В постели с Трейси Эмин
Трейси Эмин обладает неким угрожающим, пиратским шармом. В глазах хитрость, кураж и пронизывающая сила — темная и опасная. Можно подумать, что Трейси истерична, но скорее она радикально эмоциональна. В тринадцать лет ее изнасиловали.
Ей не нужны наркотики и алкоголь, чтобы стимулировать воображение, — наоборот, ими она притормаживает свою энергию. Если бы в 1997 году она пришла трезвой на телевизионное шоу, посвященное обсуждению премии Тернера, то еще неизвестно, чем бы оно закончилось. А так Эмин просто плюнула на разговоры об искусстве и ушла.
![Трейси Эмин. Фото: alchetron.com](https://birdinflight.com/wp-content/uploads/2018/10/tracey-emin-878cb916-191f-4d34-ad78-e399367dfc1-resize-750.jpeg)
Трейси Эмин. Фото: alchetron.com
Женский опыт вместо живописи
Трейси начинала как живописец — подражала Шиле, Мунку. Отчасти на нее влиял бойфренд, чокнутый человек-панк-оркестр Билли Чайлдиш, который рисовал, сочинял музыку, играл на всех инструментах, был фотографом, поэтом и писателем. Билли слишком странен для широкой публики, но музыкальная элита его обожает. Он немного психологически подавлял Трейси, но в конце концов они расстались. Эмин прокричала ему: «Твоя живопись застряла, ты застрял! Застрял! Застрял! Застрял! (Your paintings are stuck, you are stuck! Stuck! Stuck! Stuck!)» Так к движению Чайлдиша против концептуализма за традиционную живопись приклеилось название «стакизм».
Ее головокружительная художественная карьера началась с трагедии. Художница забеременела. Она собиралась сделать аборт, но не успела: случился выкидыш. В состоянии глубокой депрессии, «эмоционального суицида», она уничтожила все свои картины.
![If I could just go back + start again](https://birdinflight.com/wp-content/uploads/2018/10/TE1903-e1539265622443.jpg)
If I could just go back + start again
Впоследствии это позволило Эмин выступить с весьма оригинальным проектом «Моя главная ретроспектива». Она выставила фотографии уже несуществующих картин и рисунков, представила публике кучу личных, даже интимных вещей, связанных с разными периодами ее жизни. Особое любопытство вызвала смятая пачка сигарет, которую сжал ее отец в момент, когда насмерть разбился в автомобильной катастрофе.
Это был первый опыт представления личной жизни как художественной практики. Он оказался удачным. Критики активно поддержали художницу, особенно женщины. Им казалось, что Трейси совершила прорыв в гендерном отношении: что наконец женский интимный опыт превратился из чего-то закрытого в общественное, доступное и значимое.
Женский интимный опыт превратился из чего-то закрытого в общественное, доступное и значимое.
Эмин понесло. Некоторое время она живет в хижине на пляже с художником Карлом Фридманом и тут же делает из этой хижины инсталляцию под названием «Последнее, что я сказала тебе, — это не оставляй меня здесь». Немного плаксиво, но откровенность и искренность, с которыми художница преподносит свои чувства, подкупают.
Следующий проект Трейси Эмин назывался «Все, с кем я спала в 1965—1995». В понятие «спала» она включила не только сексуальных партнеров и партнерш, но и близких родственников, неродившихся детей. Не имеет значения, был ли это секс или просто сон в обнимку: это люди, которых она любила, которым доверяла, была с ними близка, — они оставили в ее сердце глубокий след. Их именами художница украсила стены внутри палатки. Надписи, правда, напоминают те, что оставляют туристы — вроде «здесь был Джон».
![Everyone I Have Ever Slept With 1963-1995 © Tracey Emin, Emin International](https://birdinflight.com/wp-content/uploads/2018/10/ever_slept_with-e1539265603812.jpg)
Everyone I Have Ever Slept With 1963-1995 © Tracey Emin, Emin International
Кровать депрессии
Апогеем демонстрации публике личных проблем стала инсталляция «Моя кровать». Собственно, это кровать Трейси с неприятными желтоватыми разводами на мятых простынях, использованными презервативами, пустыми пачками сигарет, заношенными трусами с пятнами менструальной крови, пустыми бутылками из-под русской водки, противозачаточными таблетками. В этой кровати, как утверждает художница, она провела несколько тяжелых дней во время приступа депрессии. Постель рассказывает, как бедная женщина безудержно пила, занималась сексом с кем попало, мочилась под себя и забывалась тяжелым сном.
Произведение вызывало у зрителей чувство омерзения и тошноты, кто-то говорил о брезгливости, кто-то ехидно посмеивался. Однако в 1999 году Трейси присудили премию Тернера, а миллиардер Чарльз Саатчи купил «Мою кровать» за 150 тысяч фунтов — с тем, чтобы через некоторое время продать ее на аукционе уже за 2,5 миллиона. Билли Чайлдиш иронично заявил, что у него в кладовке хранится точно такая же кровать Эмин и он готов ее продать любому за 20 тысяч фунтов.
Критики же были в восторге. Лиз Хоггард писала, что работа Эмин была шокирующей и, следовательно, невероятно важной, потому что «она сломала так много табу в плане трактовки женской телесности, сексуальности, стыда». Работа исследует общий опыт депрессии через очень интимную призму, она как экспонат выставляет свое одиночество и тоску. Когда кровать показывали в галерее Тейт во второй раз, в 2015-м, Эмин с грустью констатировала: «Еще в 90-е годы все было очень круто и шокировало публику, а теперь, я надеюсь, 15 лет спустя люди наконец увидят в этом произведении портрет молодой одинокой женщины и то, как время поражает всех нас».
«Моя кровать» рисует важное различие между демонстрацией и представлением. Этот объект — не изображение предмета, как его представляет живопись или скульптура. Это сам объект, который в то же время является искусством. Если у Дюшана писсуар был назван «Фонтаном» и как бы поменял свою суть, у Эмин кровать осталась кроватью, и вся грязь была ее грязью и демонстрировалась как ее грязь и мусор. Скомканные испачканные простыни валяются на кровати как поверженные знамена Трейси Эмин, проигравшей битву за счастье.
Скомканные испачканные простыни валяются на кровати как поверженные знамена Трейси Эмин, проигравшей битву за счастье.
![My Bed © Tracey Emin, Emin International](https://birdinflight.com/wp-content/uploads/2018/10/My-Bed.jpg)
My Bed © Tracey Emin, Emin International
Тот, кто не бросит
В светящемся проекте «Неон» Трейси вновь заговорила про секс и любовь, которой нет. Светящиеся надписи и контурные изображения напоминали рекламу магазинов и публичных домов. Тексты гласили: «Легален ли анальный секс?», «Ты забыл поцеловать мою душу», «Ты любил меня, как дальнюю звезду».
В конце концов уставшая от постоянного напряжения, выставок, поездок и бесконечных разговоров Трейси решает выйти замуж за камень. «На холме с видом на море есть очень красивый камень, и он никуда не собирается. Он останется там и будет всегда меня ждать», — заявила Трейси Эмин. Камень, по ее словам, «красив, это палеолит, он монументален, он полон достоинства, он никогда меня не подведет. Он никуда не денется: это метафора того, как я предпочитаю жить. Я предпочитаю быть одинокой, делать все, что хочу и как я хочу это делать… Если мне очень плохо, я не уверена, я думаю об этом камне, и это заставляет меня чувствовать себя лучше».
Свадьбу сыграли летом 2015 года в садике рядом с домом Трейси на юге Франции. Вместо подвенечного платья художница надела погребальный саван своего отца.
Вместо подвенечного платья художница надела погребальный саван своего отца.
Многие обвиняли Эмин в нарциссизме, но она не соглашалась с такой оценкой: Трейси просто демонстрировала свою интимную жизнь как искусство. Художница создала множество произведений, но на самом деле это была одна работа под названием «До чего же я одинока!», создание которой растянулось на десятилетия.
«Я пыталась заинтересовать зрителей и особенно зрительниц откровенными нежностью и слабостью, а после — неожиданностью действий», — признается Эмин. И это ей удалось. Сейчас Трейси одна из самых влиятельных художников в мире современного искусства.
![You Loved me like a distant Star © Tracey Emin, Emin International](https://birdinflight.com/wp-content/uploads/2018/10/TE4788.1-e1539265586197.jpg)