На берегу Протвы: Место битвы под Москвой спустя 75 лет

Пятого мая 2015 года я проснулся от нарастающего низкого гула. Открыв глаза, я увидел, как по дому напротив скользнула здоровая чёрная тень. Гул превратился в рёв, летели бомбардировщики, истребители, штурмовики. Несколько секунд после того, как я проснулся, и до момента, когда наконец-то понял, что это репетиция парада Победы, а не война, меня сильно впечатлили.

В то время я жил недалеко от Белорусского вокзала. Вся площадь перед ним, мост, прилегающие улицы были забиты толпой. С этого направления шла военная техника на Красную площадь. В жарком воздухе пахло выхлопными газами, под ногами дрожал асфальт, всё гудело и скрежетало. Я никогда не видел столько боевых машин одновременно. Каждый раз, когда очередная махина, рыча двигателем, выезжала из-за поворота, толпа взвывала, сотни рук поднимали над головами детей.

Я стоял посреди вопящего человеческого моря, смотрел на танки, едущие по улицам мирного города, и мне хотелось срочно телепортироваться из такого лубочного празднования.

Мне не давала покоя мысль, как же может выглядеть память о войне в настоящей жизни.

Я вернулся домой, взял камеру и поехал в Протвино — городок в Московской области. Дед, знаток военной истории, рассказывал, что в этих местах в 1941–1942 годах, на стыке Оки и Протвы, была яростная бойня, здесь Красная армия смогла остановить наступление немцев, рвавшихся к Москве с юга. Дальше этих берегов они уже не прошли. По сути это места, где нацисты впервые потерпели провал.

Я остался в Протвине на неделю, каждый день просто ходил с утра до вечера по долине Протвы, прислушиваясь к ощущениям.

В этих местах необыкновенно тихо. Всякий раз, делая кадр, я чувствовал себя неуютно от щелчка затвора, настолько громким он казался. Даже реки не слышно. На одной её стороне — пустые поля, изредка попадаются небольшие деревни или огороды, на другой — лес, который во времена войны называли Глухим. В этот лес от немцев уходили деревенские жители, там много воронок от взрывов, встречаются заброшенные или восстановленные местным краеведческим музеем окопы. Никого вокруг. Если долго идти, то можно встретить проезжающего на велосипеде дачника или рыбака. Пахнет сухой травой.

Самый крупный из сохранившихся артефактов войны в этих местах — пятиэтажное дореволюционное здание Юрятинской водяной мельницы. В войну она использовалась как огневая точка, наблюдательный пункт, госпиталь и склад обеими сторонами.

Местные говорят, что в итоге она стала братской могилой для 52 немецких солдат.

В месте, где заканчивается Глухой лес, обустроен небольшой мемориал. Называется, конечно же, «Рубеж обороны». Небольшая стела и две пушки.

Девятого мая я пришёл к нему. Собрались местные жители с фотографиями воевавших родственников. Какой-то чиновник произнёс совсем небольшую речь, девочка из самодеятельности спела песню «Алексей, Алёшенька, сынок», почётный караул из школьников-добровольцев возложил цветы, вместо салюта зажгли дымовую шашку. Было несколько ветеранов — совсем старые, похожие на тени. Люди подходили к ним, говорили «спасибо», дарили гвоздики и фотографировались. Церемония заняла не больше часа, после этого все начали разбредаться по лесу, устраивая пикники на опушках.

Меня несколько раз приняли за фотокорреспондента районной газеты, предлагали выпить, я отказался и пошёл обратно к реке.

Внизу, в воде, возились дети — купались, пытались ловить рыбу. Я сел на берегу, посмотрел на поле, на котором десятки тысяч людей убивали друг друга, закрыл глаза и начал слушать детский смех.