перевод Тона Травкина.

Фото на обложке: Собрание национал-социалистов в Вашингтоне. David / Flickr / CC BY 2.0